Анатолий Радов - Ящер [= Холодная кровь] [СИ]

— Выключи, — без особой настойчивости попросил Хлох.

— Не будет там засады, не переживай. Была бы, сейчас бы и вторая шхура сюда приползла. Они знаешь, как надрессированы? А теплокровов как чувствуют, знаешь?

— Откуда? — Хлох пожал плечами. — Я немного из других родов войск.

Сказал он это без издёвки, но Хрух обиделся. Он дёрнул головой, хмыкнул и больше до самой вершины холма не проронил ни слова. Я тоже лишний раз языком не трепал, во-первых, устал, во-вторых, всё же пытался быть наготове, насколько это позволяло опьянение.

Наконец, подъём закончился, мы остановились и какое-то время пытались отдышаться. Потом Хрух стал водить вокруг себя фонариком, и отыскав шхуру, отдал ей короткую команду. Змея скользнула вперёд, мы поспешили за ней и через пару минут остановились возле лежавшего на земле тела. Сначала я увидел его как светящийся силуэт, значит, тело живо. А точнее, девушка. Это я тоже сразу же определил по очертаниям. Потом Хрух, а после и Хлох, стали светить на неё фонариками и то, что это девушка стало ясно окончательно.

Она лежала на боку, скрючившись, как эмбрион в утробе, только руки были вытянуты вперёд. Наверное, она до сих пор бессознательно пыталась оттолкнуть от себя шхуру. А сама змея лежала рядом и тоже не в лучшем состоянии.

Я покопался в термоброне, отыскал фонарик и тоже включил его. Надоело постоянно переводить взгляд туда, куда решили посветить мои сослуживцы.

— Проверьте периметр, — скомандовал Хрух своим рядовым и те быстро скрылись в обступающей нас бездонной тьме.

— Перебежчица, что ли? — спросил Хлох и склонился над девушкой, а я в этот момент повёл фонариком в сторону ушедших рядовых и по моей спине, несмотря на термоброн, пробежал холодок. Вернее, она онемела, что и было аналогом мурашек.

Я тут же выключил фонарик и затряс рукой.

— Что-то барахлит, — мой голос слегка дрогнул, но ни Хлох, ни Хрух вроде этого не заметили. Они полупьяно разглядывали лежавшую на земле. — Пойду, отолью, — выровняв дыхание, бросил я и двинулся в темноту. Через шесть шагов я подцепил ногой автомат и, резко наклонившись, схватил его. Господи, хоть бы они сейчас не посветили на меня.

Я свернул, вздохнул нервно и остановился возле дерева. Судя по очертаниям, рядом были кусты, за которые автомат был тут же выброшен. Он упал бесшумно, и я облегчённо выдохнул.

Вернувшись обратно и слишком уж показушно застёгивая низ термоброна, я примкнул к Хлоху и Хруху, которые уже спокойно обсуждали, что делать с этой перебежчицей. Впрочем, особого выбора это обсуждение ей не предоставляло. Решалось лишь, когда её будут трахать — сегодня или завтра.

Хлох потянулся к ней, грубо откинул руку, закрывавшую лицо и уложил девушку на спину. Я ткнул белым лучом фонарика в её лоб, повёл ниже и моя спина снова онемела. Это была та девушка, которую я видел в Кровлике.

Вся семья была за столом, отец, мать, Жеро и она. Тарелки с кашей, обильно приправленной маслом, деревянный поднос с сыром и хлебом… От смешения запаха дерева и сыра текут слюнки, но есть пока нельзя. Отец читает молитву, а она, сложив руки лодочкой, шевелит губами, повторяя шёпотом давно уже заученные слова. И вдруг…

В комнату врывается какой-то бородач с автоматом. Он грубо хватает её и рывком опускает на колени.

— Сделай мне приятно, красавица, — с усмешкой бросает он и расстёгивает ширинку.

