Кристофер Раули - Боевая форма

Легион-Форма вынужденно погрузилась в расчеты. Перед ней замаячила возможность провала. Жесточайшего провала, который явится подлинным концом расы богов Аксона-Нейрона!

И тем не менее у нее еще оставались шансы на успех, но при условии, что план захвата подвергнется коренному пересмотру. Стало ясно, что первоочередным становится захват орбитальной станции, а также коммуникационных систем, с помощью которых информация о событиях на планете может быть передана в другие миры.

График наступательных действий становился все более сжатым. Это было весьма некстати, так как вскоре заработает генетическая программа, которая серьезно затруднит планирование боевых операций.

Легион-Форма закончила «починку» поврежденного участка ноги, зарастив колено временными тканями. Из рукоятки швабры детеныши соорудили для нее нечто вроде костыля. Легион-Форма поднялась на ноги и взяла в руки винтовку. Двуногие наступали, и во что бы то ни стало следовало предотвратить захват ими подвала тюрьмы и канализационных люков.

После продолжительных препирательств полковнику Анри Тюссо удалось уговорить штурмовую группу предпринять новую попытку. В качестве мобильного прикрытия им был обещан тяжелый грейдер. Капрал Тегана, несмотря на дурные предчувствия, сам возглавил группу захвата.

Впереди неторопливо полз грейдер, поставленный на автоматический задний ход, а за ним крались Тегана и его бойцы. На этот раз из тюрьмы не прозвучало ни единого выстрела. Штурмовики добрались до груды обломков у ворот – в этом месте рухнула стена административного корпуса, – не встретив никакого сопротивления.

– Ничего не видать, – прошептал Тегана, выглядывая из-за грейдера.

– Если ты помнишь, прошлый раз нас уже поджидали, – отозвался его сослуживец Лефарж.

– Да. Давайте посмотрим, нельзя ли подкрасться ближе.

Грейдер начал пятиться через разбитые ворота и наконец подполз к главному входу. И опять противник ничем не выказал своего присутствия.

– Дай-то бог, на этот раз мы разделаемся с ублюдками.

– Дай бог, – отозвался Тегана с надеждой в голосе.

Стараясь не проглядеть затаившегося врага, Тегана выскользнул из-за укрытия и опрометью помчался в тюремный вестибюль. Спрятавшись за дверями, он просигналил остальным, что путь свободен.

Внутри они не обнаружили ничего, кроме осыпавшейся штукатурки и битых кирпичей, дымящихся обломков мебели и нескольких мертвых тел. Большинство убитых были расстреляны в упор – судя по характеру пулевых ранений.

В коридоре, соединяющем вестибюль с центральным тюремным блоком, штурмовики наткнулись на трупы убитых охранников. Внутри тюрьмы стояла мертвая тишина. На первом этаже двери камер были открыты, а заключенные либо мертвы, либо исчезли неизвестно куда.

Тегана по радио доложил Тюссо обстановку. Сдерживая дыхание, они поднялись на второй этаж. Там их взору опять предстали разбросанные по вестибюлю мертвые тела, но двери камер были закрыты.

– Что за побоище тут произошло? – пробормотал Лефарж.

– Ума не приложу, – Тегана пожал плечами. Затем Лефарж обнаружил останки оператора саскэтчского телевидения и разбитую камеру.

– Господи, ну и отделали парня. – Лефарж был бледен как мел.

– А где же его голова? – удивился Тегана.

– Вот там. Похоже, ее просто оторвали от тела, – произнес Лефарж. Он наклонился за разбитой вдребезги телекамерой. – Вероятно, ее вывели из строя, с силой швырнув об стену.

– Похоже, здесь кто-то терпеть не может, когда его снимают, – прокомментировал Тегана.

– Смотри, в тех камерах еще есть живые заключенные, – вскрикнул Лефарж.

– Действительно. И заперты они так основательно, что если это и тюремный мятеж, то явно для избранных.

Тегана потряс решетку, перегораживающую проход к камерам. Она была заперта.

Заключенные в камерах, завидев их, подняли истошный крик.

– О чем это они? – удивился Тегана.

– Вроде про каких-то тварей, похожих на борзых. Говорят, они и застрелили всех этих ребят.

– Надеюсь, что мы сможем заплатить ублюдкам той же монетой.

Двое солдат, отправленных на третий этаж, обнаружили там примерно такую же картину, как и на втором. Люди, оказавшиеся в коридорах, мертвы, те, что сидят по камерам, живы.

– Интересно, а что в подвале? Надо и там все проверить, – предложил Лефарж.

– Да, пожалуй, это неплохая идея.

Тегана выставил двух часовых следить за лестницей и спустился вместе с остальными в главный вестибюль.

Рядом с руинами административного корпуса черный провал лестницы вел прямо в подвал. Рядовой Жегран вперил взгляд в темноту.

– Видно что-нибудь? – спросил Тегана.

– Ни черта, – отозвался Жегран.

– Тегана, что там у вас происходит, черт побери! ? – прозвучал в передатчике голос Тюссо.

– Мы как раз собираемся обследовать подвал, сэр. Пока что нам не удалось засечь самого врага.

За стенами тюрьмы Тюссо и все собравшиеся тревожно всматривались в темный силуэт здания. Метель наконец стихла, ветер ослаб. И никто из людей не заметил, как на перекрестке к югу от импровизированной полицейской баррикады внезапно поднялась крышка канализационного люка. Никто не увидел, как оттуда метнулись четыре быстрые тени и стремительно бросились в тыл полицейским.

Сержант полиции, решивший хлебнуть пару глотков виски, спрятался позади вездехода. Он первым почуял неладное. Подняв голову, он заметил, как к нему со скоростью олимпийского спринтера приближается какая-то поджарая фигура.

Он выронил бутылку, выхватил пистолет и уже собрался выстрелить, но его кто-то опередил: прогремел выстрел, и полицейский свалился на снег, убитый тяжелой разрывной пулей. Серые тени промчались по его телу и с разбега налетели на группки полицейских, пожарных, телерепортеров, санитаров «скорой помощи». Загремели выстрелы, люди, застигнутые врасплох, закричали от боли и ужаса. Разразилось настоящее побоище. Удары сыпались градом, крики раненых смешивались с треском ружейной пальбы. Кулаки, приклады, пули – все пошло в ход. Атакующие – свежие, только что из коконов, «легионеры» – располагали пистолетами и крепкими как сталь конечностями.

Бой был неравным. С плеч летели головы, на снег вываливались кишки; некоторых несчастных попросту растерзали в клочья, их останки были разбросаны по земле. Кого-то сразила вражеская пуля. Были и такие, кто в панике был застрелен своим же товарищем, потерявшим от страха голову.

Телевизионщики снимали жуткие сцены побоища – они вели прямой репортаж, поступавший в студию в центре города. Там у ошалевших режиссеров и операторов волосы вставали дыбом. Но и телевизионщиков постигла та же печальная участь, они были уничтожены, а их камеры разбиты вдребезги. Любому человеку, застигнутому с камерой в руках, с этого момента была гарантирована смерть.