Комбат Найтов - Дробь! Не наблюдать! Орудия на ноль! Чехлы одеть!

Головко, действительно, запретил вмешиваться в работу надводников. Сами они к Нарвику пойти не могут, пока: в Будё сохранившийся аэродром немцев. Поэтому будут ждать полярной ночи. Владимир Николаевич отчётливо понял, что помощи от командования ждать не приходится. Все переключились на линкоры и тяжёлые крейсера. Всячески форсировали ремонт 'Гангута', возобновили постройку линкоров типа 'Советский Союз', тем более, что турбины для них 'валялись' на складах. Поэтому он сел в самолёт и улетел из Тромсё в Молотовск, там в доках собирались четыре лодки 6-й серии, и три проходили ходовые испытания. Ещё одна лодка застряла где-то в каналах из-за посадки на грунт. Экипажи были просто никакие. Вернувшихся из похода Векке, Егорова, Нечаева, Мадиссона и Никифорова он срочно перевёл в первый дивизион. Вышедшего из госпиталя Константинова, несмотря на его отговорки, направил в Молотовск тоже. Несмотря на форсированный до предела график достройки и испытаний, в строй в сентябре вступило только пять лодок. Загрузив боеприпасы и продовольствие, лодки вышли в поход, направляясь в Тромсё. В походе лодки попали под бомбёжку с воздуха и с моря. Непонятно откуда возникшие немецкие сторожевики атаковали отряд в районе острова Ванней. Где-то здесь сохранилась немецкая база снабжения. Бой кончился в пользу лодок, но, Жукову пришлось взять командование '70-кой' на себя, и именно эта лодка решила исход боя. По приходу в Тромсё, Александр Иванович Мадиссон неожиданно застрелился, оставив записку, что после того, что произошло, все будут считать его хапугой и трусом, поэтому он уходит из жизни. УППСС, приехали! Отряду требуется забункероваться, пополнить запасы и выходить в море, а на борту сплошные особисты. Рявкнув на всех, Жуков пишет приказ на выход и уходит в Вест-фьорд. На борту '70-ки' и '68-й' сидят следователи военной прокуратуры. Пройдя проливами между Хиннё и Пангё, и протиснувшись возле Вествёге, лодки вовремя прошли в Вест-фьорд. '64-я' не удержалась на перископной, её несколько дней гоняли 'U-ягеры' у Гравермаркена. Тем не менее, Нечаев сумел оторваться от них, но израсходовал половину имитаторов и пять торпед. Торпеды ушли в 'молоко'. С опозданием на двое суток он прибыл на позицию. На всех лодках были 'няньки': Виноградов, Карпунин, Успенский с дивизии и отдела подводного плавания курировали всех молодых командиров. И только Векке, сменивший покойного Мадиссона, шёл один. Лепёшкин, который должен был курировать его не смог прилететь из-за тумана. Какая-то надежда, что задачу удастся выполнить, всё-таки, была. На старой позиции у шхер Хиннё стояли Шулаков и Гольдберг, их прикрывали Сухорученко и Тураев на 'эСках'. Пять лодок Жукова встали западнее. Глубины не позволяли лечь и затаиться, но лодки вполне нормально удерживали позицию, благо, что ночи уже длинные, почти 20 часов. Неприятности начались 11-го октября: на связь не вышла 'К-65'. Успенский и Константинов не отвечали на запросы. Жуков, прождав ответа 16 часов, вычеркнул лодку из расстановки. Ночью Шулаков сообщил, что немцы начали контрольное траление и обрабатывают шхеры глубинными бомбами. Из Нарвика вышло 11 судов и кораблей. Тех лодок, которые были на позициях у Хиннё, вполне хватило, чтобы отправить их на дно! Всё, что было проделано, оказалось пустой работой. 'К-70' двинулась к входу в Офот-фьорд. Выход из порта завален минами наглухо! Стоят в несколько рядов, и снаружи, и изнутри фьорда. В самом Нарвике взлетают ракеты, работает радиостанция 'Свободная Норвегия', которая передаёт, что немцы покинули Нарвик. В этот момент раздаются более 10 мощнейших взрывов. Город погружается во тьму. Немцы взорвали всё, что только можно было. Жуков передал в штаб флота данные и остался в районе Нарвика, передвинув остальные лодки к Будё. '70-я' ждала тральщиков, которые вышли из Тромсё. На третьи сутки акустик доложил о странных шумах в районе острова Скрове. Кто-то стучал кувалдой по железу под водой, подавая сигнал 'SOS'. Заинтересовавшись, Жуков пошёл в сторону стуков. Остров состоит из двух островов: большого и маленького. Звуки доносились из пролива между островами. Дали сигнал по звукопроводке. Ответа не было, но характер звуков изменился. Азбукой Морзе передали позывные 'К-65'. '70-я' дала свои. В ответ запросили разрешение всплыть. Жуков дал 'Добро'. Послышался звук подачи воздуха, но не централизованный, а раздельно по отсекам. Аварийное всплытие! Показалась рубка и нос лодки. Все выдвижные устройства были погнуты. Из носового аварийного люка показался человек, который просемафорил, что в ЦП был пожар 11-го октября. ЦП не отвечает, и залит водой. Лодка сидела очень глубоко. Жуков высадил на лодку аварийную партию, завели буксир, и 'К-70' повела аварийную лодку в бухту Бреттеннес. Там удалось встать лагом к ней и толкнуть её на небольшой песчаный пляж. Приступили к осушению 3-го отсека, отдраив переборку во второй. Наконец, удалось попасть в отсек. В отсеке все были в ИДА, следы сильного пожара, который потушили затоплением отсека. Чтобы не срывать выполнение задачи, они не всплыли, а боролись с пожаром под водой. Течением неуправляемую лодку забросило между островами. Принявший командование командир БЧ-5 капитан-лейтенант Трусов, убедившись, что в море тихо, боевых действий нет, на пятые сутки стал давать 'SOS', пытаясь наладить связь с командованием отряда. Похоронили погибших, дали орудийный салют, Жуков написал представление на звание Героя на командира лодки капитана 3 ранга Константинова, каплея Трусова и капитана 1 ранга Успенского. Один из подошедших тральщиков взял лодку на буксир, и повёл в Тромсё. А 'К-70' первой вошла в Нарвик. Погрузочные транспортёры были взорваны, все краны лежали, вход в порт перекрыт тремя потопленными судами. Взлётно-посадочная полоса вздыбилась вывороченными плитами. Панов, командир 'семидесятки', чуть не повредил носовые рули, забыв их завалить. Наконец, ошвартовались у причала Вассвика. На берегу лодку встречали местные жители. Среди них был и старшина 2 статьи Кирванен. Он отпустил 'норвежскую' бородку, курил трубку, рядом с ним была девушка с ребёнком, которая его и спасла.

