В. Дж. Стюарт - Запрещённая планета

Адамс ответил:

— И все-таки я приземлюсь, доктор Морбиус. Каков характер этой опасности?

Молчание. Фарман прошел мимо меня, и я снова мельком увидел блокнот командора. Квинн написал на нем: «Квадрат, приблизительно ограниченный пятьюдесятью милями длины и ширины. Единицы измерения земные».

Фарман положил блокнот перед Адамсом. Тот заглянул в него и затем заговорил в микрофон:

— Повторяю, доктор Морбиус: каков характер опасности?

Ответ прозвучал как-то странно, нерешительно:

— Это не может быть точно... объяснено. Нет даже специальных слов...

Адамс прервал:

— Тогда дайте мне координаты для приземления. Как один из командиров экспедиции, вы должны их знать.

— Вы понимаете, командор, что я отказываюсь от ответственности, если с вами что-нибудь случится?

В голосе снова послышалась дрожь, но теперь уже — явно дрожь гнева.

— Дайте координаты. — Тон Адамса был непреклонен.

Мы услышали звук, который мог быть только вздохом. Потом голос ответил:

— У меня здесь вычисления нашего астронавта.

Адамс сделал знак Квинну. Тот быстро подошел. Фарман с блокнотом и карандашом наготове приблизился к рупору громкоговорителя. Голос начал называть цифры, пересыпанные техническими выражениями. Мне они ничего не говорили, но Фарман старательно записывал их, а Квинн пристально изучал запись через его плечо.

— Все, — сказал голос.

Адамс бросил взгляд на Квинна, который теперь быстро переписывал цифры в свою тетрадь. Адамс помедлил.

— Хочу проверить запись, — сказал он в микрофон и начал читать то, что было записано в блокноте. Он почти закончил, когда Квинн взглянул на него и утвердительно кивнул. Голос произнес:

— Записано верно, командор.

И снова мы ясно услышали вздох.

После этого наступила тишина. Это была совсем другая тишина, не такая, как во время предыдущих пауз. Квинн бросился к своим ручкам настройки. Секунду он настраивал, но потом поднял глаза и покачал головой.

— Выключился, — сказал он.

Несколько мгновений все молчали, потом заговорил Фарман.

— Ну, что вы скажете об этом радушном приеме, а?

Адамс повернулся к Квинну.

— Эти координаты вы сравнили со своими собственными данными пеленга?

— Да. — Квинн был вполне уверен. — Он указал точку почти как раз посередине моего пятидесятимильного квадрата.

— О чем вы подумали, командор? — спросил Фарман.— О том, что Морбиус должен нас посадить именно в это место?

— Или в самое пекло,— проворчал Адамс. К моему удивлению, он посмотрел на меня. Я думал, что он вообще забыл о моем присутствии.

— Что вы думаете о его голосе, доктор? Не показалось ли вам, что этот Морбиус сошел с ума?

— Нет,— ответил я. — Он не сошел с ума. — Я помолчал, раздумывая. — Голос был взволнованным, колебавшимся можду гневом и страхом. Вот что я подумал о нем.

— Страхом? — Адамс ухватился за это слово.— За себя?

— Не думаю,— пожал я плечами.— Конечно, я только предполагаю, но мне показалось, что он искренне боялся за вас. Гнев в его голосе слышался потому, что вы не захотели посчитаться с его мнением.

Квинн спросил:

— Командор, что вы имели в виду, когда спросили, не действует ли он под чьим-то принуждением?

— Как раз именно это я и имел в виду, — ответил Адамс. — Почему бы там не быть своей собственной разумной жизни?

Он откинулся в кресле, полузакрыв глаза, и, казалось, взвешивал все в уме. Но это не заняло у него много времени. Он стремительно выпрямился, посмотрел на Джерри Фармана и твердо сказал:

— Определите наш курс по этим координатам.

Потом так же быстро приказал Квинну:

— Лон, займитесь атмосферой и вычислением силы притяжения, а то мы уже теряем высоту.

Он повернулся в своем кресле, включил микрофон коммуникатора.

— Командор обращается к экипажу! — четко проговорил он.— Говорит командор. Внимание! Мы садимся на планету, которая является целью нашей экспедиции. До следующего распоряжения корабль пребывает в состоянии полной готовности. Повторяю: с данной минуты корабль приводится в полную готовность. Бозану доложить в Зону Управления, когда закончится приведение корабля в готовность. Все.

Он выключил микрофон и обернулся ко мне. Фарман уже пичкал вычислительную машину своими цифрами. Квинн был поглощен контрольными анализами.

— Итак, состояние полной готовности,— сказал Адамс, обращаясь ко мне.— Но это не освобождает вас, майор, от обязательного осмотра экипажа перед посадкой.

Я пробормотал извинение, быстро выбрался из Зоны Управления и прошел в свой кабинет. В нем не было телевизионной установки, но теперь это не имело для меня никакого значения. Я был слишком занят.

Через некоторое время, когда я осмотрел последнего человека, последовал новый приказ Адамса. Его голос коммуникатора звучал отрывисто и однотонно:

— Внимание! С момента окончания данного сообщения корабль будет находиться в состоянии тревоги. Мы готовимся к посадке на планету. Исследования показывают, что эта планета типа Земли. Ее атмосфера и сила тяготения не требуют, повторяю, не требуют специальных костюмов или шлемов. Форма одежды — по Полевому приказу № 2. С оружием. Бозану доложить в Зону Управления о выполнении. Все.

Я бросился в свою каюту переодеваться.

Мы опустились на поверхность Олтэи-4.

Команда приготовилась к любым неожиданностям, но, кажется, ничего нам пока не угрожало.

Корабль прочно стоял на шасси и был похож на какой-то громадный, невероятно быстро выросший гриб. Необычный бирюзовый свет, отражавшийся на корпусе корабля, придавал ему гораздо большие размеры, чем в тот день, 10 земных лет и миллионы миль назад, когда я впервые увидел его на космодроме в Аризоне.

Часть экипажа, остававшаяся внутри корабля, находилась у заряженных дезинтеграторных орудий. Открытые орудийные амбразуры выглядели черными ямами ня сверкающих бортах космического крейсера.

Остальные члены команды — все вооруженные — образовали возле корабля защитный круг. Снаружи этого круга расположились офицеры, и — к моему удивлению и восторгу — я оказался среди них. Так как мы все еще были в состоянии боевой тревоги, я боялся, что мне прикажут оставаться на борту, в своем кабинете. Но, слава богу, этого мне не приказали.

И — опять же слава богу — на меня никто не обращал внимания. Адамс тщательно осматривал в бинокль горизонт. Фарман расхаживал взад и вперед, неторопливо покуривая сигарету. Квинн уже стоял на четвереньках и весь ушел в исследование песчаной почвы. Я оказался предоставленным самому себе и был этому очень рад.

Другим необходимо было что-то делать, думать, а я ни о чем не думал. Я предоставил им возможность беспокоиться о делах, а сам предался своим чувствам и старался постигнуть окружающую меня неизвестность.