Сергей Криворотов - Место под звёздами

Я бежала потому, что у меня начали мёрзнуть ноги, и мне очень хотелось поскорее оказаться в тепле, среди своих любимых домочадцев. Настроение было хорошее.

Вдруг боковым зрением я заметила мужчину. Он собирал с тротуара рассыпавшиеся яблоки. У него разорвался пакет, а другого не было, и он безрезультатно пытался в порванный пакет затолкать все яблоки.

Мужчина поднимал пакет с собранными яблоками, но тот снова рвался, и яблоки опять раскатывались по заснеженному тротуару.

Я про себя подумала, что нельзя быть таким непредусмотрительным. Разве трудно в кармане иметь второй пакет? Ведь всегда может возникнуть необходимость зайти в магазин, где пакеты не очень надёжные, и похвалила себя за то, что в моей сумке всегда лежит запасной пакет, и не простой, а очень красивый, двойной.

Я побежала дальше, но вдруг впереди снова увидела мужчину, который покрасневшими от холода руками собирал в рваный пакет яблоки. А пакет рвался дальше… Мимо шли прохожие, обходя незадачливого покупателя яблок. Неужели никто не догадается помочь ему? Я собиралась пробежать мимо, но вдруг неожиданная мысль пронзила меня: «А почему не я?»

Я достала из сумки свой красивый пакет. И хоть мне было его немного жаль, но я протянула пакет мужчине и помогла ему собрать яблоки.

Домой я уже не бежала. Мне необходимо было понять что-то очень важное для себя. И вдруг меня осенило: верным решением в этой моей задаче был простой ответ: «Если не я, то кто же?»

А потом я снова подружилась с Вероникой из зеркала. Каждое утро я улыбаюсь ей: «Здравствуй, Вероника!», и она мне с улыбкой отвечает: «Здравствуй, Вероника!». А имя у меня и вправду очень красивое, и жить очень интересно и здорово!!!

1-е место в номинации «Предел прочности»

Близилась ночь.

Валерий Гардюк добрался до своей койки. Аккуратно прислонил к дужке автомат. Затем снял противогазную сумку, положил её на тумбочку рядом с фотографией жены и дочери. Стащил с себя разгрузочный жилет и повесил его на один из вбитых в бетонную стену гвоздей, заменявших вешалку. На соседнем гвозде повисла куртка. Мужчина сунул в её карман шапку, после чего тяжело опустился на койку. Пружины сетки жалобно застонали. Гардюк опёрся спиной о шероховатую холодную стену. Опустил руки вдоль тела, вытянул ноги, чувствуя, как скопившаяся за казавшийся бесконечным день смертельная усталость начинает понемногу уходить. По одеревеневшим мышцам волнами разливалось тепло.

Очередное дежурство наконец-то закончилось, и Валерий получил право на отдых. Пусть и короткий — всего каких-то семь часов, — однако оттого не менее желанный.

Как грезил он той минутой, когда сможет смениться, смыть с себя грязь и пот. Как горячо жаждал вытянуться на койке, закрыть глаза и забыть обо всём — мутантах, крысах, радиации, голоде, серых буднях…

От одной лишь мысли о том, что в течение семи часов не нужно будет пристально вглядываться в чернильный мрак «кишки» метрополитеновской линии, со страхом ожидая нападения монстров или людей, гнуть спину на грибной плантации или разбирать завалы, выходить на поверхность в поисках артефактов, оставшихся после отгремевшей несколько лет назад ядерной войны, на душе становилось светлее, а окружающий мир уже не казался таким дерьмовым. Он старался не думать о том, что через семь часов всё начнётся сначала, что дьявольский хоровод вновь закружит его в безумном танце.

Ведь это будет завтра, а не сегодня.

Семь часов на то, чтобы позабыть о страхе и безысходности, не видеть грязи Ада, в который превратила многострадальную Землю человеческая раса. Семь часов, в течение которых Валерий Гардюк будет принадлежать не общине станции «Тракторный завод», а исключительно самому себе.

Взгляд Гардюка скользил по соседям. Дети, взрослые, старики обоих полов. Все — худые, однако крепкие, закалённые тяжёлой подземной жизнью. Одна большая дружная семья…

Несмотря на поздний час, большинство коек пустовало. Их хозяева были заняты на посадках белковых дрожжей, плантациях грибов, которые не нуждались в дневном свете, на свиноферме. Несли вахту в тоннелях. Бродили по поверхности в поисках жалких остатков былого величия Homo sapiens. Занимались множеством других дел. Всё для того, чтобы выжить.

Станция не спала никогда. Она была похожа на огромный живой организм. И люди являлись его клетками.

Ноги гудели. Нужно было снять ботинки и просушить портянки, однако двигаться совершенно не хотелось. Валерий ощущал себя полностью выжатым. Сегодняшний день вытянул из него все соки. Пешее патрулирование тоннеля, ведущего к «Пролетарской», кровавая стычка с мутантами, ликвидация последствий оползня, охота на крыс…

Дни были похожи друг на друга как близнецы. Рутина давила, вытягивала душу по жилам, заставляла скрипеть зубами от слепой ярости. Никакого разнообразия — лишь одно монотонное существование, больше похожее на погружение в бездонный чёрный омут. Бесконечная ночь, как вампир, высасывала всю жизненную энергию.

Атмосфера на станции была буквально пропитана невыносимым напряжением от постоянного балансирования между явью и навью. Каждый день являлся испытанием. Для воли, психики, организма. Бытие нещадно гнуло людей в попытках сломать, однако они как-то выдерживали, находили в себе силы противостоять давлению. Чем тяжелее было жить, чем больше проверок подкидывала судьба, тем крепче становилась любовь к жизни и большим оказывалось желание выжить. Это казалось парадоксальным, но было именно так. Люди жили вопреки всему.

Человеческой прочности не было предела. Природа словно всё дальше отодвигала его, как будто поднимала планку, заставляла преодолевать трудности и выдерживать тесты для какой-то своей, неведомой цели. Валерий много раз ловил себя на мысли о том, что бытие напоминает ему плавильный котёл. Человечество — это руда. И выйдет оно из огня либо железом, либо шлаком. Иного просто не дано.

Вся людская история напоминала грандиозный эксперимент, своего рода проверку на крепость. Сможет ли Homo sapiens выдержать испытания, пройти через все невзгоды? Будет ли в состоянии доказать свою жизнестойкость и готовность стать частью Космоса?..

Право на Землю вновь нужно было заслужить.

Обитатели постапокалиптического мира, каким-то непонятным образом удерживаясь от падения в бездонную пропасть деградации, не только берегли культуру от исчезновения, но и двигали её вперёд. Платя за каждый промах кровью и жизнями…

Люди держались, казалось, благодаря инстинкту самосохранения, который не даёт надежде превратиться в труху. Мужчины и женщины работали, растили детей, защищали станцию от нападения врагов скорее по инерции, не осознавая смысла своих действий. За долгие годы, проведённые под землёй, люди стали похожи на призраков. Однако эти призраки отличались силой воли и неудержимым желанием выжить. И никакие невзгоды не могли вытравить из них этой извечной жажды бытия.