Яна Завацкая - Мы будем жить

И тут взорвался Нико.

На него эта бумага не произвела такого впечатления, как на меня. Все это время настроение его, похоже, все больше, портилось.

— Как вы смеете обращаться с нами, как с животными! Мы не подопытные кролики! — завопил он, вскакивая и с грохотом отталкивая стул.

Охранник от двери метнулся к Нико. И вот тут в моей голове щелкнул переключатель.

"Пора".

Охранник выкручивал руку Нико. Я прыгнул к нему, от души засветил левой в подбородок — только зубы клацнули. Дальше связочка: два быстрых крюка в корпус и апперкот левой — ё-моё, мне удалось! Пока враг оседал, я выхватил из его кобуры пистолет и передернул затвор, направляя оружие на Мюллера — тот вскочил, отпрыгнул к стене.

— Нико, окно! Решетка! — сказал я негромко и велел Мюллеру:

— Руки на стену, быстро!

Какое руки на стену! Некогда, охранники уже несутся сюда… Мюллер двигался как в замедленной киносъемке, и я, задержав дыхание, плавно потянул спуск. Пистолет в руке дёрнулся, пуля отбросила противника к стене, изо рта плеснул тёмный сгусток. Я подскочил к окну, где уже топтался растерянный Нико. Так. Стекло, решетка. Я осмотрелся.

В этот миг распахнулась дверь — охранник среагировал на выстрел, наконец-то, не прошло и пяти секунд. Синяя форма нарисовалась в дверном проеме, и я выстрелил снова. На куртке охранника вспухло темное пятно, он рухнул навзничь. Так, что в кабинете… Металлический сейф. На ножках. Я подскочил, попробовал поднять — куда там, слишком тяжелый!

— Помогай! — крикнул я Нико. Кажется, он понял. Навалились вдвоем… он же сильный, как боров, он сможет! Йес! Подняли эту груду железа.

— В окно! — выдохнул я.

Слабая надежда, но…

— Выше! Раз, два… давай!

Оглушительный звон стекла — мы отскакиваем вглубь комнаты. На миг тяжелая туша шкафа застревает, но я вижу — решетка не выдержала — нижние болты вырвало, и она болтается в воздухе… Снова кидаемся к окну, обломок стекла режет руки, плевать, я рву решетку — шкаф летит вниз, грохается оземь.

Теперь надо еще прыгнуть со второго этажа. Я-то прыгну, а Нико?

— Нико, вперед. Быстро!

— Я не смогу, — бормочет он.

— Пошел, быстро, — толкаю его в спину. Он уже висит в щели, держась за решетку, теперь торчащую над окном. Ахурамазда! Да давай уже!

— Прыгай, давай! — прохрипел я, и высунувшись, с силой саданул по пальцам Нико рукояткой. С воплем мой друг полетел вниз. Я высунулся в окно… Медленно, очень медленно. Странно, что кабинет еще не полон людей. Да, высоковато. Я зажмурился и прыгнул. Приземлился мягко. Порядок. А Нико все еще возится на земле.

— Вставай! Вставай, кому говорю!

— Ноги отбил…

— Пошел, быстро!

Осматриваюсь. Ничего не видно вокруг, глухой забор… ладно, предположим, слева что-то есть.

— За мной, пошли!

Нико ковыляет сзади, видно, и вправду отбил ноги, а может, растянул сухожилия… худеть надо было, спортом заниматься. А ведь они опомнятся, начнут стрелять! Какой долгий, нестерпимо долгий путь до угла… Я осторожно выглядываю, прижавшись к стене. Так, стоянка и ворота. Интуиция не подвела (на миг окатывает холодный пот — а если бы побежали направо?) Машины — это уже неплохо. Два джипа и несколько обычных легковушек. К одной из них как раз подходит какой-то очкастый. Надо только пересечь двор, но тогда-то они точно начнут стрелять.

