Олег Дивов - Леди не движется – 2

Сэнди Маккинби был чокнутым, но при этом психически здоровым, иначе бы его не приняли на факультет криминалистики. Его чокнутость была самым заурядным чудачеством, чертой не только простительной, но и желательной для принца британского происхождения. Я не знала, чего он хотел от наших отношений и хотел ли хоть чего-то. На втором курсе, когда мы познакомились, он назначил мне свидание, а я отказалась. Наверное, получилось очень грубо. Он и виду не подал, что задет. Даже не стал притворяться, будто мы незнакомы. При случайных встречах мы держались как добрые приятели, хотя я чувствовала внутреннее напряжение. Наверное, свое, потому что Сэнди как будто все устраивало. Он не понимал, зачем я иронизирую, почему стараюсь поддеть, он ведь ничего плохого или даже сомнительного не делал. И я убедила себя, что дура, парню просто интересно поболтать, для секса-то он себе всегда найдет. Поболтать – это тонкая материя, никогда не угадаешь, кто тебе нужен. У него такое образование, что я рядом с ним просто безграмотная деревенщина, но, возможно, ему больше нравится удивлять, чем спорить с равными себе. Все было очень сложно, очень зыбко между нами, но я уже отчетливо понимала – второй раз оттолкнуть его не смогу. Я решила, что буду дружить с ним, дружба ведь допустима даже между принцем и нищим. А потом уйду служить в армию, наверное, первое время мы будем переписываться, пока жизнь окончательно не разведет нас. После того футбольного матча мы стояли и болтали на проходной нашего кампуса, нас разделяла перегородка, и я совершенно уверилась, что мы понимаем друг друга – да, просто нам интересно вместе. Есть о чем поговорить. Макс наших чистых отношений не понял, учинил некрасивую и опасную сцену, и я ни капельки не удивилась, что Сэнди тогда захотел помочь мне. Друг и должен так поступать, разве я ошибаюсь?

На следующий день, я четко это помнила, дожди прекратились, выглянуло не по-осеннему жаркое солнце, высушило землю и заставило многих из нас, в том числе и меня, снять теплую куртку. Во вторник, ровно через три минуты после окончания занятий позвонил Сэнди. Тон его был необычно беспечным, веселым. Сказал, что на геофак привезли отличный документальный фильм о дальних колониях. В общий доступ лента не попадет никогда, на ней гриф «для специалистов» – понятно, о чем речь? Нет ли у меня желания сходить в четверг? Я со смехом напомнила, что вообще-то учусь на режимном факультете и в будние дни не имею права самовольно покидать кампус. А увольнительную мне никто не даст, потому что на текущий месяц я свой резерв исчерпала. Сэнди ответил – это не проблема, было бы мое желание. Желание у меня было, еще какое. Во-первых, про эту ленту давно ходили слухи, и посмотреть ее хотелось просто до зуда в ладонях. Во-вторых, Сэнди притягивал меня. Я твердила себе, что это нормально для дружбы, что он безумно интересный человек и, конечно, меня влечет к нему только поэтому.

Через час меня вызвал Кид Тернер, наш декан. «Делла, – сказал он, когда я закрыла дверь, – мне звонил Август Маккинби». Помню, я не сразу сообразила, о ком речь. «Сэнди, – пояснил Кид. – Это очередной его каприз, звучать попроще. Вообще-то он Август. Август-Александер и еще черт знает сколько имен, четырнадцать, по-моему. Для очень старых друзей – Зандер». Меня это известие слегка придавило, я сразу припомнила социальную разницу между нами. «Просит отпустить тебя с ним на фильм. Нет проблем, получишь увольнительную в четверг до трех ночи – показ начинается в десять вечера, ну и пара часов тебе потребуется на обсуждение. Август парень умный, в тех местах бывал, и было бы хорошо, если бы ты выслушала его мнение. Только в «Ладью» не ходите, там в четверг атмосферники чей-то день рождения празднуют. Я хочу, чтобы ты сказала по результатам, стоит ли мне заказывать фильм на факультет, будет ли он полезен для первого и второго курсов, или мне проще сводить третий курс на закрытый показ». Я приняла это как задание. «Я кое-что тебе расскажу, для сведения, – продолжал Кид. – У Августа есть двоюродный дед, генерал Лайон Маккинби. Ты о нем слышала». Еще бы я не слышала! Бог Военного университета! И мой любимый брат Крис служил под его началом, из его рук получил рекомендацию на факультет штурмовой пехоты. «Мы с Лайоном выпускались в одном году. Дружили в университете, служить пошли вместе. Я разведчиком, он штурмовиком. Через три года я получил ранение и вернулся сюда, стал преподавателем…» И не только преподавателем, могла бы сказать я. Потому что полковника Кид получил отнюдь не в армии. «Мы дружим по сей день. Я хорошо знаю семью Маккинби. Конкретно Августа – лет с двенадцати. Он тогда мечтал стать джедаем, семья была против и привлекла меня для разубеждения. Ты, наверное, думаешь, что он не служил в армии. Так вот – служил. Полгода. Парень он необычно скромный, поэтому вряд ли рассказывал тебе об этом эпизоде».

Для меня это было открытием. Сэнди действительно ни словом не заикнулся о службе. Воинский чин у него был – полковник внешней обороны, самый обычный чин для звездного принца, и по факту это была должность, а не звание. И должность-то условная – командующий силами обороны планеты в случае вторжения. Никто среди кадровых военных не относился к таким чинам всерьез. Среди отслуживших принцев – тоже. Макс, к слову, был полковником внешней обороны Сонно, но никогда о том не упоминал и на военные сборища надевал мундир коммандера военно-космических сил.

Кид вывел на стену фотографию. Линейка из молодых мужчин, все в парадной форме, стоят навытяжку. Рядовые. В самом высоком я с изумлением опознала Сэнди. Ужасно смешной он был – сильно моложе, коротко остриженный, лицо еще детски припухлое у губ и под глазами. Брови красивые какие… На следующем фото он был один.

С Большой Звездой на груди.

Ничего себе…

«Самый юный кавалер Большой Звезды, – пояснил Кид. – Ему было шестнадцать лет. С четырнадцати ходил волонтером на тварском конвое. Два раза на транспорте, а на третий его взяли юнгой на крейсер «Крылатый», прикрывавший караван с правого фланга».

Я знала, о чем пойдет речь. Наша разведка иногда давала чудовищные проколы. В то лето наши проморгали очень опасную вылазку диссиды. Мощная группа прошла нам в тыл, обошла тварский караван и ударила во фланг. Группа была слишком слаба для захвата Твари, но ее сил хватало, чтобы вдребезги разнести караван и оборонные кольца базы. Учитывая расстояния, это было равнозначно потере Твари, и оккупация ее силами противника была излишней для решения задачи.

Первую атаку принял на себя крейсер «Крылатый». И он же фактически сорвал планы диссиды. Его сопротивление подавили, сочли мертвым, и в тот момент, когда диссида подошла вплотную, крейсер вдруг ожил и открыл огонь. Сорок две минуты он держал оборону, притом что действовала одна только шестая батарея. Он оттянул на себя внимание, нанес заметный урон противнику, заставил его отойти для перестроения, а тем временем перегруппировался наш конвой.