Владимир Лосев - Апокалипсис 2060

— Вы сказали, что будете выступать? — вино сделало Дика более смелым, и он решил, что стоит попробовать завязать разговор. Он же не виноват, что девушка, которая его пригласила на этот ужин, занята. — А что будете исполнять? Неужели вы такая милая девушка какой-нибудь крутой музыкант?

— Обращайся ко мне на «ты», — тепло улыбнулась Аня. — Если хочешь выпьем на брудершафт.

— Хочу и даже очень, — Дик налил вина, они выпили и поцеловались. Губы у Анюты были мягкими и теплыми, а главное, приятными, и поцелуй у них продлился чуть больше, чем позволяли рамки приличия. — Особенно поцеловать.

— Ты милый, — Анюта улыбнулась. — И простой. Ты мне нравишься.

— И все-таки? — Дик приподнял брови. — Что за выступление?

— Не стоит ничего рассказывать, — покачала головой Аня, глаза ее снова заволокла дымка далекой печали. — Ты все увидишь и очень скоро. Я работаю в новом жанре светокартины, манипулирую музыкой, светом и изобразительным рядом.

— Воркуете? — в бок ему обвиняющее уперся палец Лады. — Целуетесь?

— Выпили на брудершафт, чтобы стало проще общаться, — ответил Дик. — И, конечно, как положено, после этого поцеловались…

— А со мной почему не пьешь на брудершафт? — недовольно покачала головой Лада. — Вообще-то это я тебя сюда пригласила…

— А твой парень возражать не будет? — спросил ей на ушко Бут. — Он морду мне потом не набьет?

— Он тебе морду сам бить не станет, — засмеялась Лада, от выпитого вина она раскраснелась, ее глаза заблестели. — Для этого у него есть телохранители.

— А у меня никого нет, больно будет, если по лицу…

— Об этом не беспокойся, — губы Лады коснулись его уха, и она укусила его за мочку. — Мы с Николаем помолвлены с детства, когда-нибудь он станет моим мужем, но до тех пор я свободна, у нас с ним договор, я не устраиваю ему сцен ревности, а он мне. Каждый из нас сам по себе, хоть на разные светские мероприятия обычно ходим вместе. Тебе намек понятен, Дикий Бут?

— Не все, но кое-что понял, значит, пьем на брудершафт? — он поднял бокал. — Целоваться я и с тобой хочу.

Они выпили поцеловались. Поцелуй у Лады был на порядок более страстным, чем у Анюты, да и вела она с ним так, словно он был его собственность. А после этого поцелуя, потребовала выпить на брудершафт еще и Лида, миниатюрная брюнетка, но целующаяся также многообещающе, и Дик совсем перестал что-либо понимать.

— Не обращай внимания, — посоветовала Лада, заметив его недоумевающие глаза. — У нас свободные отношения, мы молоды и богаты, и каждый сам выбирает себе путь. Подожди немного и увидишь, как наши парни начнут кадрить девчонок, в нашей среде это типично, по-скотски, но нормально. Просто прими это. Хорошо?

— Хорошо, — кивнул Бут и уткнулся в блюдо мяса. — Приму, только не сразу.

— Свыкнешься, — усмехнулась Лида. — К такому привыкаешь быстро.

Неожиданно огромный зал затих, на окна наползли жалюзи, зазвучала негромкая музыка, которая постепенно стала усиливаться. Шум в зале стал стихать, Анюта встала и пошла к двери, лицо у нее стало сосредоточенным, а глаза еще более печальными. Шла она как сомнамбула, не замечая ничего вокруг. Дверь ей открыл неизвестно откуда появившийся официант.

— Что это? — спросил у Лады Дик. — Куда она?

— Просто смотри, все вопросы потом, — Лада нажала кнопку на стене, и плотные жалюзи стали раздвигаться, через минуту у Бута создалось ощущение, что они сидят в зале вместе со всеми. — Поверь, будет интересно. Я сегодня тебя сюда пригласила только потому, что здесь выступает Аня. А так мы бы встретились с тобой в какой-нибудь кафешке, где тебе было бы все привычно.

Потух свет, сверху упал луч прожектора и осветил фигурку Анюты, идущую по центральному проходу. Ее платье засверкало, заиграло разными цветами, и она стала похожа на огромную красивую бабочку, плывущую по ковровой сверкающей дорожке. Раздались аплодисменты, Дик, да и все, кто сидел в кабинете, присоединились к ним. Аня вышла на эстраду, встала перед небольшим пюпитром, который выполз из-под пола, и взмахнула руками — крыльями.

Откуда-то сверху полилась торжественная величественная музыка, а зал наполнился искорками света, падающего с высокого потолка, в котором внезапно проявилось небо с яркими проколами звезд, и временами казалось, что именно с него падают вниз звезды. Бут мало что запомнил из того, что творила Анюта, да и невозможно это было, само выступление вряд ли длилось больше получаса, но за это время произошло так много всего, что он не сумел бы все описать. Менялся свет, он то становился похожим на северное сияние, то на алый тропический рассвет или закат, то вновь надвигалась ночь.

Анюта буквально рисовала на темном пространстве, в которое превратился зал, используя цветные лучи лазеров, из пустоты к появлялись печальные лица прекрасных женщин и мускулистых мужчин, дикие звери дрались за добычу и вдруг неожиданно начинали любить друг друга. А потом в центре появлялись двое влюбленных и сливались в долгом, нежном поцелуе. К своему удивлению Дик узнал в парне себя, а в девушке Аню, и это показалось ему настоящим чудом. Новые и новые видения заполняли зал, голографические картины, которые рисовала послушная скрытая аппаратура, казались настолько живыми, что всякий из присутствующих ощущал себя внутри этого действия, при этом каждый участвовал в этом и жил. А над всем этим парила музыка, которая заставляла вспоминать печальные моменты в его жизни: погибших родителей, боль от неразделенной любви, и многое, многое другое, что заставляло сердце плакать.

Бут видел, как шарахались от зверей посетители, как выскакивали из-за столика и пытались прикоснуться к ручью, бегущему по залу, или поймать поцелуй печальной русалки, сидящей на берегу. И главное, он готов был с этим поспорить, многим это удавалось. Люди разбрелись по залу, кто-то рвал цветы, кто-то целовал нежные лица женщин, кто-то держал за руку сирену. А потом все неожиданно замирали, когда мир вокруг рушился блестящими, неровными осколками или неожиданно в стене открывалось огромное окно, и в нем появилось серое море буйствующее штормом, так что соленые брызги летели на всех, в том числе и на него. То вдруг зал превращался в пустыню, в которой буйствовала песчаная буря, а со стен вдруг начинали свешиваться толстые зеленые лианы. По центральной ковровой дорожке пробежала колонна огромных муравьев, которые очень болезненно кусали всех, кто встречался им на пути. Люди вскрикивали от боли, хоть и это тоже было иллюзией.

Потом они неожиданно оказались в Африканской саванне, по которой львы гоняли стало рогатых антилоп, и каждый из присутствующих молился о том, чтобы хищники не заметили людей, прячущих под столами.