— Нико, — шепчу я, повернувшись к другу. Он тяжело дышит, лицо багрового цвета, — сейчас надо очень быстро бежать. К машинам. Понимаешь — очень быстро. Это единственный шанс. Понял?

Я не слышу ответа.

Очкастый с портфелем подходит к серебристому БМВ, открывает дверцу.

— Пошли!

Огромными скачками бегу через двор. Громыхает короткая очередь. И еще одна. Я с ужасом вижу перед собой фонтанчики земли, высоко взлетает пыль. Вот так это, оказывается, выглядит.

Нико кричит сзади. Потом, все потом. Я достиг БМВ, схватился за водительскую дверцу, рванул было водителя… нет. Здоровый мужик. Упёр ему в бок пистолет.

— Выходи, быстро! Или стреляю!

Лицо под очками совершенно белое. Я помогаю рукой — быстрее, быстрее!

Теперь в салон. Ключ на месте. Заводится с полпинка. Выруливаю, выезжая задом — торможу точно возле неподвижной окровавленной груды, тела Нико. Мне некогда думать, жив ли он. Скорее всего, нет. Я выскакиваю. Хватаю Нико и втаскиваю на заднее сиденье… скорее, скорее. Стрельба доносится как-то издали — видно, с этой стороны машины стрелков еще нет. Я разворачиваюсь, чтобы нырнуть на переднее сиденье, и что-то нестерпимо больно, обидно, жестоко обжигает левое плечо. Ощущение, как будто огрели железной палкой. Плевать. Мотор работает, я жму на газ. Двое охранников там в воротах, стреляют — на ветровом возникают белые точки. Отлично, пулестойкое поставили! БМВ разгоняется мгновенно, скорость в воротах уже под семьдесят, шлагбаум — в сторону, как щепку, второй… и тут машину страшно подбрасывает… плевать… и еще толчок. Они стреляют по шинам. Машина летит на железные, только что закрывшиеся ворота, и ворота не выдерживают, падают, юзом я вылетаю на улицу… У меня нет шин, у меня совсем нет шин. Вопреки расхожему мнению, машина некоторое время может двигаться и на одних дисках, конечно, потом всё в хлам, но я выжимаю из нее, что могу, еду через перекресток, качаясь, мотор визжит, я жму на газ, пытаюсь одной рукой выкрутить руль, и кто-то там едет сзади, какой-то несчастный добропорядочный бюргер, меня несет через дорогу, потом в другую сторону, и наконец БМВ медленно заваливается, нет, только не в кювет. Мне удается удержать машину на самом краю. Мотор глохнет. Теперь за машину…

Я вывалился из дверцы и вдруг увидел рядом незнакомую женщину.

— Помоги, — сказала она с акцентом, — надо его вытащить.

Я так опешил, что даже не возражал. Она знает, что делает?

Мы выволокли Нико из машины. Рядом выли сирены, ревели моторы — ОПБ наконец-то опомнилась. Нас окружали.

— Спокойно, — улыбнулась женщина, — они ничего не видят. Мы закрыты полем. Отойдем от машины.

Я держал Нико под мышки (успев поразиться тому, какое белое у него лицо), женщина-амару за ноги. Мы скатились с невысокого откоса и стали продираться средь колосьев пшеницы — здесь пшеничное поле. На шоссе за нами охранники в бронежилетах строились цепью, с автоматами наперевес, но они явно не видели нас… смогут ли они нас окружить? Если они даже не видят, в какую сторону мы идем… Правда, мы приминаем пшеницу, но ведь лан-генератор не просто делает невидимым, он как-то там смещает поле зрения.

— Стой! Мы в безопасности. Посмотрим, что с ним.

С Нико оказалось плохо. Очередь прошила грудную клетку, живот, вся пижама мокрая, тяжелая и липкая, и воняло от него, как в мясной лавке — кровью. Женщина разорвала на раненом одежду, помогая каким-то прибором вроде лазерного меча Люка Скайуокера, только маленького. Кровь медленно вытекала из дырки в ребрах, но больше кровотечений не было. Наружных во всяком случае.