Александр Голиков - Иное

Но как-то успокаивало и вселяло хоть какую-то уверенность то, что у него всё же отменная реакция, прекрасная подготовка, надёжная экипировка. И ещё один плюс: перед монстром ведь предстанет не он, землянин во плоти, а голографическое изображение обыкновенного мизайца. Пока тварь будет разбираться, кто это да зачем к нему пожаловал, Ким, глядишь, и отыграет секунду-другую, а больше ему и не надо. Даже одной хватит, чтобы резануть спиром.

Но всё-таки шестнадцать метров для спира много. Спир — это плазменная спираль, она удерживалась в специальной мини-камере, выполненной в виде массивного перстня, что украшал сейчас указательный палец его правой руки, и имела дистанцию поражения около пяти-шести метров, ибо спир являлся оружием ближнего боя десантников-бейберов. Убойная сила этой штуки была колоссальна, плазма резала и кромсала буквально всё, что попадалось ей на пути, и поэтому файдер, импульсный фотонный излучатель, аналог бластера, только на порядок мощнее, он оставил в магнитном захвате на бедре. Баев хорошо понимал, что у него будет лишь одна попытка, и спир в её осуществлении казался ему более предпочтительным.

«Что со связью?» — Баев ещё на что-то надеялся, хотя весь опыт оперативной работы и подсказывал, что связи уже не будет. «Вероятно, чужеродная пси-волна глушит трэковые сигналы на базовом уровне». «А разве такое возможно?» — Баев даже подумал, что «Отшельник» оговорился: трэк-связь, или транс-экстра связь, способная пробиться через сотни световых лет, была до недавнего времени (а точнее, до этого момента) исключительно надёжна. И в этом сбое таилась очередная загадка. «Нет объективных данных, я анализирую возможные варианты. Этот наиболее вероятен, потому что трэк-сигнал, как и пси-импульс, основан на волновой подаче энергии, и в данном случае произошло закономерное наложение двух волновых пакетов. Пси-импульс в данном случае оказался куда мощнее и заглушил трэк-сигнал. Эта деструкция затрагивает и субмолекулярные связи в органических объектах и структурах. Вновь рекомендую покинуть опасную зону, иначе возможны необратимые последствия».

Что? Покинуть опасную зону? Это в шестнадцати-то метрах от разгадки?

— Как бы не так, — пробормотал Ким про себя и оттолкнулся от стены, собираясь с силами и с духом. Потом осторожно провернул кольцо спира вокруг пальца, активируя его фокус-наводку. На конусообразном возвышении перстня тут же заалела крохотная точка, похожая на тлеющий уголёк — кончик притаившейся там плазмы, готовой по мыслекоманде вырваться на свободу и убивать, калечить и резать на части своей огненной высокотемпературной кромкой-бритвой. И, как в омут с головой, бросил себя к двери. Та распахнулась настежь, будто только и ждала, когда её ударят ботинком. Тут же прыжок через порог и сразу кувырок в сторону от возможного встречного удара — и всё пружинисто, собранно, акцентированно и хищно , как леопард на ночной охоте. Где?.. Он увидел перед собой ещё один коридор под нависшими сводами, упиравшийся в очередную дверь. Там!.. И в два прыжка, ни о чём не думая, Ким достиг той, заветной двери, вышиб и её и ввалился внутрь — страшный, полный внутренней энергии, ненавидящий, со сверкающими изумрудами вместо глаз, сжатый, как пружина, и…

— О, Боже!..

В самый последний момент он дёрнул рукой и сумел-таки изменить траекторию смертоносной спирали, что рванула к маленькому существу, сидевшему тут на ворохе старой соломы. Дуга плазмы, убийственная в своём быстротечном движении, разминулась с головой существа буквально в сантиметрах и, как раскалённая спица в масло, вонзилась в нависшую боковую стену, застряла там на секунду, с шипением плавя камень, и по мыслекоманде Баева с тихим зловещим шелестом убралась обратно в перстень, сверкнув напоследок слепящее-малиновым высверком, особенно ярким в кромешной тьме.

— Не может быть…

Вместо монстра, чудовища, твари, что должна была здесь находиться, вместо уродливого и злобного карлика, вместо пси-генератора, наконец, он увидел совсем маленькую испуганную девочку, которая, не шевелясь, не дыша и не моргая, завороженно, во все глаза, смотрела прямо на Кима, застывшего как статуя.

Он едва не убил ребёнка.

Мелодичный звук наполнил зону пространственного преобразователя, и тут же инк зоны, наделённый приятным женским голосом, возвестил о том, что до отправки грузового подпространственника остаётся три минуты, и вежливо попросил обслуживающий персонал покинуть стартовый канал.

Ким задумчиво, отстранённо смотрел вниз. Отсюда, из операторской, двухсотметровая тупорылая сигара грузовика выглядела довольно внушительно, но всё равно терялась в огромной полусфере самого преобразователя, как карандаш в футбольном мяче. Грузовик был готов к старту, трюмы полны тислия.

— А следующими отправимся мы, — промолвил Баев и, погружённый в своё, покинул операторскую. Два оператора, оба в силовых шлемах биолоции, недовольно покосились вслед безопаснику, потом переглянулись, один из них хмыкнул, другой пожал плечами, и оба вновь занялись настройкой биоритмов, через минуту благополучно забыв о молчаливом посетителе. Откуда им было знать, что только благодаря Баеву могут они снова вернуться к своим обязанностям, сопроводить через п-рукав грузовик до Солнечной, где его «подберут» уже другие.

А Ким и сам не знал, чего его вдруг понесло в зону отправки грузовых подпространственников. Подспудное желание удостовериться, что всё нормально, что опять всё становится привычной рутиной? Наверное. Но было и другое.

Хотелось просто отвлечься, побыть одному в относительной тишине и покое. Слишком многое навалилось и буквально придавило тяжёлой ношей мыслей, чувств, эмоций и странных ощущений.

За пятнадцать лет работы в Службе Контроля Безопасности Земли Баев побывал во многих опасных ситуациях и всякого рода переделках. Были и открытые схватки, когда надеешься только на собственные силы и реакцию, были и тяжёлые, опаснейшие рейды на биологически активные планеты, и запутанные, сложные дела и ситуации у сателлитов Земли, когда требовалась срочная помощь именно таких спецов, как он. А разок, после катастрофы фрегата Погранслужбы, он даже дрейфовал в открытом космосе, уповая лишь на автономность скафандра и аварийный сигнал трэк-маячка. И никогда не забудется им ощущение полного одиночества и своей ничтожности среди серебристой россыпи далёких звёзд, равнодушных ко всему живому… Была и каждодневная рутина, текучка, когда всё же подсознательно ждёшь, что вот-вот помчишься в очередной раз спасать, биться, карать или просто разбираться в очередной чрезвычайной ситуации, как, например, здесь, на Мизае, причём разбираться быстро, оперативно и скрупулёзно. Но никогда он так не выкладывался, до самого донышка, как тут, на этой планете. И это был ещё не конец. Баев, как никто другой, прекрасно отдавал себе отчёт, что это — только начало. Начало некоего пути, дорога к иному восприятию мира…