Андрей Фролов - Пасынки безмолвия

Сорока был поражен до глубины души.

По здравому размышлению он, конечно же, осознал наивность заблуждения. Разумеется, молчуны умели писать! Причем по-русски, на нормальном человеческом языке, только его от развитых предков и сохранив. Разве что изображение отдельных букв разнилось, да присутствовали сомнительной необходимости завитки и каллиграфические виньетки…

Павел с пониманием кивнул, со встречной неприязнью заметив удивление, промелькнувшее на лице Кристины. Будто бы, вместо обычного прочтения ее имени, гость полчаса кряду жонглировал фарфоровыми вазами, балансируя на одноколесном велосипеде.

Погремушка на доску тоже взглянула. Но с долей рассеянности – девушка медленно обходила квартиру, подсчитывая количество окон, замечая датчики сигнализации и месторасположение телефонных аппаратов.

Петр снова взял худенькую сожительницу за руку.

Интересно, задумался Сорока, а у парниковых подруга жизни тоже называется женой или для этого есть какой-то специальный термин? Он потупился, в очередной раз почувствовав смущение. Кристина смотрела на него без злобы или страха, но с каким-то отстраненным недоверием. Будто до сих пор не могла воспринять факт, что в их доме находятся сразу двое существ, которых она привыкла видеть только сквозь бронированные ячейки Куполов.

«Помещение с водопоем, – красивым витиеватым почерком, довольно быстро написала женщина на планшете, разворачивая к Сороке и егерю. Свободной рукой указала на ванную комнату в дальнем конце коридора. Дописала: – Голод? Могу накормить».

Последнее предложение вдруг показалось Павлу крайне удачной идеей, даже несмотря на оскорбительность тона.

Парень сразу вспомнил утренние сосиски с галетами, ощутив, как сильно проголодался. Когда он состоялся, тот неоконченный завтрак? Казалось, лет тридцать назад… Он кивнул, постаравшись, чтобы это выглядело как можно сдержаннее.

– Ты еще перед этими выродками за грязные ногти извинись, – с презрением и тоской фыркнул батя в его голове. – Они тебя «официально» укокошить спешат, а ты спроси, не помочь ли в готовке. Балбес…

«Победитель» Лотереи хмуро уставился в окно.

Внутренний голос был прав – если он позволит себе хоть капельку симпатии к этим чуждым и опасным существам, уже сегодня вечером слабость будет стоить ему жизни…

Погремушка, оставляя за собой грязные маслянистые следы, вернулась в прихожую, вполне удовлетворенная осмотром. Деловито, без суеты проверила, как открываются окна и есть ли под ними карниз.

Несмотря на возраст, девчонка, безусловно, была тертым калачом, все сильнее убеждая в этом Сороку. Казалось, будет с ног валиться, но сначала вычислит запасной путь к отступлению, и лишь тогда позволит усталости победить. И то, спать станет вполглаза, окончательно не расслабляясь ни на минуту.

На влажную землю, вываливающуюся из протекторов ее высоких ботинок, Кристина посмотрела с печалью, присущей хорошим домохозяйкам.

Егерь, настоящего имени которой Сорока пока так и не узнал, прошла в кухню. Сняла со спины арбалет, положила его на обеденный стол, расстегнула лоснящуюся куртку. Сбросила часть ременной сбруи, опутывавшей бедра и плечи. Смотала и спрятала в рюкзак, с сомнением поглядывая на Петра и Кристину.

Было заметно: ей вовсе не по себе от такого тесного контакта с парниковыми нелюдями. Но еще парню казалось, что Погремушка сознательно терпит неудобства. Словно преследует собственную цель, скрывая мысли, чувства и мотивы. И не хватается за револьвер лишь потому, что хочет выжать из ситуации как можно больше соков.

Терпению ее да и сноровке Сорока тоже начинал завидовать.

Хозяйка квартиры, погладив мужа по исцарапанной щеке, прошла следом за девушкой. Написала «Сейчас приготовлю покушать», аккуратно положила планшет рядом с оружием и открыла холодильный шкаф – огромный и сверкающий хромом.

К плечу кто-то прикоснулся. Вежливо, тактично, чтобы не напугать. Но Павел все равно подскочил. Попытался схватиться за пистолет, но вместо этого лишь отбил пальцы о торчащую из-за пояса рукоять.

Обернулся, наткнувшись на виноватую улыбку Петра. Жестами тот предлагал переждать в комнате. Мол, пока женщины на кухне хозяйничают. С надеждой глянув на егеря, потерявшую к спасенному из подземелий всякий интерес, Сорока поплелся за парниковым.

Четырехкомнатная квартира молчунов была обставлена уютно, но холодно.

Не чувствовалось в доме тепла, заботы и ласки, пронизывающих самые захудалые семейные гнездышки Циферблата. На стенах и окнах – спокойные цвета обоев и штор. Обивка диванов в гостиной столь же сдержанна в оттенках. Пол покрыт керамической плиткой даже в спальнях. Среди коих, кстати, обнаружилась и детская.

Заметив через приоткрытую дверь несколько игрушек, в рядок усаженных на небольшую кровать, Сорока уделил чуть больше внимания настенным фото. И действительно убедился, что у нелюдей есть маленькая девочка.

Петр, усевшись на диван, предложил занять кресло напротив.

И многозначительно водрузил на колени компьютерный чемоданчик, прихваченный со стройплощадки. Открыл, внимательно наблюдая за реакцией человека. Так же неторопливо выдвинул планшеты. Вопросительно приподнял обруч в сторону Сороки, сам демонстративно закивав на домашний телефон, висящий на пороге прихожей.

Павлу стало не по себе.

Он даже чуть не обернулся в сторону кухни, где пропадала Погремушка. Нелюдь предлагал ему общение! Как егерю в машине, пока сам он пялился в окно. Соглашаться ли?

Петр продолжал улыбаться, протягивая обруч. Сорока робко потянулся навстречу, забирая прибор и чемодан. Если уж какая-то неотесанная девчонка не испугалась вступить с застекольщиком в мысленный контакт, он тоже дрейфить не намерен!

Вот так, именно так жестко, размыслил он, пристраивая на уши плоский нимб. Причем собственным голосом, а не отцовским. А еще вдруг задумался, что по непонятным причинам ему бы хотелось, чтобы Погремушка видела его смелость и решительность. Даже если сам он не заметит, что егерь за ним наблюдает. Даже если украдкой или мельком. Ему вдруг стало приятно верить, что девушка держит сородича в поле внимания…

Петр тем временем встал, снимая со стены стационарный телефон – диковинное устройство, только отдаленно напоминавшее привычные Павлу средства связи. Примостился на подлокотнике дивана, установив прибор на коленях. Начал колдовать с номером. И когда в недрах раскрытого портфеля замерцало, дотянулся и помог гостю ответить на вызов.

«Осторожность. Отсутствие страха, – тут же пронеслось в голове Павла, заставив вздрогнуть. – Общение».

Уставившись на хозяина квартиры, он вдруг понял, что посылаемые ему мыслеобразы и есть те самые «лодосовские соплитоны», о которых рассказывала девушка. Сорока невольно улыбнулся: получать мозгозрительные послания оказалось круче, чем смотреть старинный трехмерный фильм, транслируемый напрямую на зрительные нервы…