Клиффорд Саймак - Миры Клиффорда Саймака. Книга 6

Я почувствовал, что меня трясет. Пытаясь распрямить плечи, я тесно сжал ладони, чтобы хоть немного унять дрожь.

Ты, проклятый дурачок, сказал я себе, ты совсем спятил, запсиховал в самом классическом понимании слова. Ну-ка, возьми себя в руки и сообрази, что ты собой на самом деле представляешь!

И все же… и все же… и все же…

Пока я себя так изничтожал, я сделал несколько шагов вперед, пробуя, а не появился ли этот дурацкий временной туннель?

Но ты же сам видишь, сказал я себе. Нет никакого миоцена!

…Я прошел еще пару шагов и увидел, что я в миоцене…

Солнце находилось на полпути к закату, и тугой бриз с севера рябил буйно разросшиеся травы. Под холмом, в четверти мили от меня, пасся титанотерий, эта неуклюжая тварь со смешным тупым разветвленным рогом, торчащим над его носом. Он перестал жевать и уставился на меня, угрожающе заревев.

Я осторожно повернул назад, ступая по своим же следам, и вернулся на бенов паркинг.

Не сходя с места, я наклонился, снял туфли и поставил их одну за другой, стараясь точно пометить вход в туннель.

Потом, в одних носках, я обошел стоянку и вытянул несколько стальных стержней из разгородок, разделяющих места парковки машин. По пути я подобрал еще булыжник размером с кулак и с его помощью забил стержни в землю, вдоль дороги в миоцен.

Сделав это, я сел на землю, чтобы обуться.

И вдруг ощутил страшную усталость.

Мне так хотелось найти в себе хоть какое-то чувство торжества или ликования, но ничего такого я не ощутил. Я всего лишь испытывал благодарность и начинал обретать покой.

Теперь я знал, что все будет в порядке. В полном порядке, если мне удалось все же соорудить этот туннель в миоцен. Раз я это сделал, то, значит, сумею построить и любой другой туннель… Конечно, не я сам по себе, такой, как сейчас. Но если я снова войду внутрь Лика…

Я довольно долго провозился с надеванием туфель. Мне в них что-то ужасно мешало! Но наконец я с ними справился, встал и пошел к воротам ограды.

Мне предстояло сделать нечто очень-очень важное.

Я должен был как можно скорее сообщить Райле, что мы с ней сохранили свою Мастодонию!

Чердачный гоблин наблюдал исподтишка за монахом, а тот не сводил глаз с книжника, который, не подозревая, что за ним следят, пытался извлечь из-за корешка старинного фолианта какой-то свиток. Гоблин ненавидел монаха и, надо сказать, имел к тому достаточно оснований. Монах же не испытывал ни к кому на свете ни ненависти, ни любви; он отличался завистливостью и склонностью к фанатизму. Поскольку час был поздний, помещение библиотеки пустовало. В нем царила тишина, лишь скреблась где-то в укромном уголке мышь. На столе, за которым сидел книжник, догорала свеча.

Книжник сунул манускрипт за пазуху, поднялся, поставил фолиант обратно на полку и затушил двумя пальцами свечку. Бледный лунный свет, проникавший внутрь сквозь высокие, от пола и чуть ли не до стропил, окна, замерцал на переплетах многочисленных томов. Книжник осторожно двинулся к выходу. Монах постарался поглубже спрятаться в тень и не сделал ни малейшей попытки остановить книжника. Исполненный ненависти к монаху гоблин озадаченно почесал затылок.

Когда в дверь постучали, Марк Корнуолл ел хлеб с сыром. В маленькой комнате было холодно; в очаге потрескивали дрова, но тепла от них исходило всего ничего. Корнуолл встал, стряхнул с куртки крошки сыра и открыл дверь. На пороге стояло весьма странное существо — крошечное, не более трех футов ростом, худое и сморщенное. Из-под поношенных кожаных брюк виднелись босые, густо заросшие шерстью ноги. Наряд существа дополняли старенькая рубашка из алого бархата и остроконечный колпак.

— Чердачный гоблин, — представилось существо. — Могу ли я войти?

— Разумеется, — ответил Корнуолл. — Я слышал о тебе, но, признаться, всегда считал тебя выдумкой.

Гоблин переступил порог и тут же устремился к очагу. Присев перед ним на корточки, он протянул ладони к огню.

— Это почему же? — справился он. — Тебе ведь известно, что на свете существуют гоблины, эльфы и другие члены Братства. Почему же ты не верил в меня?

— Может, потому, что никогда не видел, — отозвался Корнуолл. — По-моему, ты до сих пор вообще никому не попадался на глаза. Так что, сам понимаешь…

— Я прятался, — заявил гоблин, — скрывался у себя на чердаке, благо там до меня не так-то просто добраться. Дело в том, что некоторые ваши монахи ведут себя, ну, что ли, неразумно. Они начисто лишены чувства юмора.

— Сырку не хочешь? — предложил Корнуолл.

— Что за глупый вопрос? Конечно, хочу!

Гоблин отодвинулся от очага, огляделся и взобрался на деревянную скамью, что стояла у стола.

— Сдается мне, — заметил он, — жизнь у тебя не из легких. Обстановочка, прямо скажем, бедноватая.

— Какая есть. — Корнуолл вынул из висевших на поясе ножен кинжал, отрезал кусок сыра и ломоть хлеба и вручил угощение гоблину.

— И пропитание скудноватое, — продолжал тот.

— Увы. Однако я полагаю, ты явился не за сыром?

— Нет, — сказал гоблин. — Я видел тебя сегодня вечером. Видел, как ты украл манускрипт.

— И что? — поинтересовался Корнуолл. — Он тебе нужен?

— Ни капельки, — проговорил гоблин, вгрызаясь в сыр. — Я всего лишь хотел сообщить тебе, что видел не только я, а еще и монах по имени Освальд.

— Раз так — почему же он меня не остановил? Почему позволил уйти?

— У меня такое впечатление, что твоя совесть совершенно спокойна. Ты даже не пытаешься отрицать своей вины.

— Ты же видел меня, — произнес Корнуолл. — Видел, но вмешиваться не стал. Значит, у тебя имелись свои соображения.

— Может быть, — согласился гоблин. — Сколько лет ты здесь проучился?

— Почти шесть.

— То есть ты уже не студент, а ученый. Книжник.

— Разница небольшая.

— Возможно. Тем не менее ты вышел из того возраста, когда люди занимаются всяким озорством.

— Наверно. Но что-то я никак не пойму, куда ты клонишь…

— Я клоню к тому, что Освальд видел тебя и все же позволил тебе уйти. Может, он знал, что именно ты крадешь?

— Вряд ли. Я и сам не подозревал о существовании манускрипта, пока не наткнулся на него. Просто, когда книга очутилась у меня в руках, мне показалось, что переплет выглядит как-то странно. Из-под него словно что-то выпирало, как будто между кожей и основой находился посторонний предмет.

— Если он был таким заметным, почему же никто не обнаружил его раньше? — спросил гоблин. — Кстати, как насчет добавки?

Корнуолл отрезал еще сыру.