Коллектив авторов - Млечный Путь №1 (1) 2012

Хотя вопрос все еще не был задан, Логан проследил за взглядом Хешема. Тот смотрел не на картину Кардони (она висела за его спиной), а на «Крик» Мунка, если судить по направлению его взгляда. Но там, напротив окна, висел сейчас другой постер. Фотография. Женщина в бикини на пляже – золотой песок (цвет семьдесят шесть, механически отметил Логан), море цвета девяносто два…

– Эмма.

Кто назвал имя?

Логан заставил себя сосредоточиться настолько, чтобы непривычным для него и очень утомительным образом воспринимать не только изображение (поблекшее из-за того, что часть внимания переключилась на восприятие звука), но и сказанные в этой комнате слова.

– Эмма, – произнес Кайсер, Логан понял это отчетливо, сопоставив звук с движением губ. Пистолет Кайсер держал так, будто собирался его опустить, но раздумывал и в любую секунду мог выстрелить в стену или в картину… или в Хешема, понявшего, что ему придется сделать то, чего хочет компаньон, или…

Почему?

– Оставь Эмму в покое, – глухо произнес Хешем. – Оставь Эмму в покое, слышишь?

Кайсер еще немного опустил пистолет. Палец лежал на спусковом крючке. Хешем привстал на стуле, но смотрел не на оружие, направленное теперь ему в лоб, а на изображение жены, выставленное Кайсером напоказ и впоследствии – в автоматическом режиме, естественно, – сменившееся на «Крик».

Логан чувствовал, что достиг предела восприятия – слушать и одновременно видеть было для любого Свидетеля почти невыносимой мукой, ни прокурор, ни защита не требовали таких усилий, понимая, насколько это рискованно.

Логан ослабил зрительное восприятие, сейчас важнее было слышать, он перестал различать цвета, постер на стене предстал белесым пятном. Теперь он очень отчетливо слышал не только каждое слово, но воспринимал интонации, запоминал, стараясь не вникать в то, что уже начал произносить прокурор. Голос Бишопа доносился будто из-под толщи воды и звучал не только глухо, но почему-то с допплеровским смещением – низко, почти на пределе восприятия.

– Со-сре-до-точь-тесь… – тянул гулким басом прокурор. – Опи-ши-те по-ло-же-ни-е о-ру-жи-я от-но-си-тель-но…

К черту оружие. Он должен услышать…

– Дорогой Эдвард, – в голосе Кайсера звучала угроза, но гораздо явственнее Логан услышал в его словах печаль, будто Кайсеру не хотелось говорить то, что он вынужден был сказать. Логан ощущал столько невысказываемых нюансов в каждом слове, сколько (он был уверен в этом) невозможно передать с помощью речи.

– Дорогой Эдвард, – говорил Кайсер, и Логан слышал его дыхание, быстрое и поверхностное. Кайсер волновался, понимал, что другого шанса не представится – или он заставит Хешема подписать, или, выйдя из кабинета, компаньон позвонит в полицию. – У меня нет другого выхода. Ты подпишешь этот документ и будешь молчать…

– Но ты меня ограбил! – В голосе Хешема звучала не столько растерянность, сколько удивление. – Ты не можешь так поступить со мной! Убери оружие, черт возьми!

– Слушай меня. Вариантов у тебя нет. С твоей женой мы были любовниками пять лет. Ты не знал? И Эмма в курсе того, что я делал с фирмой.

– Нет!

– Да.

– Она не…

– Не знал? Ты и не должен был. Видишь фотографию? В Гонолулу мы были вдвоем, а ты думал…

– Эмма…

– Эмма, да. Повторяю: вариантов у тебя нет. Будешь делать все, что я скажу.

– Нет.

Возможно, Хешем хотел изобразить твердость, но Логан услышал лепет обезумевшего от горя ребенка.

– Подпишешь.

– Ты с ней…

– Да. Не двигайся, пока не скажу. Первое: мне нужна эта сделка, и я ее получу. Второе: если я ее не получу, а ты заявишь в полицию, твоя жена пойдет под суд за финансовые махинации вместе со мной.

– Эмма никогда не говорила…

– Она молодец. Я убедил ее в том, что ты ничего знать не должен. Это оказалось не трудно, знаешь ли.

– Ты и она?..

Странные интонации услышал Логан в голосе Хешема. Он никогда прежде не видел мужа Эммы и слышал его впервые. Но сейчас, будучи Свидетелем, осознавал такие нюансы в каждом произнесенном звуке, какие наверняка прошли бы мимо его внимания, будь он в обычном состоянии. «Ты и она», – произнес Хешем, и в этих словах Логан расслышал неожиданное понимание того, что между Кайсером и Эммой существовало что-то более серьезное, нежели любовная интрижка.

– На этот вопрос я отвечать не буду.

Если это был вопрос.

Хешем пытался вникнуть, осознать, решить, Логан боялся упустить хотя бы один звук или оттенок звука, а потому не выходил из слухового диапазона, не «видел» того, что происходило в кабинете, только ощущал краем не сознания даже, а шестого или десятого уровня восприятия, что пистолет по-прежнему направлен в лоб Хешема, а сам Хешем смотрит не на Кайсера, которого не желал видеть, а на постер – фотографию Эммы. Хешему хотелось кричать, но он знал, что никто его не услышит.

«На этот вопрос я отвечать не буду».

Логан попытался по интонации определить, было ли на самом деле что-то между этим… и Эммой. Кайсер мог блефовать, фотография – не доказательство, разве только для разгоряченного сознания Хешема. Логан хотел думать, что Эмма не могла…

Чей-то еще голос прорывался сквозь заблокированное подсознательное восприятие реальности. Логан знал, что это голос прокурора, задавшего вопрос и не получившего ответа. Вряд ли Бишоп проявлял беспокойство – в реальном мире прошло не больше секунды, но, если Логан не примет решение сейчас, скоро прокурор поймет, а оператор поймет еще раньше, что допрос выходит из-под контроля, Свидетель неадекватно воспринимает информацию, и заседание нужно прервать. Если Свидетель начнет перезагрузку, не закончив давать показания, тогда не только процесс придется начинать заново, причем в гораздо более худшей для обвинения ситуации, но и жизнь Свидетеля окажется под угрозой.

– Я не стану этого подписывать.

Какое мужество! Он не станет.

– Станешь, Эдвард. Хотя бы ради Эммы.

– При чем здесь Эмма…

Усталый голос человека, понимающего, что ему придется поступить так, как требует компаньон, которого он много лет называл другом. Логан не знал всего, а анализировать тонкие нюансы произнесенных слов и по ним делать вывод… он мог, да. Это скажется на длительности перезагрузки, но он мог…

Логан почувствовал, что больше не управляет собой. Странное, не знакомое прежде ощущение: будто он покинул собственное тело и медленно, как воздушный шарик, поднялся над собой, но не над собой, сидевшим в кресле Свидетеля в зале судебных заседаний, а над собой, стоявшим у стола Кайсера рядом с Хешемом в кабинете совладельца компании «Кайсер и Хешем». Зрение вернулось, будто включилось освещение, и…

Логан знал, конечно, об «экспериментах» по выходу человека из тела в состоянии клинической смерти. Как любой физик или биолог, знакомый с природой мозга, он понимал, или ему казалось, что понимал: «посмертные» впечатления, всегда заканчивавшиеся возвращением к жизни (как же иначе? мертвые не могут рассказать о своих видениях), были галлюцинациями, вызванными недостатком кислорода в клетках мозга. Он знал это, но теперь…