Александр Борянский - Время покупать черные перстни

«…стоял твердый, с холодным янтарем капель на благородном носу. Упрямый свет расшибался о глухую яйцевыпуклую прозрачную камеру, в которой Патриотов и стоял.

Зверланги наконец заговорили:

— О землянин, ты в наших руках. Деваться некуда. Мы тебя или убьем, или — вернем откуда взяли. Страшно?

Патриотов бросил им в глаза мужественное молчание. Зверланги сидели втроем за столом, крытым сукном цвета хаки. Хаки же цвета были ихние полувоенные френчи. Лица… Это были не лица. Это были зверские лица.

— Мы поставим тебе условия, землянин. Выполнишь — вернем домой. Не выполнишь — смерть примешь зверскую.

«Наверняка потребуют сведения о перестройке, — подумалось Патриотову. — Шиш вам! Выдавать нельзя. Нападут».

Главный зверланг продолжал:

— Между прочим, у нас бушует гражданская война. «Неправые» почти разгромлены и в страхе ждут нашего последнего удара. У нас, «правых», все готово, но не хватает сущей мелочи.

— Какой? — спросил Патриотов.

Зверланги улыбнулись, зашумели. Патриотова передернуло. Зубы у них были фиолетового цвета. Как школьные чернила. Поднялся главный. Вынул и постучал контактной линзой о графин.

— А вот эту-то мелочь вы нам и предоставите!

— Какую? Ну! — занервничал Патриотов.

— Вы придумаете нам пытку, — еще фиолетовей улыбнулся зверланг. — Зверскую…

Патриотов с гордостью выпрямился.

— Нет! — был его ответ…»

— Однако… — жарко зашептал Сошкин, уронив ручку. Вспушил шевелюру. — Так-так-так…

Заодно с ним, задумчиво закусив штаны, раскачивался щелястый табурет. Творческий акт Сошкина напоминал схватку скупого самоубийцы с собственным завещанием.

Зубы отпиливали нижнюю губу. Ногти скальпировали череп. Зрачки то сглатывались со скоростью черной икры, то расплывались нефтяными пятнами.

В данный момент как автор Сошкин отсутствовал. Его, ранимого, настигло и вышибло из седла воспоминание о чудесной фразе:

— Вас устроит полторы штуки за лист? Авторский, разумеется…

«Экий мерзавец… — восхитился Сошкин. — А ведь спасет, из фекала вынет…»

Фразой автора одарил Илья Кириллович Степной — мощный книгоиздатель, поставщик звездного кайфа, имя которого всплывало пусть раз в месяц, но зато в самой центральной прессе. Поэтому явление его в утлом городке районного звания для местных любителей фантастики показалось событием сверхъестественным. Вася Крот, бессменный председатель клуба, атаман, клеврет «хард-фикшн», человек, глубоко презираемый Сошкиным за бесконечно-радостные уличения в плагиате его произведений, наследственный рапповец и энтузиаст-истерик, именно он, умница, устроил все и вся. Влетел в гостиницу, ахнул, обнял, сманил Степного, повел, столичного в притаившийся фан-клуб. А там уж Степного чуть не удушили счастливо, с читательской голодухи…

Об этом Сошкин знал. Но сидел дома и простуженно ругал жену, которая, блудливо косясь, шарила по комнате в поисках метрики. Собственно, это существо именовалось не иначе как «бэ-у жена» — они разбежались еще год назад, что, однако, не мешало «бэ-у» искать и находить затерянные при отъезде вещи.

— Ледоруб дать? — ядовито поинтересовался Сошкин, глядя как «бэ-у» вскрывает холодильник. — Если ты заворачивала говядину в метрику, то я съел давно. Обеих.

