Джастин Ричардс - Часовой Человек

– Камуфляжные куртки найти тоже непросто, – сказал Доктор.

Роза не поняла, шутил он или ему и вправду нужна была такая куртка. Она не стала спрашивать.

К возвращению в Имперский Клуб Роза совсем умаялась. Она и Доктор поужинали с Уайзом, который поинтересовался, как они провели день. Он с пониманием кивнул, когда они сказали ему, что Фредди не разрешили посмотреть выставку. Но приятно удивился – как и они – что Анна позволила ему покататься на машине.

Роза лениво ковырялась в своей тарелке, слишком устав, чтобы много есть. К концу ужина она с трудом не давала глазам закрыться. Доктор и Уайз беседовали о политике. Или о чём-то другом. В общем, о чём-то скучном. Она извинилась и оставила их вдвоём. Доктор был явно рад продолжить разговор без участия Розы, впрочем, ему хватило вежливости не говорить об этом.

Вернувшись в свою комнату, Роза натянула на себя длинную ночную рубашку, купленную по настоянию Доктора. Рубашка не впечатляла, она надела её скорее ради новизны, и ради аутентичности, чем из соображения удобства. А ещё она была слишком уставшей, чтобы снова снимать рубашку перед тем, как рухнуть в постель.

И, конечно же, как только Роза оказалась в постели, заснуть стало невозможно. Как только она закрывала глаза, ей снова казалось, что она идёт по очередному бетонному павильону. Было ощущение, что ноги забыли как останавливаться. А ещё она начала думать обо всём, как о выставке. Ей привиделись Доктор и Уайз за игрой в шахматы, они сидели на выставке в качестве экспонатов, и за ними наблюдали посетители. Каждая шахматная фигура одновременно была в игре и в стеклянной витрине, чтобы ею могли полюбоваться и оценить мастерство изготовителя.

Она дремала, просыпалась, почти засыпала, и почти просыпалась, снова и снова. Всё было сном, и всё было явью. Она шла по клубу, рассматривая сквозь стекло экспонаты, которые были повсюду. Она испугалась, когда из-за одного из стёкол на неё посмотрел Аске. Он подмигнул. Дальше, за следующим стеклом, она обнаружила Реппла, и поняла, что именно этого она и ожидала.

Но это был действующий экспонат, демонстрация. Половина его лица была без кожи, чтобы было видно содержимое – череп и мозг. Один глаз торчал, как на плакате в школьном кабинете, так, чтобы видно было его устройство, и всё – надо же – было подписано.

– А почему кровь не течёт? – поинтересовался Фредди.

Он, глядя на Розу, стоял по другую сторону стеклянного шкафа.

– Он не настоящий, – заверила она его. – Его сделали специально для выставки.

Затем раздался какой-то шум. Будто стук. Она поняла, что это Аске пытается выбраться из своего шкафа. Стучит, зовя на помощь. Всё сильнее и сильнее. Но она не могла отвести глаза от склонившейся фигуры Реппла.

– Помоги ему! – закричала она Фредди.

Но он покачал головой:

– Я могу пораниться.

Внезапно стало темно, и Роза поняла, что она, наконец-то, проснулась. А стуки, удары, звуки всё ещё звучали над ней. Роза села в кровати, пытаясь стряхнуть остатки сна и не потерять реальность.

Звуки. Скрежет, движение. Над ней. С потолка, с верхнего этажа. Затем легкий скрежет, как от когтей, а может, чемодан двигают. С облегчением она поняла, что кто-то был в комнате сверху. Вот и всё. Нелюдимый мистер Путер вернулся из путешествия.

Даже когда звуки смолкли, Роза не могла снова заснуть. Она была более бодрой, чем когда-либо. А ещё она проголодалась, и жалела, что не съела на ужин больше. Она полежала какое-то время в почти полной темноте. Затем она решила, что это глупо, встала, и включила свет. После нескольких минут бесцельного брожения по своей комнате она зашла в смежную комнату. Подождала там несколько минут, посидев по очереди на каждом стуле. Ни на одном из них ей не было удобно. Тогда она подошла к двери в комнату Доктора и постучала. Ответа не было. Она прислонила ухо к двери, но ничего не услышала. Она слегка приоткрыла дверь:

– Доктор? Доктор, ты спишь?

Она задержала дыхание, чтобы услышать, как он дышит во сне. Ничего.

– Да что за глупости! – сказала она громко. – Я не могу заснуть, и не верю, что ты спишь.

Она нащупала рукой выключатель на стене – гораздо больший, чем плоские выключатели в её квартире. Он был похож на вставленную в стену половинку мяча для крикета. Свет загорелся, резкий и безжалостный, и стало видно, что кровать не только пустая, но и не разобранная. Как обычно. Наверное, до сих пор играет в шахматы.

Она вернулась в свою комнату, чтобы одеться.

– Знаете, иногда я просто в отчаянии от нашей Империи, честное слово, – пальцы Уайза были на ладье, он обдумывал ход. – Ладно, почему бы и нет? – решил он.

– Что?

– Это стремление к самоопределению и разрешение колониям отделиться.

– Вам не нравится? – Доктор размышлял над своим ходом.

Он издал долгий вздох, ситуация была не простая. Уайз был умный и умелый противник, а Доктору не терпелось походить хоть как-то и завершить.

– Теоретически всё красиво. Но к чему это всё приведёт? Вот посмотрите на Ирландию, и это ведь ещё далеко не конец, уверяю вас.

– Ну, возможно, – Доктор знал, к чему это всё приведёт, и старался не говорить ничего определённого.

– Сильное центральное правительство, вот что нам нужно. Единая для всех идеология, с небольшими отклонениями в провинциях.

– Вы полагаете?

– Либо так, либо позволить им скатиться обратно в варварство. Возьмём, к примеру, Соединённые Штаты.

– Варвары, – согласился Доктор, не улыбнувшись.

– Нет, нет. Я о том, что им удаётся сохранять федеральную систему. Правда, у них и география более компактная, и население говорит почти на английском.

– А разве не для этого создавалось Содружество? [7] Содружество (англ. Commonwealth), или Содружество наций (англ. Commonwealth of Nations; до 1946 Британское Содружество наций — англ. British Commonwealth of Nations) — добровольное межгосударственное объединение суверенных государств, в которое входят Великобритания и почти все её бывшие доминионы, колонии и протектораты.

– Вы так считаете? – Уайз сделал ход одним из коней. – А я думал, что оно создаётся для того, чтобы сохранить лицо, отказываясь от власти. Рецепт катастрофы, как на мой взгляд. Потеря контроля. Боюсь, нам грозит чувство стыда за империю, которой мы должны были гордиться. О, и вам шах, кстати, – заметил он.

– Может быть, нам есть чего стыдиться, – не потрудившись взглянуть на доску, Доктор увёл короля из-под удара.

– О, несомненно, – согласился Уайз. – И уверен, что многому. Но отрицание хорошего не исправляет плохое, верно? Лучше сознаться во всём, и в плохом, и в хорошем. Всегда есть компромиссы, – он снял с доски ферзя Доктора и поставил на его место своего коня. – Вы меня понимаете?