Олег Дивов - Леди не движется – 2

– Только не в таком доме, как поместье Бергов. Я ж не услежу, кто-нибудь обязательно нальет собаке чертова портвейна…

– Но можно ведь выдрессировать собаку так, чтобы она отказывалась брать еду или угощение у кого угодно, кроме тебя. Это легко. Я покажу. Всего несколько занятий. Зато у тебя будет верный друг.

– Август, разговоры о прекращении работы начались с тебя. И с чего ты решил, будто уйти собираюсь я, – непонятно. Алиша говорила мне об этом еще до того, как я рассказала ей о наших приключениях на Эвересте.

Август смутился и отвернулся, словно я застукала его за мастурбацией.

– Делла, я ведь знал, как будут разворачиваться события. Сейчас я добился отставки Нотторпа. Энстон тоже не уйдет от возмездия. Все неправедные решения и приговоры будут пересмотрены. В том числе и твое дело. Тебя восстановят в звании, снимут дисквалификацию. Я не знаю, как ты поступишь. Ты ведь никогда не хотела работать в криминалистике и ко мне пришла, потому что другого выхода не осталось. Что ты сделаешь, если элемент вынужденности пропадет? Возможно, ты захочешь вернуться в армию – но уже после магистратуры. А возможно, ты устроишься к федералам.

– Пф. К федералам я пойду, только если директором агентства станешь ты. Сомневаюсь, что такое возможно в ближайшие двадцать лет. Учиться – хорошая идея, но я еще не заработала на учебу.

– Но у тебя ведь была стипендия. Делла, тебе вернут все. И стипендию тоже.

– Мм… Не знаю. Пока идея не вызывает у меня никакого энтузиазма. Но ты, мне кажется, упустил еще один фактор. Значимый. Джиллиан Фергюсон.

– Делла, я тебе уже говорил – Лэн решительно ни при чем.

– Ну да. Уже верю. Ты ради нее совершил такой подвиг, свалил Нотторпа, и она ни при чем?

К моему изумлению, Август не стал возражать.

– Делла, ты ведь знаешь, что такое пресса, особенно любительская. Люди не могут поверить, что я способен разоблачить изменника потому, что он преступник, а не по личным мотивам. К несчастью, такой видимый личный мотив у меня есть – ты. Ты не была причиной, нет. Хотя именно ты дала мне стартовый толчок. Я знал, что Энстон подонок, но имел весьма слабое представление о том, что происходит в его округе. Узнал, фактически, только благодаря тебе. Если бы на твоем месте оказался кто-то другой, кто угодно, было бы то же самое. Но здесь сложилась деликатная ситуация: мой ассистент – одна из жертв. Поэтому я не привлекал тебя к этому расследованию вообще.

– Август, дураку понятно, что ты попросту не имел права этого делать.

– Дураку, может быть, и понятно. Но мне пришлось бы иметь дело с людьми умными и проницательными, которые привыкли повсюду видеть интриги. Стоило один раз упомянуть твое имя в связи с тем процессом – и твоя ужасная история оказалась бы в прессе. Я не мог этого допустить. Поэтому и попросил Лэн о помощи. Она имела мелкий конфликт с Энстоном и охотно притворилась, будто страшно задета той историей. Мы постоянно появлялись на публике вместе по моей инициативе. То, что ты видела в прессе, – это сплошная игра на публику.

– А она знала, зачем это тебе?

– Да, но без имен и деталей. Я сказал, что хочу защитить таким образом репутацию другой женщины. Неважно какой. Просто отвлечь внимание, кинуть прессе наживку. Она согласилась сразу.

Я ехидно хмыкнула:

– Еще бы. Твое предложение – это постоянные встречи и возможность окрутить едва ли не самого завидного жениха мира.

– Считаешь меня завидным?

– Это объективная реальность. Август, уж не знаю, как и что ты ей говорил, только она отлично все знает. И вчера не преминула поставить меня на место.

– Вот как? Я не знал.

– А ты вообще парень наивный. И на ее ужимки повелся. Небось, сейчас уже придумываешь сто вариантов примирения.

Август упрямо промолчал.

– Ты влюблен в нее, – добила я.

– Да не влюблен я в нее! Делла, мы друзья детства. Родственники.

– И для тебя характерно называть других девушек именами родственниц? Особенно в минуты интима?

– Что?

– Ты на Эвересте назвал меня Джиллиан.

Август порозовел.

– Нет. Во-первых, я вообще никогда не называю ее так. Во-вторых… Делла, я ведь уже извинился, ты помнишь? Я сказал не «Джиллиан», а «Деллиэнн». Да, – быстро и горячо заговорил он, – я не хотел спать, но все-таки задремал. Накануне был тяжелый день, полный слишком яркими впечатлениями… Я видел тебя, именно тебя. И почему-то решил, что ты не станешь возражать, если я… Словом, не станешь. Это же мой сон. Да, я думал, что сплю. Обычно я неплохо понимаю, сон это или явь. Иногда мне удается управлять своими снами. Я сначала хотел назвать тебя Деллой, но мне вспомнилось, что ты не любишь какое-то из своих имен, а какое именно, я забыл. И решил, что ты не любишь как раз Деллу. Быстренько попытался исправиться на Офелию, но тут сообразил, что тебя ведь зовут Мэри Энн. Конечно, Мэри Энн, как же иначе, у вас с машинкой одно имя. У меня все смешалось в голове, и эту мешанину ты и услышала. Конечно, получилось некрасиво. Особенно неприлично выглядел этот дурацкий выговор на кухне. Разумеется, я не вправе как-то регулировать твою интимную жизнь. Я… я сам от себя не ожидал подобной слабости. Впервые в жизни случилось. Мне, конечно, нравятся обнаженные девушки… – он запнулся. – Хватит об этом. Поверь, мне стыдно.

Я сорвала травинку и закусила ее.

– Ты спал с Джиллиан?

Как и ожидалось, Август возмутился.

– Делла, это неприличный вопрос.

– Я в курсе. И все-таки?

– Я не раскрываю интимных тайн женщины.

– Так я не про нее спрашиваю, а про тебя.

– Но это ведь касается и ее?

– У нее, поверь, интимных тайн нет, одни сплошные интимные подвиги.

– Делла, этот допрос омерзителен.

– Знаю.

– Ты можешь объяснить, зачем тебе это знать? Я был с сотней женщин, а то и больше, тебя никогда это не волновало!

– Потому что с того момента, как ты привел меня в дом, каждая твоя новая любовница первым делом сообщает мне, что ты – ее мужчина. Еще и расписывает в красках, каков ты. Не было нужды спрашивать.

– О господи… – пробормотал Август. – Что за жизнь…

– И?..

– Спал. Довольна?

– Довольна. По крайней мере, теперь я понимаю, на чем основаны ее претензии ко мне.

– Делла, мне было восемнадцать лет! Она сбежала из дома, приехала в Пиблс, мне пришлось добыть бутылку вина. Мы вдвоем заперлись в моих комнатах и безобразно напились. Это все было игрой. Никакого плотского влечения, ни у нее, ни у меня. Просто азарт. Утром решили, что лучше останемся друзьями, потому что мы совершенно не подходим друг другу.

– А к свадьбе твоей сестры она передумала? Решила попробовать уже всерьез?

Август крутился как уж на скороводке. А я твердо настроилась вытянуть из него все.

– Делла, это ревность. Самая настоящая.