Александр Шпильман - Путь в надвремени. Книга 3

— Осторожнее! Тут баланс надо держать, как в цирке! Забыл уже после долгого отпуска, а?

Тимур смутился от этого комментария и оттолкнулся веслом от дна. Каное послушно двинулось на середину не широкой реки.

Первый поворот был в нескольких метрах от места их старта.

— Гребем с левой стороны борта! — скомандовала Ольга. Тим послушно заработал веслом. Когда лодка вывернула из-за кустов, Тим увидел, что до второго поворота у них всего метров десять. Но их еще предстояло преодолеть: сначала надо было обогнуть черную корягу справа по курсу, потом — обойти мель, которая рябилась на мелких камушках перед новым поворотом реки. Тим почему-то этого не ожидал — с первого взгляда речушка казалась такой безобидной, даже примитивной. «Вот повернем, там река будет почище…» — подумал он. Ольга не ответила не его мысль.

…Не успели они выйти из нового поворота, как над рекой нависли низкие ветки с корявыми сучками — по всей ширине река была закутана в прибрежную растительность.

— Выставляй весло вверх! — скомандовала Ольга. Тим рефлекторно зажмурился и поднял вверх орудие движения, но оно все равно не защитило его от нескольких ощутимых царапин на руках.

— Открывай глаза, мечтатель! — прозвучал звонкий голос Ольги. — Нас уносит! Гребем в сторону водоворота, но быстро!

Тим даже не понял, как речка из тихой превратилась в довольно бурную, и сейчас течение несло их к берегу — на раскоряченный куст. Сердце Тима забилось, он лихорадочно заработал веслом. «Уф, пронесло!» — вздохнул циркач, когда куст и берег остались в тридцати сантиметрах сбоку.

— Мель по курсу! — опять привлекла его внимание Ольга. — Надо перейти ее по более глубокому месту.

— Но там же бревно… — показал Тим глазами на тело огромного дерева, которое лежало, едва прикрытое водой.

— От него тоже оттолкнемся… — проговорила Ольга.

Тим с трудом представлял, как они пройдут между мелью и подводным препятствием, но раздумывать над этим не было времени — лодка двигалась по течению, и им с Ольгой надо было ее куда-то направлять. «Похоже, я только мешаю, а все работу делает Оленька», — с досадой подумал он, когда женщина нашла правильный угол приложения силы и оттолкнула остановившуюся лодку от подводного дерева. «С каких это пор тебя это стало смущать?» — прозвучал в его голове саркастический голос любимой. — «Пару дней назад ты на мне в будущее въехал, и ничуть не расстроился!»

Но додумать ответ не получилось — впереди был новый поворот, и Тим был уверен, что за ним их ожидает новое препятствие. Однако, к удивлению циркача, из-под нависших над водой веток открылась довольно широкая заводь. Вода в ней почти не двигалась, деревья на левом берегу стояли без единого движения, а правый представлял из себя каменистый отвес метров десять в высоту. На самом верху откоса рос куст с красно-розовыми листьями. Тима поразила тишина — ни шума воды, ни свиста веток над головой, только одинокая птица крикнула что-то среди деревьев.

«Вот так, наверное, индейцы плавали на каное три сотни лет назад», — пришла в его голову мысль. «И видели те же камни, и птицы так же летали над водой… А может, и не триста лет назад, а раньше или позже?»

— Оленька, когда в твоей страте индейцы плавали по реке? — спросил он вслух.

— Они и сейчас плавают, но не часто, — улыбнулась женщина. — Например, одна из них сейчас сидит на корме каное и ведет своего мужчину в светлое будущее!

Тим закрутил головой в поисках другой лодки, но натолкнулся на звонкий смех Ольги.

— Во мне тоже есть индейские гены, не замечал? — Ольга необычным образом сощурила глаза и опустила темные волосы на лицо, от чего она и правда стала похожа на индианку.

— Может, и нет! — опять залилась она смехом. — Кто знает?

…Заводь кончилась, не успев начаться. Впереди опять зашумел водоворот реки, и Тиму пришлось сложиться почти вдвое, чтобы лодка проскользнула под толстой веткой, которая, как шлагбаум, перегородила реку. Потом они толкали севшее на мель каное и воевали с течением, которое упорно несло их в тупик-туннель из наклонившийся друг к другу деревьев. В итоге лодка встала поперек реки и не двигалась — уперлась в куст, который рос прямо из воды. Точнее, двигаться каное хотело только в сторону тупикового «отростка» реки, но никак не в нужном Ольге и Тиму направлении.

К удивлению Тимура в его голове не было мыслей — он не волновался, как выбраться из «застрявшего» положения; не вспоминал законы физики, чтобы грести в правильную сторону; не ругал реку или лодку — просто плыл по течению в прямом и переносном смыслах. К не меньшему удивлению циркача каное сдвинулось с места в результате хаотичных толчков веслами. Впрочем, возможно, они и не были такими хаотичными — Тим мысленно слился с каное, Ольгой и рекой одновременно, и принял всех их такими, как они есть. После этого лодка сдвинулась с места и поплыла в нужную сторону.

…Шесть часов на каное ощущались, как двенадцать или даже дольше. Циркач устал, и отдохнул одновременно. Физическое тело гудело от постоянного напряжения, а душа — от сопротивления обстоятельствам и отсутствия контроля. Но сейчас, после того, как он перестал бороться с рекой, душа потеплела и расслабилась. На него спустился покой и удивительное несопротивление жизни.

«Теперь ты понимаешь, почему люди спускаются на каное один раз, и потом становятся фанатами спорта на всю жизнь?» — прозвучал в голове голос Ольги, когда они вытаскивали на берег каное. «Понимаю», — так же ответил Тим и с благодарностью посмотрел на любимую. «Это как прививка против жизненных неожиданностей, так?»

«Прививка?» — засмеялась Ольга. «Наверное, можно сказать и так. Суть верно схвачена. Считай, что ты теперь привит ко всем новшествам моего времени!»

— Что, улизнул твой герой? В будущее? И адреса не оставил, так? — с издевкой проговаривал на планерке директор газеты. Рита невольно потупила взор — козе понятно, что она не распоряжается передвижениями первого времяпрпохродца, но что-то в голосе директора Ивана Борисовича заставляло ее чувствовать себя виноватой против собственной воли.

— Как связываться с ним будешь? — продолжал «давить на психику» начальник.

— Зачем связываться? — не поняла Рита.

— Интервью брать! Из будущего! — серьезно засмеялся Иван Борисович. — А что если… — мужчина покрутил между пальцев зажженной сигаретой. В воздухе повисла напряженная пауза: все журналисты уже знали эту фразу директора — за ней обычно следовали самые безумные идеи, которые рождались в голове начальника, далекого от журналистской профессии. Самое не приятное, что воплощать в жизнь их все-таки приходилось (куда от начальства спрячешься?) и именно журналистам. Или, по крайней мере, пытаться воплотить — чтобы не нарываться не неприятности.