Борис Красногорский - Острова эфирного океана

— Это все так, Борис Геннадиевич, — сказал Имеретинский, — но вот вопрос, в том ли месте находится полюс эклиптики на Венере, в каком мы видим его с Земли?

— Я не упускал этого из внимания, Валентин Александрович, — ответил Добровольский. — Наклон орбиты Венеры к земной составляет всего 3°23′ по определению наших астрономов, и стало быть, только на эту величину наклонение оси Венеры может разниться от нашей, но эта величина не так значительна и потому не может существенно изменить положение вещей. Конечно, нужно произвести еще целый ряд наблюдений в течение нескольких ночей, чтобы получить более точные результаты. Пока это лишь грубое определение.

— Однако, почему же мы видим только знакомые нам северные созвездия? — спросила Добровольского Наташа. — Ведь я помню, что наш преподаватель космографии в гимназии обращал внимание всех на то обстоятельство, что, благодаря предварению равноденствий, вид неба через тысячелетия меняется: одни созвездия становятся невидимыми, другие приходят им на смену из южного полушария.

— Это совершенно верно. Мы видим сейчас с Венеры картину неба такой, какою она была для нашей средней России 13.000 лет тому назад. Вы видите Орион, но скажите — где же Сириус?

Наташа посмотрела на Орион, мысленно продолжила линию Трех Волхвов влево, но Сириуса не нашла — он был под горизонтом.

— Ах, теперь понимаю. Сириус не может быть виден здесь! — сказала она.

— Да. Эта великолепная звезда, украшающая зимние ночи в России, в северном полушарии Венеры принадлежит к числу невидимых звезд и может быть наблюдаема только в южном ее полушарии.

— Но в таком случае, земные южные созвездия должны быть видимы здесь?

— Совершенно верно. Но сейчас мы наблюдаем зимнее небо, часть созвездий которого, видимых в это время на Земле, здесь скрывается под горизонтом. Зато летом в это время мы увидели бы южный небосклон, украшенный Центавром и Южным Крестом.

— Однако, Борис Геннадиевич, я полагаю, — сказал Имеретинский, — мы увидим эти красоты и не дожидаясь лета, если пожертвуем сегодня сном и посидим до рассвета, потому что к этому времени вид неба изменится и перед самым восходом Солнца появятся "Тайники юга".

Все с радостью ухватились за предложение Имеретинского. Ясная зимняя ночь на Венере незаметно прошла в наблюдениях и спорах. Вид неба постепенно менялся, южный небосклон почти всю ночь был занят тянувшимся длинным созвездием Гидры с мистической Чашей на спине и Вороном; ее красное сердце — Альфард еще не погасло на западе, как на юге-востоке появилось великолепное созвездие Центавра с двумя яркими звездами первой величины, а за ним и южный Крест тоже с яркой звездой, блестевшей у самого горизонта.

— Эти созвездия мы видим, — сказал Добровольский, — находясь под 52° северной широты Венеры. На Земле же с этой широты и даже более южной мы их не можем видеть, но 13.000 лет тому назад над равнинами какой-нибудь Курской или Орловской губ. эти созвездия действительно всходили на небо точно также, как мы видим их здесь, в то время как путеводной звездой севера для моряка Балтийского моря горела именно великолепная Вега…

— Борис Геннадиевич, — вдруг перебила его Наташа, — посмотрите, что это там такое черное, как бы клочок облачка? Она показала по направлению к самому горизонту, где в созвездии Южного Креста действительно чернелся точно обрывок тучки грушевидной формы.

— Это знаменитый "Угольный мешок", как назвали его португальские мореплаватели еще в XV веке, впервые обратившие внимание на него и на соседние с ним черные пятна в области Млечного Пути, в пределах которых буквально нет ни одной звезды. Гумбольдт полагал, что в этих местах слои звезд могут быть не столь плотными и что эти пустые пространства суть настоящие скважины, двери через которые наш взор может погружаться в самые глубочайшие бездны Вселенной.

— Однако существует ведь и другое объяснение, — сказал Имеретинский. — Некоторые считают эти "Угольные мешки" наиболее светящимися местами неба, представляющими собою действительно облака, остатки первоначальной туманности, из которой образовались звезды. Только температура этих "облаков" должна быть так велика и молекулы так мелки, что лучи, испускаемые ими, должны характеризоваться необыкновенной частотой своих колебаний. Эти колебания должны быть так быстры, что соответствующих им лучей мы не в состоянии видеть, и потому и сами эти скопления должны представляться нам темными массами огромных размеров, проектирующимися на светлом фоне Млечного Пути.

Добровольский однако не соглашался с этим воззрением и потому возник спор, который продолжался бы бесконечно, если бы не свежесть наступающая утра, заставившая наших друзей подумать о сне.

Изучение Венеры быстро подвигалось вперед. Распределив работы между собою по совместному соглашению, и сообразно своим специальностям, наши ученые ревностно собирали материалы и почти на каждом шагу делали важные наблюдения и открытия. Впоследствии все эти материалы составили многотомный труд, вышедший под редакцией Имеретинского почти на всех существующих на Земле языках, выдержавший целый ряд изданий и ставший своего рода "Новой библией", естественным откровением, истинным даром неба — "Голубиной Книгой", ниспавшей из мирового пространства на Землю.

Освоившись на новом месте жительства, наши друзья прежде всего подумали о составлении календаря Венеры. Добровольский сделал это еще в то время, когда не было никакой надежды на то, что облачный покров, висевший над планетой, когда-нибудь исчезнет. Известно, что Венера обращается Вокруг солнца в 224,7 суток. Для большего удобства и применительно к длине земных месяцев наш астроном разделил год Венеры на 8 месяцев, по 28 дней в каждом, за исключением последнего, в котором лишних 0,7 суток сосчитывались за 29-й день, через три же года на четвертый он предложил учредить високосный год, который должен был отличаться от земного тем, что был на одни сутки не длиннее, а короче обыкновенного. Наташа шутила над календарем Добровольского и говорила, что Борис Геннадиевич "все месяцы сделал февралями". А заботы о високосном годе она называла "напрасными хлопотами*, так как не питала особенного желания дожидаться этого торжественного случая и была уверена, что экспедиция возвратится на Землю гораздо раньше.

Короткие времена года Венеры заключали каждое по два месяца и время бежало гораздо быстрее, чем на Земле. Но климат ее был ровный и особенно резких перемен совсем не было заметно.

30 ноября 19… года, когда "Побетитель Пространства" спустился на Венеру, было первым числом первого месяца, первого года, первых ее обитателей; для большего удобства параллельно стилю Венеры велось земное счисление. Очень много путаницы было в переводе земного времени на время Венеры, так как обращение Bенеры вокруг оси происходило в 23 ч. 57 м. 36 с., т. е. на 2 минуты и 24 секунды скорее Земли, что по истечении года Венеры давало разницу почти в 9 часов. Поэтому параллельный календарь Добровольского был незаменим в их повседневной жизни и без справки по нему никогда нельзя было в точности сказать, какое число и какой час в данное время считается на Земле.