Владимир Лосев - Апокалипсис 2060

И всегда на заднем плане каждого пейзажа влюбленные, похожие на Анюту и Дика, продолжали целоваться, не замечая ничего вокруг. И это было странно, и в то же время возбуждало и вызывало желание и нежность. К ним никто из посетителей подойти не мог, хоть многие пытались, натыкались на стену, и потом ошеломленные возвращались обратно. Иллюзия была полной и совершенной настолько, сопровождалась криками ужаса и восторга, страха и боли, смеха и радости.

Светокартина закончилось мощным аккордом, от которого завибрировали фужеры на столах, после этого стало медленно загораться освещение. Жалюзи ушли, и красное закатное солнце осветило притихший зал, причем всем это показалось еще одним новым эффектом.

Анюте никто не аплодировал. Она шла по центральному проходу вдоль столиков — маленькая, одинокая фигурка. Ее провожали печальными, часто полными слез взглядами или дикого неописуемого восторга, а то и наполненными сексуальным желанием, но никому даже в голову не пришло, остановить девушку или что-то ей сказать. И лишь когда она дошла до двери кабинета, зал наполнился шквалом аплодисментов. На Ане снова скрестились лучи прожекторов, она низко поклонилась, свет ушел, и она словно растворилась в темноте.

Девушка зашла в кабинет, села с Бутом рядом, выпила бокал вина одним глотком, и только потом тихо поинтересовалась:

— Тебе понравилось?

— Нет, — покачал головой Дик. — Не понравилось…

— Что так плохо? — расстроено спросила Аня. — Я очень старалась…

— Понравилось, какое-то грубое слово, — произнес задумчиво Бут. — На самом деле я просто умер, впитывая в себя всей душей то, что ты делала. То, что ты делала, самое настоящее чудо. Я словно побывал во всех этих местах, меня кусали муравьи, я задыхался от запаха орхидей и травы, я гонялся за русалками, а они уплывали от меня. Но еще больше ощущал тепло твоего тела и твои нежные губы.

— Тогда поцелуй меня, а то мне грустно, — попросила Анюта. — А после этого выпьем и поедим.

Они поцеловались, поцелуй был нежным и долгим, на них завистливо посмотрели Лида и Лада, но ничего не сказали.

Потом они много ели и пили, а еще Дик танцевал с Анютой, Лидой и Ладой, а их парни танцевали с другими девушками из зала, и похоже, никого это не волновало. Конец вечера он помнил плохо, потому что много выпил, и окружающее в какой-то момент просто растворилось в ночных сумерках. Очнулся он уже утром в шикарной кровати размером с небольшой аэродром и рядом с ним лежали обнаженные Лида и Лада. Фигурки у обоих, действительно были, что надо, над этими телами отлично поработал тренер по фитнесу.

У него на мгновение вспыхнуло желание, но следовало идти на работу — прогулов в его конторе не прощали. Он тихо и осторожно убрал одеяло, еще немного полюбовался на девушек, потом попытался встать, но Лада, открыв глаза, улыбнулась и повалила на спину.

— Мы еще не закончили, вчера ты не был не совсем в форме, хоть обижаться нам не на что — просто показалось мало.

Дик вздохнул.

— Мне этого тоже хочется, но увы не могу…

— Почему? — удивилась Лада. — Что-то случилось?

— Меня уволят, если я прогуляю. Итак уже опоздал, побегу, может успею договориться с шефом и выйти в ночную смену.

— Успокойся, — девушка поцеловала его. — Я все уладила еще вчера. Ты в законном отгуле на два дня, поэтому можешь не беспокоиться о таких пустяках как работа.

— Но как ты сумела?

— Это было просто, — рука Лады спустилась к низу его живота. — Твоя фирма принадлежит моему отцу. Так что ложись, мы с тобой еще не закончили.

— Отцу?

— Перестань болтать, — девушка закрыла его рот поцелуем. — Кровать не место для вопросов.

Они занимались любовью часа два, потом к ним проснулась Лида и присоединилась к ним. В любви обе девушки были ненасытны, не давали ему передохнуть, даже обед потребовали в спальню, и его им принес официант, который накрывая столик, все время пытаясь смотреть в сторону, а не на обнаженных девушек, которые вообще, похоже, никого не стеснялись.

Вернулся Бут домой только на следующий день ближе к вечеру, принял душ и залез в свое кресло, такое привычное и желанное. Проспал он часов шестнадцать и спал бы еще, да запиликал будильник, выдергивая его из вязкой ткани сна, в котором было много девушек, и всего они чего-то от него хотели. К концу сна он от них убегал, но его всегда догоняли, и это было печально.

Он сходил в душ, быстро поел, начал одеваться, и только тогда увидел край бумажной салфетки торчащей из кармана пиджака. На салфетке было написано: «Не звони, не ищи меня, я с тобой за все рассчиталась. Жизнь штука странная, может, она еще как-нибудь нас с тобой столкнет? Так что не теряю надежды и ты ее не теряй. Кто знает, что будет завтра? Лада».

Как ни странно это послание Дик прочитал с каким-то облегчением. На самом деле он не знал, как себя вести дальше с этими девушками, ясно же, что он не их круга, и не стоит придавать большого значения тому, что произошло. Зато теперь все стало понятно: было и ушло. Финита. Конец. Все в прошлом. Можно забыть.

Он оделся и вышел из квартиры, эскалатор повез его вниз, потом Бут перепрыгнул с него на движущуюся дорожку, затем еще на одну, следом на другую, вокруг него были те же люди, кого он видел каждый день. Все было как всегда, и все чем-то неуловимым отличалось.

Дик словно стал воспринимать мир немного по-другому, и виновато в этом было то, что он ненадолго нырнул в чужую жизнь, наполненную иным смыслом и незнакомыми людьми. Все прошло, но внутри что-то осталось, как заноза, которая напоминает о себе, каждый раз когда садишься на причинное место, в котором она торчит.

На работе главный докер предложил взглянуть на карточку, на ней появилась премия, и сумма оказалась даже больше, чем Бут предполагал, и тихо проговорил:

— У тебя влиятельные знакомые, Бутов, меня это с одной стороны радует, с другой настораживает. Но это твоя жизнь, и ты сам ею распоряжаешься. Надеюсь, что работать ты будешь так же хорошо, как и раньше. Мне не хотелось бы держать такого погонщика, который бы не справлялся с работой, но у которого имеются настолько влиятельные знакомые, что его не уволишь. Обычно за такого работника приходится пахать всем.

— Все нормально, шеф, — улыбнулся Дик. — Это просто случайность, и больше вряд ли повторится.

— Хорошо, — сомнением к голове сказал главный докер. — Иди, работай.

Бут залез в комбинезон, вошел в свой бокс, и все исчезло в мелькании контейнеровозов и машин.

Дни пошли обычной чередой — работа, дом, работа. По вечерам иногда в кафе он пил пиво и смотрел на девушек, они были простыми, обычными, не было в них того, что так поражало в Анюте или Ладе, поэтому он просто смотрел на них и грустил. Хоть если его бы кто-то спросил, о чем он печалится, Дик бы не ответил, он этого просто не знал…