Аксюта - На пороге иных миров

— Ты имеешь в виду, самим в сетях поискать? Бесполезно. Мы же не только в закрытые файлы влезали, но и вообще весь доступный материал перерыли.

— Г…хм, — прокашлялась я. — И не смогли найти то, что легко обнаружил ребёнок?

— Ребёнок обнаружил это на Земле. Где на просторах всемирной сети может отыскаться что угодно любой степени давности. А когда формировались пакеты данных для переброски их на планеты расселения, брались самые свежие архивы, в которые масса устаревшей информации не попала.

Пока Дэн произносил эту фразу, Норд вывел на экран видеофрагмент, где с воздуха были засняты движения подводного пловца на небольшой глубине, увеличил, очистил от посторонних шумов, дал задание построить на основе этих данных трёхмерную модель и совместить с изображением из сестрёнкиной работы. Процент совпадения приближался к девяносто пяти — гипотеза прошла ещё одну степень проверки.

— И вообще, это не дело вылавливать информацию из прессы и всяческих блогов, — Йёрик досадливо сморщился, сложил волосы в ленты-перья, а их в свою очередь приподнял в традиционном драконьем жесте отрицания. — Там даже если и имеются какие-то достоверные факты, с их интерпретацией так здорово могут переврать — замаешься зёрна от плевел очищать.

— Ты намекаешь на что-то конкретное? — оторвался от работы с изображениями Норд и смерил товарища вопросительным взглядом.

— Я имею в виду то, к чему в самом начале мы не рискнули подступаться. К архивам Департамента Чистоты Гена.

— Что за Департамент? — заинтересовался Мика. — Почему я о нём ничего не слышал?

— Потому, что на данный момент он уже упразднён. А ты не только полную подготовку не прошёл, но и не крутился энное время в этой среде и потому кое-какие слухи до тебя не доползли. Был такой департамент, довольно давно и существование его не афишировалось даже тогда когда он действовал. А уж теперь все стараются стереть сами воспоминания о нём. Потому как этот Департамент считается одним из самых одиозных за всё время существование единой земной СБ. Что говорить, если в их функцию входило отслеживание и уничтожение неудачных «образцов».

— Жуть какая, — меня передёрнуло. — Хорошо, что сейчас такого нет.

— Сейчас такого нет, — философски заметил Дэн, — потому, что сейчас нет в нём необходимости. Геноморфинг вышел на совершенно иной уровень развития, и какие бы дополнительные части тела или возможности не привинчивались к исходной человеческой форме, — он картинно взмахнул тонким хлыстом чешуйчатого хвоста и обвил его вокруг левой ноги, — сдвигов по фазе не происходит. А ещё лет триста назад бывало… разное. Такое, которое не просто не хочется вспоминать, общедоступность информации о котором может представлять определённую социальную опасность.

— И именно поэтому, вы не стали посылать требования предоставить вам допуск к их засекреченным архивам, как только появилось подозрение, что здесь, на Лидре обнаружена раса изменённых людей, — произнёс Мика, задумчиво глядя куда-то в потолок. — Или боялись очередного конфликта со своим местным начальством?

— Да нет, — Дэн пожал плечами. — В плане разрешения конфликтов с наядами у нас полное взаимопонимание и зелёная улица любым принятым мерам. Но представь, что начнётся, если до них вдруг дойдёт, что на их территорию попали отходы земной генной инженерии, а тамошние службы ещё и не горят желанием признавать грешки и делиться информацией. А так оно и будет, в засекреченные архивы по первому же запросу не попадают.

— Политическая вонь, — подытожил Йёрик.

— Может, попытаться уладить всё неофициально? — нерешительно предложил Мика.

— Всё — не получится, но хотя бы частично, попытаться стоит. У нас сохранились кое-какие связи, и надеюсь, ты не откажешься попытаться подключить к этому делу своих отцов?

— Не откажусь, — Мика согласно качнул ушами. — Прямо сейчас?

— Хотелось бы, да, боюсь, не получится. Особенности межпланетной связи. Попробуем заказать на завтра инфомост с Землёй.

Я только про себя вздохнула. Обитая на пересадочной станции, не всегда удаётся напрямую поговорить с родными, а если в цепочке передачи данных появится ещё одно звено? Боюсь, что весь завтрашний день как раз на переговоры и уйдёт. А я ведь ещё толком планеты не видела. Этот дом, да морская ферма — вот и всё, что на мою долю перепало.

Планет-спутников вроде нашей Луны у Лидры не было. Да если бы и были, всё равно сквозь плотный слой облаков их отражённый свет не достигал бы поверхности, как не достигает её сияние далёких звёзд. Ночи на Лидре беспросветно темны. Особенно это заметно здесь, в уединённом коттедже на берегу моря, на окраине цивилизации. Я отвернулась от окна, в котором всё равно ничего невозможно было рассмотреть и вновь уставилась на экран, и заметила про себя, что очередной раз упустила из внимания хитросплетения сюжета новейшей приключенческой ленты и уже совершенно не понимаю, как герои оказались на острове и при чём тут дохлая кошка. Ещё спустя пару минут поняла, что это мне не особенно интересно и отпустила взгляд бессистемно бродить по комнате. От тёмного провала окна, к экрану, где совершенно бесшумно после того, как я сдёрнула клипсу с уха сменялись цветные картинки, по почти не различимым во мраке гостиной мягким креслам, от них, по остальной, довольно скудной мебели, чьи грани и уголки предусмотрительно были подсвечены крошечными светляками. По шевельнувшейся в глубине коридора бесшумной тени. Стоп. Какой ещё тени? Я привстала из кресла, вытянув шею.

— Привет, чего это ты тут полуночничаешь? — из ночного соткалась хрупкая фигурка Юкои. Умеют же некоторые ходить бесшумно!

— Не спится, — хотела я, что бы это прозвучало сдержанно, а получилось жалобно.

— Это из-за сегодняшнего посещения нашего импровизированного морга? — догадалась она. И присела на подлокотник стоявшего напротив кресла.

— Точнее из-за того, что я всё время помню, что они лежат где-то там, внизу. И от этого мне становится как-то некомфортно, — может, в какое-то другое время я бы этого не сказала, но ночь и темнота и уединённость располагали к откровенности.

— Тут уж ничего не поделать. Они нам пока ещё нужны.

— А потом? Вы их похороните? — почему-то эта мысль принесла мне некоторое облегчение.

— Ну, на память оставлять себе точно не будем. Скорее всего, свезём в городской крематорий.

— А как на счёт того, чтобы захоронить по их собственным обычаям?

— Как ты себе это представляешь? А, ты же не знаешь, как у наяд организовано прощание с умершими и, так сказать утилизация тел.

— А вы знаете? А откуда? — как только разговор начал носить познавательный характер мои мятущиеся чувства пришли в относительное равновесие.