Андрей Марченко - Империум. Антология к 400-летию Дома Романовых

– Так точно, ваше высокоблагородие, – отчеканил Саблин.

– Знаю, Иван Ильич, – смягчил тон Синицкий, – положение у вас сложное. Немцы еще не получили приказ к атаке, но получат обязательно. Еще до обеда получат. Их силы, судя по донесениям, намного превосходят ваши. Но вы не хуже меня знаете, что такое долг и что такое честь. Обеспечить поддержку взводу не в моих силах, но нужно продержаться. Дальнейшие распоряжения получите. Вопросы?

– Никак нет, Дмитрий Амвросимович. Нет вопросов. Будем держаться.

– С богом, – глухо попрощался капитан.

Саблин положил трубку. Глазами показал Блажеку – удали телефониста. Надпоручик скомандовал по-чешски, и только дверь за связистом затворилась, приоткрыл ее вновь.

– Урядников! – тихо позвал он темноту.

– Ваш-бродь! – Прапорщик проявился в проеме, как изображение на фотографической пластине.

– Вот что, бойцы, слушайте меня внимательно…

Ранним утром 30 сентября солнечные лучи тронули верхушки дубов и буков. С неубранных полей наплывал косыми полосами туман, настоянный на запахах увядающих трав, но жизнь у заставы кипела. Пограничники под руководством гренадеров сноровисто распиливали бревна на доски и бойко подтаскивали их к невеликому пространству ничейной полосы между чешской и немецкой границей.

Саблин отметил, что в буковой роще это не осталось незамеченным, то и дело блестели линзы биноклей. Тевтоны явно заинтересовались приготовлениями и насторожились. Естественно, подумал Саблин, их тоже снабжают информацией о происходящих событиях. Оставалось надеяться на слова капитана – если немцы получат приказ, то чуть позже. Однако и он не имеет права на упреждающий удар. Только при попытке перейти границу. Не ранее.

А до тех пор, формально, они с немцами не являются врагами, противостоящими сторонами. И еще одно. Ожидание всегда расслабляет, притупляет чувство опасности. Как в дозоре – вначале на каждый шорох ствол вскидываешь, а к концу дежурства и на появление человека реагируешь куда спокойнее. Так и германцы – десять дней ожидания, наверняка расслабились. На этом и строил расчет Саблин.

Дав интересу противника разгореться до нужного уровня, поручик уверенно направился к нейтральной полосе. Прошел за уложенные штабелями доски и стал так, чтоб его хорошо было видно.

– Солдаты вермахта! – прокричал он, сложив ладони рупором. – Позовите старшего офицера!

Прокричал на плохоньком своем немецком, английский у поручика был несравненно лучше. Прокричал и взмолился про себя: лишь бы вышел гауптман! Лишь бы не послал кого-то из подчиненных! Или сразу врежут из пулемета?..

В кустах у леса проявилось шевеление, замелькали серые силуэты. Выходить немцы не торопились, но и стрелять, к счастью, тоже. Присматривались, опасались подвоха. Но, рассмотрев, что никакой угрозы нет – пограничники сложили винтовки в пирамиды и заняты исключительно заготовкой досок, – решились. Из подлеска вышел офицер с двумя автоматчиками и направился в сторону Саблина. Не доходя двух десятков шагов, остановился:

– Слушаю вас, герр офицер.

Сердце Саблина радостно забилось – тот самый! Немец изменился, заматерел, дослужился до офицерского чина и физической формы, как видно, не терял – плечи вон какие широкие, двигается легко и пружинисто. Подумалось: а не авантюру ли часом ты, братец, затеял? Но вслух начал с улыбкой:

– Герр гауптман! Пока начальство спит, а политики играют в свои игры, предлагаю настоящее мужское состязание! Сейчас мои бойцы из этих досок сколотят помост, закрепят по углам столбы и натянут канаты. За час управятся. Черт, или как правильно по-немецки – сделают! Да! Мы получим настоящий ринг. И попробуем, чьи вооруженные силы крепче!..

Немец нахмурился:

– Вы – русский. Что делаете вдали от пределов вашей страны, в середине Европы?

– Мы в гостях! – Саблин старался не сбиться с взятого веселого тона: мол, война будет, нет ли – еще вопрос, а пока хорошо бы размяться по-молодецки. Всё остальное не существенно. – Россия связана с Чехословакией договором о взаимопомощи, вы это знаете. Что удивительного, если группа российских военнослужащих прибыла перенять опыт у чешских коллег?!

– Вы не пограничники, – с сомнением заметил тевтон. – Таких нашивок я не знаю.

– Нет, не пограничники. Спортивный взвод. По приглашению командования Чехословенска Армада помогаем улучшить физическую форму чешских военнослужащих. Но чехи не умеют боксировать… – перекрикиваясь, заговорщицкую интонацию передать было трудно, но Саблин постарался.

Немец мотнул головой:

– Мы здесь не для того, чтобы заниматься ерундой, герр офицер. Мы несем службу на границе великого рейха!

– Мы тоже служим великой империи, герр офицер, – откликнулся Саблин и широко улыбнулся. – Но скучно, и день-то какой хороший намечается. Как раз в такой денек попробовать, чей кулак крепче – русский или немецкий?

– Глупая затея, – отрезал тевтон и круто повернулся.

Сейчас отправится обратно в свою рощу…

– Жаль! – крикнул Саблин ему в спину. – Может, в этот раз вам повезло бы больше!

Гауптман будто споткнулся, секунду постоял, закаменев спиной, будто в широкую эту спину целились из «люгера», а потом столь же резко повернулся лицом к русскому.

– Donnerwetter! Так это вы! Я не узнал сразу…

– Так точно, герр гауптман! – веселился Саблин. – Предлагаю реванш. Заодно укрепим боевой дух наших воинов!

– Учтите, я уже не тот, что прежде. Я много тренировался, и буду… как это… – он перешел на русский, немногим лучший саблинского немецкого, – бить морда по щем зря!

– Отлично, герр офицер! – прокричал поручик. – Я готов! Через час ринг будет стоять вот тут, милости прошу!

– По одному секунданту, – отчеканил немец. – И мой судья. Чтобы всё было честно.

– Идет, – согласился Саблин. – Пусть будет твой судья… Зато хронометрист – мой!

За час пограничники управились. Помост в половину человеческого роста вырос как по мановению волшебной палочки – новенький, с пылу с жару, аппетитно пахнущий свежеспиленным деревом.

Настил выложили гладко струганными досками. Солнце, наконец-то заглянувшее в приграничную зону, заиграло теплым светом на желтой древесине. На столбы натянули толстый, «морской» канат в два ряда. Даже табуретки спроворили, для отдыха бойцов между раундами.

Саблин волновался. Наверное, немец не врал. Наверное, действительно тренировался и оттачивал удары на челюстях подчиненных. Чего нельзя было сказать о Саблине. Конечно, поручик поддерживал форму. Нагружал себя вместе с гренадерами кроссами и полосой препятствий, и в ринг выходил порой, но настоящими боксерскими тренировками это назвать нельзя. Четыре года прошло с тех пор, когда он занимался боксом серьезно, а сейчас…