Ярослав Веров - Завхоз Вселенной

Слушая бабушку, Игорёк вспомнил — он обещал сегодня закончить заказ Артемия. Три рекламные песенки для отечественной косметической линии «Белые ножки». А ещё обещал Антохе, дружку по «музчаге», поиграть вместо заболевшего клавишника на мероприятии у какого-то бизнесмена, на пять вечера. И надо бы сходить к одному господину, пожелавшему свадебный марш, как он выразился, в ритме танго. Вечерком хорошо бы завалиться к Анюте, с цветами и шампанским. Очень романтичная девушка, очень; Игорёк изрядно соскучился по романтическим барышням. И бабушка будет довольна. Скромная студентка культпросветучилища, без закидонов. С наивным взглядом васильковых глаз. Хотя откуда здесь, в Москве, взяться наивности?

— Ты понял меня? — наконец выговорилась бабушка.

— Всё понял, бабуля. Бегу исполнять!

— Охламон. Хоть бы в гости зашёл.

— Завтра, завтра забегу. Или на днях.

Надо было организоваться и бежать по делам. Стоп! А починить дверь? Игорёк почесал мобильником затылок и решил дверь опечатать, залепить скотчем. Вырвал из записной книжки листок, черканул: «Квартира опечатана таким-то районным отделом милиции города Москвы. Оперуполномоченный…» Игорёк задумался, какую поставить фамилию, и написал: «Н. Н. Наливайко».

Оделся, вышел, как можно плотнее затворил дверь, прилепил лейкопластырем — скотча в квартире не обнаружилось — записку. И двинул к Артемию дописывать «частушки».

Денёк выдался теплый, погожий. Ветра почти не было, но то, что всё же дуло, казалось благовонием для истерзанной погодной сумятицей Москвы. Игорёк расстегнул куртку, распустил шарф, повязанный на шее скорее из пижонства. И вдыхал воздух полной грудью.

Он шёл по улице и думал о своём бессмертии. Особого величия в этом факте нынче, на трезвую голову, он не находил, но всё же какое-то удовольствие присутствовало. Игорёк смело перешёл дорогу в неположенном месте, хотя рядом был подземный переход. Машин теперь можно было не бояться и, следовательно, не нужно уподобляться городским кротам. Игорёк любовался собой, походка его была упругой, а лицо светилось счастьем.

У метро, на перекрёстке, стояла машина скорой помощи. Двое скучающих санитаров лениво переговаривались с водителем, вялая его рука с сигаретой свисала из открытого окошка дверцы. Похоже, сюда они приехали покурить и поскучать.

Перед дверями Игорёк столкнулся с невзрачным, словно бы высушенным субъектом неопределённо пожилого возраста. Как-то некстати случился тот на пути. Субъект, восстановив равновесие, глянул кротко и произнёс:

— Ничего-ничего, юноша.

— Ну-ну, — бросил на ходу Игорёк. Что ему было теперь до каких-то субъектов?

Игорёк влетел в павильон, прошёл сквозь турникет и побежал по эскалатору. Людей в это время дня было мало. Впереди маячил щуплый паренёк в синей бандане, перегородив путь, торчал у левого поручня. Игорёк с удовольствием задел его плечом так, что того развернуло, и помчался дальше.

На платформе было пусто, только что отправился поезд. Игорёк, ожидая следующего, насвистывал «Компарситу», прикидывая каким манером можно сотворить из неё свадебный марш.

Кто-то похлопал его по плечу. «Эй, приятель!» Игорёк недоумённо обернулся и в тот же миг получил сильный удар в челюсть. В глазах сверкнуло желтизной. Бил давешний парень в бандане. Схватив Игорька за рукав, крутанул, толкнул с платформы. Раздалось шипение, в нос шибануло горелым. Игорёк перевернулся, встал на четвереньки между рельсами, — ничего не болело, — и увидел обугленную манжету своей «кожанки».

Послышался рокот приближающегося состава. Медленно, как в рапиде, Игорёк выпрямился и медленно полез из ямы. Взвизгнули и протяжно заныли тормоза, тушу состава несло на Игорька, а он всё никак не мог выбраться. И когда уже наполовину выкарабкался, вагон ударил его в бок и как котёнка швырнул на платформу. Игорёк потерял сознание.

В больничной палате кроме него находились ещё двое. Бритоголовый крепыш, на котором даже больничная пижама казалась военной формой, и долговязый блондин со странным взглядом — не поймешь, то ли думает сосредоточенно, то ли держит тебя на мушке.

Игорёк ощущал себя совершенно здоровым и никак не мог понять, как здесь оказался и что здесь делает. Крепыш подсел к нему на койку и спросил:

— Тоже на обследование?

Игорёк сосредоточенно пялился в потолок. Он вспоминал. Вспомнил утренний чай с кипяточком, прыжок в Великое Ничто на кучу мусора, разговор с бабушкой. Потом вспомнилась Анюта из культпросвета. Какой бы у них могла сложиться семейная жизнь? Пилила бы его или не пилила? Капала бы на мозги или не капала? Стоп, не то. Как он сюда попал, здоровый и довольный жизнью бессмертный с большими планами на будущее?

Игорёк крякнул, поднялся с койки и пошёл разыскивать кого-нибудь из медперсонала. «Молчит», — донеслось вслед из палаты.

В ординаторской сидел врач и играл на компьютере в тетрис.

— Уже встали? Очень хорошо, — рассеянно сказал он.

— Доктор, — сиплым голосом спросил Игорёк, — а что со мной было?

— Потеря сознания, — словно бы между прочим ответил врач. — Давление обычно пониженное?

— Не знаю. — «Какая такая потеря? С чего это вдруг? В жизни сознания не терял».

— Надо знать, — усмехнулся доктор. — Не в каменном веке живём. Ну что ж, долго вас мучить не будем, подержим ещё пару часиков, понаблюдаем — и на выписку. Если хотите, рекомендую снять томограмму. На всякий пожарный.

— Снимите, — решительно заявил Игорёк.

Он ощущал большое желание узнать, что у него там, в голове.

— Полторы тыщи рублей, — сообщил доктор. — Или, если угодно, полтинник зелеными.

Пятидесяти долларов Игорьку было жалко. Поэтому он поинтересовался:

— А дешевле?

— Нельзя. Соглашаемся? — Игорёк кивнул. — Следуйте за мной.

Игорёк вздохнул и поплёлся за врачом.

Никаких органических нарушений в мозге обнаружено не было. И вообще, это был самый обычный, заурядный мозг. «Ну вот, зря пятьдесят баксов выкинул», — констатировал Игорёк и в невесёлом настроении вернулся в палату.

В палате его ждали и, кажется, ждали с нетерпением. На тумбочке стояла бутылка водки, рядом лежала небрежно порезанная буханка бородинского хлеба и три соленых огурца.

— Ну что, братуха, к несению службы годен? — осведомился крепыш. — Садись, покалякаем.

— Наливаю, — сообщил долговязый. Извлёк из тумбочки три граненых стакана и налил грамм по сто. — Да ты садись.

Игорёк уселся, взял стакан.

— Я собирался бросать это дело. Завязывать, — брякнул он.

— Зачем? — удивился крепыш.

— Володя, — представился долговязый и поднял стакан. — За знакомство.

— Серый, — представился следом бритоголовый крепыш.

— Игорь, — вздохнул Игорёк.