Андрей Марченко - Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

К тому времени Тухачевский дослужился до полковника.

К двадцать первому году сопротивление большевиков было сломлено окончательно. Ленин с ближайшими соратниками бежал за границу, другая, меньшая часть РКП (б) ушла в глубокое подполье. Но долго еще полыхали по просторам империи вооруженные восстания, используя топливом для себя большевистские идеи о всеобщем равенстве. Кровавая резня захлестывала страну и грозила утопить государственность в кромешном хаосе анархии и бандитизма.

И в самых горячих точках появлялся Тухачевский. Наводил порядок свинцом, огнем и ядовитыми газами. Залпы расстрельных команд звучали по городам и весям как погребальные аккорды по русскому бунту, бессмысленному и беспощадному.

Крестьянские восстания и появление мятежных гарнизонов трясли державу вплоть до двадцать пятого. Тухачевский не щадил никого, но своего добился. Россия вернулась к мирной жизни, и с двадцать шестого года русские люди вздохнули свободно. Однако нуждами армии теперь уже генерал-лейтенант продолжал интересоваться очень живо. Именно с его подачи в конце тридцатых Россия закупила английские и американские танки, а потом в стране наладили выпуск и собственных: легких «Витязей» и тяжелого танка «Держава».

Ныне генерал был переведен в Генштаб, но обожал инспекционные поездки в войска. Ему настоятельно требовалось постоянное, живое общение с этим гигантским, сложным и многообразным организмом, называемым Российской армией. А главное, Тухачевский был способен на поступок, мог принимать решения и претворять их в жизнь. Пусть даже ценой высоких потерь в личном составе. И негласное прозвище Михаила Огнеборца закрепилось за ним прочно.

Три чиновника, облеченных высочайшей властью в Российской империи, знали, кому поручить непростую проблему Судетов, и в выборе были единодушны.

Вернувшись из Кремля в свой кабинет на Знаменке, Деникин вызвал к себе начальника разведывательного управления генерал-полковника Злобина.

Генерал попал в Генштаб по рекомендации Колчака. В свое время занимался контрразведкой в штабе Восточного фронта и проявил себя в оперативной работе с наилучшей стороны. Попав в военную разведку, отменно нес службу, слыл сотрудником толковым, дотошным и требовательным. Деникин доверял разведчику, его знаниям и чутью.

– Господин генерал, я только что от премьера. – Антон Иванович значительно посмотрел на подчиненного. – Речь шла о нашем участии в Судетском кризисе.

Злобин подался вперед, словно гончая, взявшая след.

– Есть конкретные распоряжения, ваше высокопревосходительство? – осведомился он. – Мы вводим войска в Чехословакию?

– Не так скоро, Николай Павлович. Присядьте. И давайте без титулования, по-простому, – благодушно улыбнулся Деникин.

Он погладил кожу, туго обтягивающую череп. Знал – появились на ней предательские пигментные пятнышки, предвестники старости. Да, так молодцевато как Колчаку, ему не выглядеть. Не говоря уже о Куропаткине. Вот и бороду, ставшую совершенно седой, побрил, оставил лишь усы да баки на американский манер. А всё равно – время не обманешь…

– Нет, шумных баталий пока не предвидится. Но премьер высказался в том смысле, что определенное содействие чехословацким друзьям оказать нужно. Не явное, но действенное. Меня интересует ваше мнение по этому вопросу.

– Сейчас у немцев недостаточно сил для успешного штурма Судетских укреплений, Антон Иванович. Даже с учетом того, что почти половина крепостей не вооружена по полному штату, потери при атаке в лоб будут для вермахта равносильны самоубийству. Доты типа эс-девятнадцать не берут ни крупнокалиберные артиллерийские снаряды, ни ракетные минометы. И немецкие генералы это отлично понимают.

– Вывод? – наклонил голову министр.

– Если вторжение состоится, то начнется со стороны Австрии. Разумеется, бывшей Австрии, теперь это рейх. Тут укрепления строят всего как год, и делается это наспех. Доты типа «ло-тридцать шесть» и «ло-тридцать семь» легче, но главное – между ними есть промежутки. Порой довольно широкие. По нашим данным, на участке обороны «Моравский Святой Ян» выстроена лишь половина укреплений. В промежутках будут стоять пограничные заставы, другого выхода у чехов нет.

– А Судетский вал?..

– Мои аналитики считают, что шум вокруг Судетов – политический ход. И только. Отвлекающий маневр. Чехи опасаются удара с этой стороны, готовы к нему. А если просачиваться со стороны Австрии – небольшими ударными группами между укреплений, захватывая плацдармы, с которых впоследствии можно будет двинуть мощные бронетанковые и моторизованные соединения на Брно и Прагу… На это сил у Вермахта хватит.

– Вы хотите сказать, что если помогать чехам, то именно там – на границе с Австрией?

– Так точно, Антон Иванович. Силами гренадерских рот и взводов.

– Хорошо, Николай Павлович. Ступайте. Директивы получите в ближайшее время…

– Резче работай правой, Крюков! Бей навстречу!..

Поручик Саблин, командир первого взвода третьей роты Отдельного гренадерского батальона Третьей гвардейской пехотной дивизии, азартно подался вперед. Младший унтер Крюков ушел от бокового удара и попытался ответить правым прямым, как советовал командир, но ефрейтор Сыроватко сам ударил вразрез. Быстро и сильно. Унтер полетел на землю, поднимая тучу пыли. Подпрапорщик Карамзин, исполнявший роль судьи, начал отсчет.

– Эх, – с досадой махнул рукой Саблин. – Учишь вас, учишь…

Бокс в войсках набирал все большую популярность. Родившись на Британских островах, этот боевой вид спорта оброс правилами и традициями за океаном, но теперь победно возвращался в Старый Свет, захватывая лидирующие позиции в армейской среде. Саблин сам хорошо боксировал и поощрял интерес к боксу у подчиненных.

Тем более в гренадерском взводе, бойцы которого для того и предназначались, чтобы лезть в самое пекло, незаметно просачиваться в тылы противника и наносить молниеносные разящие удары. Здесь и физическая сила нужна немалая, и быстрота, и ловкость. Да и умение одним ударом сбить противника с ног не помешает.

А еще – Саблин был уверен – бокс не просто драка. Бокс учит думать, находить слабые места противника, менять тактику по ходу боя. Воспитывает инициативу в хорошем смысле и способность к нестандартным действиям. Конечно, никто не отменял и стрелковую подготовку – любой гренадер с тридцати шагов бил в пятак из нагана, с пятидесяти из «пятерочки» очередью навскидку укладывал поясную мишень, – и нож не был забыт, и саперная лопатка, но в ближнем бою кулак – не последнее дело!

Чешские пограничники несли службу по расписанию – дозоры, секреты, обходы границы и все прочее, из чего состоит служба и жизнь заставы, – но в воздухе висело напряжение. Как перед грозой, когда ничто еще вроде не предвещает ненастья, и небо чистое, и солнце ясное, но вдруг появляется под сердцем истома: тяжкая и тревожная, как предчувствие беды, и начинаешь улавливать некие признаки, которые не замечал раньше. Оказывается, и птицы поют несколько иначе, и листва шумит чуть-чуть по-другому.