Рассудов-Талецкий - Радио Моржо

И - уу-ух! - куда-то полетел он, Количек, спиной вниз, и обидно почему-то стало очень-очень, что публика в зале совершенно не заметила его, Количека, исчезновения. И он, как будто из глубины, видел, как танцуют все, смеются и как та иностраночка-корреспондентка уже не ему, а какому-то дядьке в пиджаке строит глазки и улыбается...

Выйдя замуж за Моржа Павлинского, Галя Шнеерсон ни одного дня не пожелала оставаться в России и, получив в консульстве бессрочную визу как жена гражданина Франции, первым же самолетом отбыла в Париж. Морж поохал, поахал, сетуя на то, что не для того женился, чтобы девять месяцев в году заниматься онанизмом в своей московской квартире, однако, уткнувшись в железобетонное упрямство Гали, пробормотал что-то вроде "же ле компранд" и дал ей ключи от petit studio, которую снял накануне в десятом округе за пять тысяч франков в месяц. Проучившись до этого два года на филфаке, Галя понимала немного по-французски, и даже достаточно для того, чтобы купить пару бутылок спиртного или приобрести абонемент в салон африканского массажа. Однако лексика ее была еще недостаточно развита, чтобы объясняться с водопроводчиками, нижними соседями и полицейскими инспекторами.

Таким образом, сидя у себя в офисе в Останкино, в полдень по московскому времени Морж каждый раз с тревогой ожидал, что как раз в это время на Рю-дез-Орфан живущие под Галей Дюпоны просыпаются от капающей с потолка воды, так как накануне Галя заснула бухая в ванной. Зимой девяносто второго Моржу раз пять пришлось звонить из Москвы в ЖЭК десятого округа, то вызывая водопроводчика, то маляров для косметического ремонта. Два раза пришлось объясняться с полицейским коммиссаром. Однако кончилось все неожиданно быстро. Осенью Галя подцепила в "Брассери Гиго" какого-то из Техаса, страшно богатого, приехавшего в Париж потрахаться с настоящей француженкой. Этот американец был настолько потрясен любовным искусством нашей парижанки, что не принял никаких возражений, замужем она или не замужем, и увез ее за океан. Через неделю Морж получил из Лас-Вегаса сообщение, что Галя заочно взяла развод.

- Куда ты меня пригласишь? - спросил Синюхин, когда Количек кряхтя влез на заднее сиденье его светло-серой "Волги".

- Давайте, может пивка... - неуверенно ответил Количек.

Машина тронулась

- Показывай тогда дорогу, я ведь теперь в Ленинграде вроде как гость, улыбаясь, пророкотал Синюхин.

- Пока прямо. А машина что, все та же? - робко спросил Количек.

- Что значит - "та же"? - не понял генерал.

- Ну, на которой вы еще когда университет курировали...

- А-а, вспомнил! - рассмеялся Синюхин. - Не-ет, у нас в конторе машины по столько не живут... - он вздохнул тяжело. - У нас и агенты по столько, как ты, не живут... - и, выдержав паузу, вдруг расхохотался: - Ладно, не писай в галошу, студент, быть тебе президентом твоего радио "Моржо", вот увидишь, и очень-очень скоро, - Синюхин откашлялся и, сделав тоненький девчачий голосок, пропел: "Радио-оо "Моо-ор-жооо"...

Приехав в новомодную ирландскую пивную, Синюхин с Количеком взяли столик в отдельном кабинете. Официант принес по кружке черного, как битумный лак, "Гиннесса" и почтительно удалился. Синюхин засунул руку в портфель, который не пожелал оставить в гардеробе, и чем-то щелкнул внутри.

- Ну, теперь можно разговаривать, - облегченно сказал он. - Ни один слухач, даже на самой разъяпонской мандуле, ничего не расслышит.

- Игорь Игоревич, - начал Количек, отхлебнув пива. - Почему приостановили наезд на Моржа?

- Да, приостановили. Тебе, как будущему партнеру, скажу: у нас аппетиты выросли. Если бы мы сейчас большую мышку поймали, пускай даже самую большую, остальные бы все разбежались, нам бы их никогда не собрать, - Синюхин тоже сделал добрый глоток и, достав из внутреннего кармана пиджака сигару, продолжал: - А мы в следующий раз, чтобы за каждой такой радиостанцией не гоняться, одним наездом возьмем всех.

- Сейчас ведь так просто уже было...

- Да, конечно. Разве ты думаешь, наши люди не видели ловушку, которую сам Морж себе же и поставил в московской лицензии? Видели! Прекрасно видели. Разрешенная мощность вещания в УКВ - сто ватт, а передатчик - киловаттный. Видели, а в ФМ - там вообще разрешено один киловатт, а все пять лет работали на шести. Все видели, друг мой, все могли доказать, и уже бы твой Павлинский ехал бы тихой скоростью к себе в Марсель голый, как лох с ярмарки... Чистый был выигрыш дела, чистый. Абсолютно корректно с юридической точки зрения: незаконно заработанные деньги за все пять лет необходимо вернуть в бюджет государства.

- Ну, так, как было, теперь уже так просто не получится, - с сожалением сказал Количек.

- Это не твоя забота, получится, и еще не так получится, - Синюхин сделал успокаивающий жест открытой ладонью. - Еще твой Морж и посидит у нас, это тебе я обещаю, - генерал махнул рукой, приглашая официанта подойти. Принесите-ка нам водочки, - он откинулся спиной на мягкую спинку кресла и, засунув руки в карманы, вытянул под столом свои длинные ноги так, что ботинки его коснулись Количековых. - Надо выпить нам за президента. За нового президента, - он сделал тоненький девчоночий голос и пропел: "Радиоооо "Моор-жооо".

Митинг и концерт, посвященные открытию лозунга на Дмитровском шоссе, решили проводить вечером, когда сгустятся сумерки, чтобы лучше смотрелись фейерверк и светомузыка. Бесплатные пригласительные билеты загодя раздавались на вещевых рынках, в пивных, а также в псих- и вендиспансерах города. Поговаривали, что на открытие лозунга приедет мэр столицы и что освящать сооружение должен будет главный раввин московской синагоги.

Несмотря на мелкий холодный дождик, публика начала собираться уже за час до объявленного времени, и, так как лотки с разливной водкой работали исправно, настроение у всех было не по погоде приподнятое.

На собранных из строительных лесов подмостках стояли динамики и микрофоны. После торжественной части для публики были обещаны "живые" выступления Вовы Очумелова, ансамбля "Голубая бля" и личного друга Моржа Васи Буйного. Вести программу вечера должен был любимый диск-жокей радио "Моржо" - Птица.

Без пяти шесть подогретая спиртным толпа (около десяти тысяч, по оценкам милиции) начала скандировать: "Пти-ца! Пти-ца! Пти-ца!..." Ровно в шесть на подмостках в лучах прожекторов появился Морж Павлинский в сопровождении г-жи Анисовой и диск-жокеев Маналовой и Забараловой.

- Здра-ству, Моск-ва, - на польско-французском обратился к публике президент.

В ответ раздался ликующий рев, сквозь который тонкое ухо могло разобрать выкрики вроде "Попс давай!", "Кончай мудню!", "На фуй!" и "Ельцин - президент!". Потом Морж начал квакать по-лягушачьи, а ловкая Анисова стала тут же переводить.