Аксюта - На пороге иных миров

— А мы, я имею в виду не лично мы, а вообще наша структура, засылаем к ним жучков-разведчиков. И до того как их обнаружат и уничтожат, мы успеваем получить кое-какую информацию. Примерно так и выяснили, как у наяд осуществляются похороны, — она замолчала, и только разноцветные огоньки светляков мимолётно вспыхнули в её глазах.

— И как? Что там такого страшного, что ты так тянешь? Неужели каннибализм? И что вы боитесь, что отравятся ваши тритончики после того как тела полежали в поле безвременья?

Прозвучавший во тьме смешок прервал построение гипотез.

— Вот это фантазия! Я ещё ничего не сказала, только задумалась, как бы помягче подать известные мне факты, а ты уже успела столько всего навыдумывать. Между прочим, вполне непротиворечиво получилось.

— Это не фантазия. Это даёт о себе знать накопленный огромный фактический материал по обычаям и культуре множества цивилизаций, — я хмыкнула. — И каких только там извращений, с нашей точки зрения, не встречается. Так что у меня восприятие вполне закалённое.

— Угу. Закалённое. А сама сидишь тут в темноте, заснуть не можешь.

— Это совсем другое. Одно дело чужеродные экзотические обычаи и совсем другое, когда приходится так близко сталкиваться со смертью. Да ещё со смертью человека, — я поплотнее обхватила себя руками, да ещё и сверху хвостом обвернулась.

— О, у наяд обычаи экзотичней некуда. Своих покойников они скармливают гадам морским, которых держат в специальных загончиках.

— Среда обитания диктует свои условия, — я пожала плечами. С чем-то подобным мне уде приходилось сталкиваться. — Вода — не воздух, и если просто прикопать тела в грунт, они быстро начнут там разлагаться и потравят им всю окружающую среду.

— Так это ещё не всё. Сами гады тоже идут в пищу, только не всем подряд и не по любому поводу. Мы предполагаем, что их употребляют в пищу шаманы во время чего-то вроде ритуала обращения к духам предков. Но это не точно, сама понимаешь, какая может быть точность, если язык мы до сих пор толком не расшифровали, а наблюдения отрывочны и беспорядочны.

— А откуда вообще взялось такое предположение? Может это такое особое пиршество для аристократов?

— Да галлюциногены в тех гадах содержатся. Это подтверждено и лабораторными методами и путём визуального наблюдения за, так сказать, вкусившими.

— Обычаи действительно экзотичные, — я вернулась мыслями к началу нашего разговора. — Так может и тех отдать им, пусть уж по своим понятиям поступают.

— А как ты это себе представляешь? Технически? Приехать да вывалить трупы на берег — авось найдут или подойти к подводному городу, вызвонить представителей наяд да сказать: вот вам ваши покойнички, забирайте? Это спустя несколько месяцев после их гибели.

— М…да, пожалуй, действительно неловкая ситуация получается, — я отвела взгляд и опять невольно уставилась в тёмный квадрат окна. Как же мне здесь звёзд не хватает.

— А чтобы тебя больше не беспокоило присутствие наших молчаливых друзей. Представь, что десятки, сотни тысяч и даже миллионы лет на этой земле, рождались, жили и умирали разные существа. Шло время, меняли очертания материки и океаны, а живые существа, поколение за поколением продолжали обращаться прахом земным. И сейчас, каждая частичка, по которой ты ступаешь, это след чьей-то прожитой жизни. — Юкои начала произносить эту фразу обычным голосом, но постепенно он начал становиться всё ниже и размеренней, его хотелось слушать, ему хотелось верить. Наверное, она была обучена таким же фокусам с влиянием на сознание, как Дэн, но сейчас это меня особенно не взволновало.

Под конец голос её постепенно стих, а я, успокоившись и обвернувшись, снова уставилась в тёмный провал окна. Философское настроение — это хорошо, но чтобы ощутить себя маленькой частичкой вселенной мне мучительно не хватало звёздного неба. Но как бы я не была увлечена собственными размышлениями, всё же заметила, что направилась маленькая целительница куда угодно, только не в свою комнату. А, ладно, что мне за дело, какие личные взаимоотношения связывают членов этой команды, и как они будут делить единственную оставшуюся на всех троих девушку?

День для меня начался довольно поздно. Вчера после умиротворяющей беседы с Юкои и медитации на шум ночного океана я, как оказалось, так и заснула в гостиной на кресле и только под утро родные руки подхватили и перенесли меня в постель. Очень вовремя. Я же не кошка, чтобы спать, свернувшись клубком. От неудобной позы затекла шея, начало ломить хвост и захотелось, наконец, вытянуть ноги. А когда появилась возможность всё это сделать, то почему бы не нащупать тут же рядом, в постели, тёплого, ласкового, родного и не потратить время на кое-что более интересное, чем сон. В общем — проспала.

К завтраку (хотя время было ближе к обеду) выползла, зевая и сонно протирая глаза. И никого не застала. Тихо, пусто и даже домашний искин на вопросы не отзывается. Хоть бы уж записочку оставили, куда все делись. Я хмуро уставилась на большой, полуторалитровый заварочный чайник, сквозь прозрачные стенки которого были видны лежащие на дне длинные тонкие чайные листочки и крошечные пузырьки, которые время от времени, изредка, поднимались к поверхности. Кто-то обо мне позаботился. Спасибо этому доброму человеку. Но первый же глоток божественного напитка, разогнавший сонную хмарь, убедил меня в том, что как раз человек здесь был ни при чём.

— Спасибо тебе, Сашик! — с чувством произнесла я вслух и блаженно прикрыла глаза.

— Да, пожалуйста! — прозвучало в ответ откуда-то из-за спины.

— Ой, ты не обиделся? — я вздрогнула и обернулась.

— На что? — Сааша-Ши в изумлении расширил ноздри и даже, кажется, чуть-чуть отпрянул.

— На такое обращение.

— Нет, что ты, я уже успел привыкнуть и даже слегка пугаюсь, когда меня начинают называть полным именем, — он умостился на широком круглом стуле, явно сделанном под драконьи габариты. — Ну что, чаем угостишь?

Я закатила глаза — сам заварил и сам же у меня разрешения спрашивает, но, дотянувшись до полки, сняла с неё первый попавшийся подходящий для драконьей лапы сосуд.

— А как тебе здесь вообще, среди людей работать? Не напрягает? — впервые мы с Сааша-Ши остались наедине, и я наконец-то смогла без помех задать этот вопрос. Давно интересовалась, как адаптируются инопланетники к жизни среди людей, а тут такой случай. У Отшельника это спрашивать было бесполезно. Это не он среди людей живёт, это люди вокруг него мельтешат.

— Избавляет от иллюзий, — фыркнул он в свою кружку.

— Это как? — не поняла я.

— Вот представь, — начал дракон меланхолично-размеренным тоном. — Живёшь ты, представитель одной из самых высокоразвитых рас галактики и считаешь свой народ, и, по умолчанию, себя заодно с ним, чуть ли не центром вселенной. И к остальным, не достигшим того же уровня развития, привыкаешь относиться с некоторым снисхождением. До тех пор, пока судьба и собственная жажда приключений не отрывает тебя от материнской цивилизации и не заставляет по-новому оценить что лично ты можешь и умеешь. И вдруг оказывается, что в команде следователей и исследователей из развивающегося мира ты способен быть только переговорщиком и, до некоторой степени, боевиком. Вот так-то.