Георгий Реймерс - ЧП в воздухе

Направив на запасные аэродромы все находящиеся в районе аэропорта самолеты, Аверченко освободил воздушное пространство для терпящего бедствие самолета.

- Сорок три тридцать девять! Сорок три тридцать девять! - вызывал дежурный. В репродукторе что-то щелкнуло, зашипело и раздался баритон Зернова.

- Раскат! Я - сорок три тридцать девять. Подхожу к вам. Заход и посадку будет производить второй пилот. Включите для контроля пеленгатор. Обеспечьте прием!

К окрашенной, как шахматная доска, будке стартового командного пункта подлетела санитарная автомашина и, скрипнув тормозами, остановилась.

- Где самолет? - спросил начальник аэропорта, входя в будку.

- Подходит, - ответил Аверченко.

- Включите старт.

- Есть включить старт! - Руководитель полетов перебросил рубильник. Сквозь сетку мелкого дождя засияли рубиновые огни подхода и бело-желтые посадочные. Бетонная полоса, плохо видная в мутном свете осеннего дня, теперь била отчетливо обозначена. Начальник аэропорта посмотрел вдоль полосы посадки и насчитал впереди немногим больше десятка огней, остальные терялись в сырой туманной мгле.

- Дрянь видимость, - недовольно поморщился он.

Наверху, в толстом облачном слое, зародился чуть слышный звук. Словно шмель где-то бился о стекло, стараясь вырваться на волю. Звук приближался и, быстро нарастая, заполнял пространство рокочущей низкой нотой. Невидимый в облаках, над аэродромом пролегал воздушный корабль."

Прийти-то пришел, - подумал начальник аэропорта. - Как теперь сядет?"

Разбрызгивая лужи, по аэродрому мчались две сине-красные автомашины. У стартового командного пункта они остановились. Из передней легковой вышел высокий человек в коричневом драповом пальто. Его внимательные, чуть прищуренные серые глаза пристально смотрели из-под козырька кепи.

- Полковник Соколов! - представился он, протягивая руку начальнику аэропорта."

Вот теперь-то, кажется, все готово к приему самолета", - подумал Аверченко.

Глава 4

Громко раздались отрывистые звонки маркерного приемника. Стрелка радиокомпаса опрокинулась острием вниз. Самолет пролетел над дальней приводной радиостанцией системы посадки.

- Ну, Леша, заходи, как я тебе объяснял! Да не волнуйся, аэродром большой, сядем, - подбодрил Зернов второго пилота.

Казанцев, внимательно следя за приборами, начал заходить на посадку. Зернов на слух уменьшил обороты двигателей. Тяжелая машина, плавно снижаясь, вышла из последнюю прямую.

- Ахмет! Становись рядом, следи за высотой. Леша! Все внимание на приборы! - скомандовал Зернов.

Он знал, как опасно в слепом полете отвлекаться от пилотирования по приборам. Бывало, что даже опытные летчики, стараясь разглядеть землю, теряли представление о пространственном положении и терпели аварию.

Сзади сухо щелкнул выстрел, за ним второй, третий... Тонко засвистел воздух в пробитом пулей отверстии на переднем стекле. На счастье, с сидений не были снять бронированные спинки, установленные еще во время войны, поэтому стреляющему через дверь второму диверсанту не удавалось ни в кого попасть.

До боли в руках сжимая штурвал, Леша старался удержать машину на посадочном курсе. Это получалось плохо. Самолет, словно чувствуя нетвердую руку, рыскал из стороны в сторону.

- Высота сто метров! Земли не вижу! - раздался голос Ахмеда.

- Сейчас пройдем ближнюю приводную, - подсказал Зернов, но маркер не звонил. Стрелка радиокомпаса наклонилась вправо и быстро пошла вниз.

- Прошли левее привода, - крикнул Ахмет.

- Повторяем заход! - скомандовал Зернов, прибавляя газ. Взревели моторы воздушный корабль снова стал набирать высоту.

- Успокойся! Не жми штурвал. Держи его нежно, легко, как любимую девушку, - через силу пошутил командир.

Леша обтер рукавом выступивший на лице пот.

- Ничего у меня не получается, - с дрожью в голосе проговорил он.

- Врешь! Получается! - прикрикнул на него Зернов. - Ты что же, хочешь при такой погоде сесть с первого захода? Ишь какой асс объявился! Мне и то не всегда удается, а он: "не получа-а-ется", - передразнил командир и прибавил крепкое словечко.

Не отрываясь от пилотирования, Казанцев выслушивал нагоняй. Постепенно он начал успокаиваться, унялась нервная дрожь. Самолет тоже как бы стал послушнее.

Вдруг что-то ударило в левую руку. Казанцев взглянул туда. Выше локтя на рубашке расплывалось красное пятно. "Почему же не больно?" - подумал он, но тут самолет накренился и Леша снова уставился в приборы. Ахмет, стиснув зубы, несколько раз выстрелил в дверь. Из пассажирской кабины раздался крик.

- Ахмет! Что ты делаешь? Там же пассажиры! - крикнул Зернов.

- Леша ранен. Убьют его - все погибнем, - ответил радист.

Казанцев вторично вывел машину на посадочный курс и решительно уменьшил обороты. Теперь в его душе кипела злость, прошлой нервозности как не бывало.

- Стреляет сволочь! Все равно сяду! Нормально сяду! - шептал он про себя. Уверенно сжимая штурвал, юноша вел воздушный корабль на посадку. Заход корректировали с земли по радиопеленгатору. В наушниках звучал голос руководителя полетов. Прислушиваясь к командам, Леша подворачивал самолет, стараясь удержать его на последней прямой.

Чтобы не отвлекать Казанцева от пилотирования, на запросы руководителя полетов отвечал Зернов.

- Идете нормально, - подсказали с земли. Командир ощупью открыл замок и выпустил шасси.

Самолет, снижаясь, подходил к аэродрому. Наступил самый ответственный момент.

- Высота сто. Земли не вижу, - снова лаконично доложил Ахмет.

Леша уменьшил скорость снижения. В кабине как-то сразу потемнело.

- Высота 50. Вижу огни! - крикнул Ахмет.

Казанцев прибавил газ, перевел машину в горизонтальный полет и только тогда оторвал взгляд от приборов. Впереди, внизу, совсем близко, под самолет убегала цепочка красных неоновых огней. Сердце юноши радостно забилось.

- Вышли, командир! Теперь сядем! - крикнул он, направляя самолет вдоль яркой рубиновой линии.

- Вышли правильно. Посадку разрешаю, - раздался в наушниках голос руководителя полетов.

- Знаю, что правильно! Знаю! - радовался Леша.

Из серой пелены мороси выплыли зеленые светофоры и два ряда белых огней посадочной полосы.

- Леша, я тоже вижу огни! Не ослеп! - крикнул Зернов. Не обращая внимания на резкую боль, он смотрел широко раскрытыми глазами и видел сквозь набегающие слезы расплывчатое сияние.

Направив самолет в середину светящегося коридора, молодой пилот убрал газ и потянул штурвал на себя. Тяжелый воздушный корабль ударился колесами о бетон полосы, подскочил и, закончив пробег, остановился. Только теперь Леша почувствовал жгучую боль в левой руке и невероятную усталость.

В пассажирской кабине раненый диверсант поднес пистолет к виску. В наступившей тишине звонко ударил последний выстрел.