Ал Райвизхем - Эльфийский тесак

- Но нам нечего подарить взамен, - попытался возразить Торин.

- Я думаю содержимое ваших кошельков нас вполне устроит, - отмахнулся Олмер. Санделло при этих словах немедленно взрезал тонкие ремешки на поясах Торина и хоббита и бросил их кошельки Олмеру.

- Нам пора, - бросил золотоискатель. - Я слышал, что вы собираетесь в Морию и восхищаюсь вами. Если найдете там мифрил, готов купить, - сказал он и исчез в зарослях. Одновременно с ним в заросли шагнул и горбун.

С громким воплем им вслед, Фолко метнул метательный нож. Неожиданно из зарослей показался Сдрун, из правого уха которого торчала рукоятка метательного ножа хоббита. Постояв немного, он покачнулся и завалился лицом в траву.

- Ой, - сказал Фолко и принялся от смущения ковырять траву носком башмака.

- Доставай пиво, - тяжело выдохнул гном. - Это надо все обдумать.

Фолко с тяжелым сердцем подошел к распростертому телу Сдруна и, уперев ему в голову ступню своей мохнатой ноги, принялся с натугой вытаскивать из его уха свой метательный нож.

- Ума не приложу, как же мне его убить, - вздохнул Фолко. - А ведь я обещал старому Пелагасту.

- Вот уж у кого нет никаких сомнений, так это у меня, - горячился гном, опустошая фляжку Сдруна, сорванную у того с пояса. - Сломал мне такой хороший топор.

Друзья отсутствовали немного дольше обычного и Рогволд уже успел встревожится.

- Где вы так долго собирали хворост? - накинулся он на них.

- У нас горестные вести, - издалека начал хоббит.

- Это вы о чем, - испугался генерал-ефрейтор. - Меня что, разыскивают за неуплату алиментов? - понизив голос, заговорщицки спросил Рогволд.

- Нет, - торжественно заявил Фолко. - Просто я хотел сказать, чтобы имя Сдруна тоже не вычеркивали из табеля до окончания похода.

- А, всего-то, - обрадовался старый следопыт. - А что с ним?

- Он оглох, - виновато объяснил хоббит. - Навсегда.

- А, все равно от него никакой пользы, - отмахнулся ловчий. - Даже свои носки не стирал, что уж говорить о том, чтобы выполнять свои обязанности.

- Эх, - вздохнул Фолко. - Баян бы сюда.

Остаток дня отряд продвигался молча. Привал, который разбил отряд прямо посреди пыльной дороги, также прошел тихо. Вытащив из своих сумок походные надувные матрасы, люди и гномы завалились спать.

- А ты, маленькая подлюга, остаешься за часового! - приказал Рогволд. - А то никакой пользы от тебя, одни убытки!

Фолко вздохнул и, дождавшись, пока генерал-ефрейтор заснет, испробовал остроту своего нового кинжальчика на кожаном надувном матрасе, на котором сладко спал Рогволд. С тихим шипением, матрас потихоньку сдувался. Хоббит, от нечего делать, принялся разглядывать свой клинок. Вдоль всего лезвия в темноте светились руны.

- Тесак эльфийский, нож для разделки мелких домашних животных, гласила рунная надпись на клинке.

Устроившись поудобнее в кустах, Фолко подозрительно озирался на каждый звук, но все было тихо. Но пытливый ум невысоклика жаждал познаний.

- Где бы найти мелкое домашнее животное? - думал он.

Последние дни пути проходили в пьянках и сранках. И в том и в другом не было равных Рогволду. Опустошая содержимое придорожных харчевень, которые изредка попадались им на пути, отряд бесстрашно продвигался к намеченной цели. Огорошенные выписанными дорожными чеками за подписью генерал ефрейтора, хозяева трактиров, косясь на обнаженные клинки гномов и охотников, безропотно сносили все бесчинства. Но чем ближе было к воротам Мории, тем более заброшенными казались деревни, и тем более беззащитно выглядели трактирщики и официантки. Наконец, наступил тот день, когда на пороге очередной деревенской корчмы не оказалось никого. Впавшие в тоску гномы с горя принялись бить окна в домах и приставать с неприличными намерениями к брошенным впопыхах на скотном дворе свиньям. Смотреть на это не было никаких сил ни у Фолко, ни у охотников, которые хозяйничали в заброшенных дворах, пытаясь определить, где хозяева зарыли свой скарб. К счастью для отряда, неутомимый хоббит обнаружил тайный ход в винный погреб. Обрадованные гномы, дав хорошего пинка каждой свинье, обратились к содержимому погреба. Всю ночь они распивали песни, бормоча под нос странные слова типа "Холодна и непроглядна (мутна) вода Келед - Зарама, где утопилось немало девственниц, попавших в лапы озабоченных орков из Келед - наны".

- Хватит! - как ножом отрезал Рогволд, которому надоело выслушивать подобные бредни. - У нас тоже немало девственниц попадает в руки нарушителей, гм, девственности, но еще ни одна из них не утопилась.

- А у нас, - начал было хоббит, но был грубо прерван.

- А тебя не спрашивают, маленькая зараза, - привычно оборвал его Рогволд. - Твое дело варить кашу, умирать смертью храбрых, закрывая своим телом командира или жертвовать свою почку для спасения жизни своих товарищей.

В последний день их пути, когда сожженная от неосторожного обращения хоббита с огнем при варке пищи, деревня осталась позади, отряд наконец начал отходить от беспробудного пьянства, благо, что запасы брюквенного пойла двойной очистки иссякли словно любовь красавицы, вышедшей замуж за старика (смертельно больного), когда тот забыл упомянуть ее в своем завещании. Шатаясь из стороны в сторону, гномы и охотники приблизились к площади перед воротами. Мутный и грязный пруд, который так испугал Фродо преобразился, словно по мановению волшебной палочки. Его площадь увеличилась вдвое, не доходя до самых ворот лишь полуметра, а "чистота" его воды достигла такой отметки, что казалось, кто-то мыл огромную сковороду, обильно политую растопленным маслом и жиром и вылил ее в пруд. Увидеть в нем свое отражение было также трудно, как и в асфальтовом покрытии дорожки, пролегающей вдоль озера. Единственным отличием, о чем Фолко узнал с облегчением, так это то. Что Глубинного Стража больше нет. Его нежный организм не выдержал страшного загрязнения, которому гномы подвергли пруд, набросав за триста лет в него столько пищевых отходов и консервных банок, что у чудовища один за другим отвалились все щупальца и выпали все зубы, после чего Глубинный Страж, надышавшись от переполнявших его газов, всплыл на поверхность, словно мячик. Великий гномий царь, Дилдо Клирасил, собственноручно, на параде, выстрелил в "мяч" из арбалета. Забрызганные при этом первые двадцать рядов воинов хирда, на всю жизнь сохранили страшный запах склизкой жижи, а сам Страж, повинуясь воздушным потокам, улетел за тридевять земель, словно воздушный шарик, из которого кто-то резко выпустил воздух. С тех пор, Дилдо распорядился сжечь пострадавших, дабы избавить остальных от ужасающей вони. Мученики вошли в историю Мории, как пример невиданной доблести, поскольку ни один из них не сделал попытку выйти из огненного круга, что впрочем и неудивительно, ведь их всех приковали цепью из мифрила; и возникла поговорка "смел, как сожженный гном".