«Бэ-у» вздохнула, причем тяжело — только соленые огурцы застили сквозную флюорографию холодильника. По-хозяйски закупорила рассол и уселась на диван, от валика к валику разметав цыганские юбки. Она улыбалась. Зубовная эмаль пылала здоровьем и больно ранила Сошкина… Может, за такую же улыбку он ненавидел Васю Крота.

— А мама сегодня фаршу купила…

— Марья, я занят!

— … и с чесночком…

— Опять за старое?

— …обкатала в сухариках…

— Марья, вон отсюда!

— Сошкин, кидай нетленку. Зимиримся — котлеток порубаем…

«Бэ-у» ревновала к литературе давно, на измор. Порой — как дети ревнуют больных одноклассников к освобождению от физкультуры. Сошкин же самоосвободился от всего. Взаимный вакуум копился два года. Первым взорвался хрупкий автор.

— На Андромеды свои ори! — обиделась Марья и ушла к маме.

С тех пор под видом поиска иногда даже прибирала в квартире, обретшей за время разлуки замогильный вид. Беда Сошкина заключалась в том, что он однажды не устоял, наблюдая, как Марья старательно, вручную, очень долго вытирала под диваном…

— Ты ж ни одного мужика нынче не пропускаешь… — уже сейчас шептал он с упреком, погрузивши лицо в теплые полудоли, лихим тореро накручивая цыганские юбки…

— Брехня-я-я… — стенала Марья, упираясь для жару… Котлетками Сошкин все же не соблазнился. Марья ушла, глупой своей веселостью озадачив соседа по коммуналке…

А в это же самое время председатель Вася Крот вручал Степному добрый шмат рукописей.

— Листаните, Илья Кириллович, наши хлопцы накропали. На Сошкине особо сфокусируйтесь. Уровень! У него, ик…

В председателе, погибая от нищеты, жил Третьяков… Степной позвонил самолично. Трубка представилась — Сошкин обмер…

— Я читал ваши вещи… Н-да… Действительно, у вас «уровень». Пожалуй, после некоторой доработки, я смог бы пристроить пару-тройку рассказов. Но… вторжения, пришельцы, экология, знаете ли… Как у вас со временем?

— У меня есть… — покрываясь пьяной росой, забормотал Сошкин. — Есть роман, неоконченный, правда… Путешествие во времени, герой — положительный, даль — светлая…

— Я имел в виду, — холодно отсек Степной, — имеете ли вы время для встречи со мной?

— Да! — выпалил Сошкин…

Издатель ждал, сидя на гостиничной койке.

В очках глаза Степного слегка пузырили. Бородка мокрым помазком стекала с губы и шарахалась под челюсть, а в общем, весь его розово-вспухший анфас напоминал глубоководного окуня, внезапно извлеченного на поверхность.

Губы Степного пожевали и сплюнули:

— Присядьте пжалст-т-т…

Сошкин нащупал стул и оседлал краешек.

— Я не дорассказал о романе…

— Позвольте сперва… — морщась, перекрыл Степной, — вернуться к нашим баранам. Вы понимаете — я работаю в коллективе. Нам всем миром решать — резать или не резать…

Сошкин мелко трясся, соглашаясь.

— Понимаете, нужна бомба.

Сошкин еще кивнул по инерции и оцепенел:

— Бомба?

— Что же вы все буквально… Нужен шлягер, «коренной», так сказать, а остальные рассказы — «пристяжными», тогда ваш дебют пойдет лихо, эдак, с бубенцами.

Сошкин приосанился и понятливо дрогнул.

— На какую тему?

— По-деловому, — приятно заломил бровь Степной. — Буду краток. Вы понимаете, что сейчас щекочет массы — развенчания, вскрытия, прочая историческая мертвечина. Фантастика слегка подрастеряла свои позиции. Совместить бы насущные проблемы с жанром, а? Слабо? А ведь, представьте, таковых произведений нынче не шибко много. Старики еще не раскачались. А судя по тому немногому, что я прочел, вы, молодой, энергичный, вполне могли бы блеснуть…