- Из-за того, что в тот день вы в порту потопили много судов, взрывов на железной дороге почти не заметили, поэтому ушёл. Адрес, который дали, оказался проваленным, но, выручили меня Свен и Лиллу. Лиллу - моя жена, теперь.

- А Леонов уже старший лейтенант, командует ротой разведки флота. Сейчас он в Анденесе. Героя получил не так давно.

- Свена вы видели, это он записку вам доставил. И за муку спасибо! - сказала Лиллу по-норвежски, а Айхо перевёл.

- Я понимаю, только говорю плохо.

- Ничего, выучите! - расхохотались они оба.

За Жуковым прилетела 'каталина', дальше Панов будет действовать самостоятельно. А Жукову предстояло лететь в Полярный. Его 'вызывал на ковёр' Головко. Два ЧП за месяц, надо держать ответ. В Полярном больше трепали нервы по поводу самоубийства Мадиссона, чем по поводу неэффективности ВПЛ. Эта 'мыльная водичка', как обычно, пены не дала, погибли отличные мужики, но никого это не волнует. 'ЛОХа' на лодках как не было, так и нет. В дивизии второй пожар, опять гибнут люди, а всё списывается на войну. Владимир позвонил Галлеру, но тот обрезал, что фреоны в массовом количестве пока не производятся. И порекомендовал чаще менять и проверять ВПЛ. То, что он после каждого похода приходит в негодность в условиях Севера, занимает кучу места, и главное!!!, им нельзя тушить электрооборудование, это никого не волновало. В общем, получив очередной выговор, устный, правда, Жуков забрал жену и Ивана, и вылетел в Тромсё. Перед отлётом он написал большое письмо Сталину. Дивизию продолжали активно пополнять, выучка личного состава падает, воюют старые экипажи, а новые, в основном, отстаиваются под ремонтами. Он предложил прекратить количественный рост дивизии, а сосредоточится на качественном изменении выучки.