Александр Колпаков - Пленники космоса

— Там горючее на нуле, — с сомнением проговорил Майк.

— Э-э, — махнул рукой Банч, — хватит! Ждите нас через два часа. Поехали, Джим!

На пороге Банч внезапно остановился и прислушался.

— Птицы, — прошептал он и даже зажмурился от удовольствия. — Убей меня бог, птицы! Послушайте!

Все выскочили наружу и с каким-то щемящим чувством прислушались к свисту и щебетанью, слабо доносившимся из глубины рощи.

— Пошли, Джим, — со вздохом произнес Банч. — Нам нужно успеть.

…Первую глубокую вылазку экипаж «Тритона» предпринял на следующий день. Банч, Майк и Гейтс разместились перед экраном в ракетоплане. Белл и Кнор забрались в кабину вездехода, накрылись прозрачным колпаком, проверили связь, медленно двинулись в глубь леса.

Через несколько километров пути они благополучно форсировали неширокий ручеек, повернули направо и все так же неторопливо поползли вдоль его песчаного берега. Появились небольшие птицы. Они были похожи на земных. Места, до которых добралась танкетка, дышали спокойствием и благодатью.

На краю зеленого оврага вездеход приостановился. Затем Белл осторожно спустил машину по невысокому склону на аккуратную полянку, густо заросшую травой. Размеры этого странного заповедника были невелики — площадка в длину 100–120, а в ширину 25–30 шагов. С трех сторон она была окружена деревьями, а с четвертой, откуда подошел вездеход, пологим валом высотой не более трех метров.

Танкетка продвинулась в центр полянки и остановилась. Герметически закрытая кабина надежно защищала экипаж от любой опасности.

Через минуту точнейшие приборы произвели биохимические анализы. Ознакомившись с ними, Кнор раздраженно заявил, что даст себя четвертовать, если эта полянка не является точной копией их университетского сквера на базе.

Пробыв еще с полчаса в заповеднике и не обнаружив ничего интересного, благополучно возвратились.

— По-моему, никакого заповедника и никакой опасности уже давно нет, — проворчал Белл, выбираясь из кабины вездехода. — Когда-то, возможно, так оно и было, а затем пришельцы все демонтировали, а саму «опасность» увезли на базу, позабыв про щит.

— Еще нужно проверить, — возразил Кнор. — Завтра сходим еще раз на эту райскую лужайку, а затем исследуем и другие места, указанные на схеме.

Поход однако пришлось отложить. Ночью начался дождь.

— Наверное, надолго зарядил, — сказал Майк. — На щите говорится о «периоде дождей», так что он может продержать нас здесь неизвестно сколько времени.

— Когда мы сели, тоже лило как из ведра, — заметил Гейтс, — а на другой день было сухо.

— Интересно, почему все-таки в период дождей была «повышенная опасность»? — спросил Белл, обращаясь к доктору.

— Почему «была»? Может быть, и сейчас есть.

Гейтс оказался прав — уже к вечеру ливень внезапно прекратился, и небо стало быстро очищаться. Когда на следующее утро они вышли из домика, поднявшееся солнце досушивало травяной коврик и пористую почву Близнецов.

Шли тем же путем, каким двигалась танкетка, и через два часа оказались у ручья. Посоветовавшись, решили осмотреть Зеленый овраг и уже потом отправиться к озеру, которое находилось недалеко от заповедника.

Небольшая серая птичка выпорхнула из-под ног Белла. Опустившись в нескольких шагах на длинную тонкую ветку, она повернула голову в сторону пришельцев, сверкнула черными бусинками глаз и робко пискнула.

— Вот вам и приглашение хозяйки леса, — заметил Кнор, улыбаясь. — Майк, ты у нас полиглот, переведи, что она говорит.

— Птичий язык — это больше по твоей части, Отто, — засмеялся штурман. — Но вообще-то ее чириканье означает что-то вроде: «Добро пожаловать, дорогие гости!».

— Сейчас я вам покажу класс! — заявил Гейтс и прицелился в птицу лугеном.

Вспугнутая птаха свечой взмыла вверх и на мгновенье замерла в воздухе. И тут же ее пронзила молния луча. Вспыхнувший комочек упал в кусты.

— Отставить! — зарычал Банч.

— Их здесь пропасть, — смеясь, возразил Гейтс. — Одной больше или меньше — какая разница?

— Согласно одной концепции, — сказал Кнор, переглянувшись с Майком, — жалость и сентиментальность — суть признак неполноценности. Но по мнению большинства разумных существ, подобный поступок есть не что иное, как подлость…

— Чихал я на ваше «большинство»! — с вызовом отозвался Гейтс. — Я…

— Пошли! — сердито оборвал его Банч и шагнул в сторону зарослей.

До заповедника оставалось совсем немного, как вдруг Гейтс остановился и сказал:

— Слышите?

Тонкий звенящий писк привлек внимание всех. Первое впечатление было такое, будто кто-то невзначай придавил каблуком мышь или землеройку. А спустя некоторое время весь лес наполнился птичьим писком.

Банч недоуменно пожал плечами и, встретившись глазами с Кнором, спросил:

— Что бы это могло значить?

Теперь уже осторожно, все время прислушиваясь, они продвинулись еще немного вперед, стараясь не шуметь и уже не ломая ветки, а аккуратно отводя их в сторону или подныривая под них.

Лужайка, как и в прошлый раз, когда ее осматривали Белл и Кнор, была пуста — ничего, кроме густой зеленой травы.

— Спустимся? — тихо предложил Белл.

Банч кивнул, и все сошли вниз. У подножия склона они остановились, скованные смутным ощущением тревоги, причины которой никто не мог понять.

— Смотрите, смотрите… — прошептал Гейтс.

В центре полянки, в том месте, куда указал механик, шевельнулась трава, вздулась зеленым пузырем и беззвучно лопнула. И они увидели какое-то, до невероятности странное, бесформенное, студнеобразное существо, непрерывно увеличивающееся в объеме, ритмично выбрасывающее и вновь втягивающее толстые дрожащие щупальца. Под бледно-серой кожей, если это только была кожа, виднелись тонкие капилляры, в которых пульсировала, пузырилась темная жидкость. Временами раздавался тонкий звук, действительно очень напоминающий мышиный писк, пропущенный через усилитель, — и в центре всей массы появлялось светлое пятно.

Вид «студня», как его окрестил Белл, может, и не внушил бы им особого страха, если бы не предупреждение на щите. Не сговариваясь, они изготовили лугены и начали медленно пятиться назад, выбираясь из низины.

Некоторое время «студень» продолжал делать ритмичные вдохи и выдохи, то выпуская, то втягивая щупальца, и, казалось, совершенно не обращал внимания на людей, но затем одно из щупалец неторопливо поползло в их сторону.

Первым не выдержал Гейтс. Зарычав, он включил аппарат, и тонкая, нестерпимо яркая игла впилась в глыбу «студня». Гейтс повел раструбом, пытаясь разрезать глыбу пополам, но на бледно-серой коже странного существа не осталось никаких следов действия луча.

— Брось! — приказал Банч, пятясь от щупальца, которое уже успело приползти на склон.