Она пытается вырваться, оборачивается, ища помощи у отца, но видит вместо него сидящего за столом мертвеца. Лицо и руки его покрыты гноем.

— Господи, спаси и сохрани нас грешных, — говорит мертвец, берёт ложку и зачерпывает из тарелки суп.

— Нет, — губы Дары не могут шевелиться и слово застревает где-то в гортани. Она снова смотрит на бородача, но вместо него молодой литейнамус. А вот усмешка на его лице та же, похотливая и презрительная.

— Хаирхенте, лахенг апхей, — говорит он и Дара недоумённо распахивает глаза. — Харг дитерхане по стакану ещё. Ты как, Хош, не против?

— Нет, я всё. Хватит.

"Язык хладов", — подсказал внезапно появившийся голос и Дара поняла, что распахнула глаза не во сне, а в самой что ни на есть реальности. И не самой лучшей реальности. Готовая дёрнуться рука тут же замерла на месте, потом снова повисла, как плеть, а в голове истерично замелькали картинки.

Вот она идёт с парнишкой по лесу, вот остаётся одна, вот что-то нападает на неё в вечерних сумерках. Змея! Да, змея. Наверное, эти ящеры используют их вместо собак.

Не подавая признаков жизни, Дара стала прислушиваться, и не только к словам, но и к ощущениям. Первым делом она поняла, что её несут вниз головой, а стало быть на плече. Один из хладов. Сколько их вообще?

Вот снова перекинулись парой слов двое, ещё один кашлянул, как-то шипяще, словно змея. Стало быть, не меньше трёх.

— Тебе не справиться, — появился голос. — Во-первых, у тебя почти не осталось сил, во-вторых — автомата. У нас нет выхода.

"У нас?" — мысленно переспросила Дара, но голос промолчал.

Ладно, не хочешь помочь, когда нужно… Хотя, чем может помочь в такой ситуации голос в голове?

Дара приоткрыла глаза и попыталась незаметно осмотреться. Разумеется, не шевеля головой, а лишь водя глазами. Разглядела внизу ноги в серых ботинках, по бокам чёрная мгла ночи. В общем, толку ноль.

— Ты хотела попасть на погранзаставу? — снова явился голос. — Теперь точно попадёшь. Ладно, не обижайся, это я от страха и безысходности. Конечно, шансов у тебя мало, но мизерный есть. Если ты успеешь убить землянина… Стоп. У тебя же кристалл внутри, — голос сник. — Значит, активировать не удастся. Всё. Шансов ноль.

"Спасибо, помог, — мысленно "поблагодарила" Дара. — Знаешь, что, если у тебя нет больше никаких идей, то заткнись. Хорошо? Да, ситуация критическая, но… — она запнулась. — Но я что-нибудь придумаю".

Голос только невесело хмыкнул.

Хлады снова начали говорить между собой. Дара прислушалась. Речь шла о Кровлике. Зачистка… Нужно ещё раз обмыть…

"Господи! — вспыхнуло у неё в голове. — Неужели приведя меня к цели, ты не поможешь выполнить задание? Но ведь это насмешка, самая настоящая насмешка. А ты же милосерден и справедлив. Не надо, прошу тебя, Господи, если ты есть, не надо этой насмешки.

— Ну что там она? — спросил один из хладов и Дара обмерла.

— Всё так же, — прозвучал совсем близко хриплый бас. — Как мешок.

— Она шхуру сильно поранила. Четыре ножевых, раны от армейского ножа, я такие в своей жизни повидал, трудно заживают.

— Думаешь, она не перебежчица?

— Была бы перебежчицей, огнестрельное оружие было бы, — вступил в разговор третий. — А нож… Нож это ерунда.

— Завтра утром проверим там всё, может и найдём огнестрел.

На этом разговор был закончен и Дара всё время до погранзаставы размышляла над последней фразой одного из хладов, которая явно намекала, что если и осталось ей жить, то не далее чем до завтра. Когда они найдут автомат, приговор вынесут один — смерть.