Андрей Фролов - Пасынки безмолвия

Патроны для пистолета, из которого отстреливался Сорокин, были изготовлены еще до войны. Задолго до общего упадка, подарившего Циферблату тот вид и образ жизни, какого упомянутая помойка и заслуживала. Пустышечник-литейщик, в злополучную вахту стоявший на конвейере по изготовлению пуль, был существом недалеким, глупым, сварливым и крайне матерщинным. Именно его грязный отпечаток богохульника и сквернослова, сохранившийся в свинце спустя многие годы, сейчас терзал логос Федота изнутри, лишая возможности продолжать награждение…

Возможно, в бронемашине при помощи пилота они даже смогут извлечь пулю, вернув здоровяка в строй. Но к этому времени, по планам Артемидия, награждение уже состоится. Поэтому руководитель отряда протранслировал крепышу, чтобы тот смирился, не допускал расстройств, никуда не спешил и мирно отдыхал до их возвращения. Предварительно вернувшись к броневику и подогнав его к указанному деловому центру со спуском в старое подземелье.

Ликтор, конечно, проявил огорчение.

Еще бы – такая активная церемония! Такой дерзкий нелюдь, как можно пропускать?! Но все же позволил себя перевязать, без вопросов обменялся с корпатрициантом стволами, отстегнул подсумки с магазинами и послушно убрел в сторону вещевого рынка.

Летающий зонд остался кружить над пустырем со ржавыми автомобилями, высматривая малейшие признаки агрессии со стороны зрителей или внутренней псевдоармии Циферблата. В старинное здание, трещавшее по швам и готовое обвалиться в самые ближайшие циклы, члены жюри вошли вчетвером.

Коридоры, по которым недавно пробежал победитель Лотереи, вычислялись и без помощи Клеоники. Полы покрывал толстый слой пыли, иссеченный лишь мелкими цепочками химерьих и собачьих следов. Свежие отпечатки рифленых ботинок на широком каблуке на их фоне смотрелись неоновыми голографическими указателями, ведущими людей вперед.

Артемидий улыбнулся, предвкушая скорую развязку. Его настроение опять передалось остальным.

Однако совсем скоро Селиванов почувствовал легкое недоумение других членов отряда. Да и сам начал испытывать откровенный интерес к поведению особи, выбранной Капителью Распределения из сотен тысяч ее сородичей. Нахмурившись под забралом шлема, он размышлял, являются ли действия избранного следствием необдуманности. Или же Сорокин осознанно заводит их на откровенно опасные территории?

Выставив оружие и двигаясь двумя боевыми парами, они неспешно, приставным шагом и под прикрытием шарообразных роботов, достигли спуска в заброшенное метро. Тут и остановились, делясь сомнениями и пытаясь расшифровать стратегию беглеца.

Потому что следы со всей очевидностью уводили под землю, а там… А там пустышечника ждала неминуемая гибель, что не совсем вязалось с его жизнелюбием и желанием сохранить собственную шкуру.

«Высокая степень риска», – протранслировал свои соображения Дионисий на общей волне.

«Роботы не смогут двигаться с положенной скоростью и выполнять поставленные задачи, – вторила ему следопыт, ощупывая след чужого ботинка на ступенях, ведущих в темный провал входа. – Рекомендация затребовать автоматизированное подкрепление для ведения боевых действий в условиях тоннелей».

Однако Артемидий не мог согласиться с товарищами.

Растущее уважение к победителю розыгрыша крепло в его душе. Опасность предстоящей вылазки вниз еще сильнее подстегивала азарт. Корпатрициант понимал, что, если отряд повернет и вызовет поддержку, он – Артемидий Селиванов – мгновенно потеряет уважение со стороны наблюдателей. И ставки. А еще позволит Сорокину одержать пусть и совсем крохотную, но победу над преследователями.

Мелькнуло сожаление – ему следовало старательнее целить в спину нелюдя. Стрелять очередями крутящихся зеркальных дисков, не просто загоняя в тупик, но и подранив, лишив сил на такой смелый маневр…

«Завалы, – осторожно передал ему свои соображения Лео, соглашаясь с Дионисием и следопытом. – Метановые каверны, радиация, стаи химер. Скуднодухий избрал самостоятельную смерть».

Артемидий оставил это замечание без ответа.

Если бы победитель выбрал самоубийство, то пустил бы в себя пулю или сбросился с крыши. Ускользнув в старую подземную сеть, он пытался украсть у членов жюри удовольствие лично вручить «оранжевый билет». Полагался на минимальные шансы спастись, если трусливые ловчие прекратят преследование. Такого подарка Селиванов своему будущему трофею делать не хотел.

Внимательно посмотрев на троих спутников, он отрывисто передал всем:

«Идем следом».

Даже без тактильного контакта корпатрициант ощутил нерешительность и мало того – страх, исходящие от мужчин и женщины, держащих под прицелом вход в метро. Ни один из них не осмеливался напрямую перечить заместителю директора по инвестициям. Но и первым спускаться по обшарпанным ступеням не спешил.

Лучи фонарей пересекались, ощупывая просторную мраморную лестницу, по которой могли бы одновременно пройти полторы тысячи человек. Из-под активированных респираторов вырывалось глухое, скрипучее дыхание. Анализаторы загрязнений молчали, датчики движения – тоже. Развернувшиеся в боевой режим роботы с легким жужжанием переминались на выдвижных проволочных ногах, заняв позицию с фланга.

«Сомнений не испытываю, – уверенно протранслировал Артемидий, проверяя боезапас винтовки. – Желающие прекратить церемонию вольны вернуться к бронированному транспорту и дожидаться возвращения остальных».

Следопыт подняла щиток шлема, сплюнула на пол.

В этом жесте не было непочтительности, как не исходило ее и от самой Клеоники. Просто во время перемещений по комплексу все четверо надышались пылью. Но когда женщина отерла рот рукавом и до того, как из-под забрала опять выдвинулся перфорированный полумесяц респиратора, Артемидий успел заметить, что ее губы сжались в тонкую линию.

«Иду вниз, – решительно распорядился он, не желая тратить драгоценное время. – По прибытии в машину доложить по всей форме в журнал награждения. Сообщить мои координаты в оперативный центр Лотереи лично управляющему Беседкой».

От одной мысли о том, что кто-то из них троих будет должен покаяться в собственной трусости на коврах центрального небоскреба Второго Купола, где корпорация «Конструкции «СибСтрой» делила этажи с главным стратегическим штабом Лотереи Равновесия, логосы Дионисия, Лео и Клеоники тут же окрасились оранжевыми всполохами стыда и обиды.

«Отрицание. Совместное продвижение», – старательно контролируя лишние эмоциональные выплески, протранслировал верный Леонидас.

«Отрицание. Совместное продвижение», – одновременно подтвердили следопыт и новенький.