Ларри Нивен - Летающие колдуны

И тут внезапно три барана одновременно ударили в гнездо. Оно, казалось, подпрыгнуло в воздух. В тот момент, когда оно поднялось из своего углубления, в гнездо ударил еще один баран, как бы сообщая ему последний недостающий импульс. И вдруг с громким шипением гнездо заскользило вниз по склону. Разъяренные бараны бросились следом, нанося удары по корпусу гнезда, взбивая грязь копытами — через все тщательно террассированные лягушачьи садки Анга прошел глубокий и широкий шрам. Я вопил от восторга вместе со всеми.

Огромный черный шар врезался в реку с громким чмоканьем и брызгами. У жителей деревни вырвался неистовый крик восхищения.

На сей раз я молчал в оцепенении — ужасающее гнездо даже на ширину ногтя не отклонилось от своего правильного, вертикального положения. Заметил ли это Шуга?

Но гнездо было уже в воде. Бараны, уничтожив то, что еще уцелело от лягушачьих прудов, скатывались в реку и настигали противника. Оказавшись в воде, они продолжали наносить удары по жилищу Пурпурного.

Теперь Нилсн получил возможность отомстить за оскорбление. Берега вскипали, точно живые, — саламандры, ящерицы, раки, ядовитые змеи и прочие разные создания набросились на баранов и на черное гнездо. Возникшее зрелище вызвало благоговение у присутствующих — бараны и грязевые создания, совместно атакующие зловещую неподвижную сферу.

Жители деревни выстроились вдоль гребня холма и радостными криками приветствовали неистовую активность внизу. Один-два пастуха похрабрее попытались спуститься к реке, но щелкающие клешни загнали их назад.

Бараны теперь двигались медленнее, но все еще продолжали тесниться вокруг гнезда Пурпурного, порой вскарабкиваясь на тела упавших. Вода стала розовой. По берегам реки кишели рассерженные грязевые вонючки. Толпа продолжала дико веселиться и начала распевать хвалебные гимны в честь Шуги. Заводилой был Пилг Крикун.

Гнев баранов утих. Некоторые уже взбирались назад на холм, скользя и шлепаясь в свою собственную кровь, съезжая назад по илистой почве. Два-три животных ушли под воду и больше не показались.

Грязевые создания тоже начали успокаиваться — и пастухи, соблюдая осторожность, осмелились еще раз спуститься вниз, чтобы позаботиться о своем израненном стаде.

— Красивое заклинание, Шуга! — поздравил я. — Красивое — и такое сильное!

И действительно — по мере того, как взбаламученная пена начала спадать, открывая всю степень разорения, некоторые из жителей начали даже ворчать, что, возможно, заклинание было слишком сильное. Один из членов Гильдии Советников проворчал:

— Только поглядите на все эти разрушения! Это заклинание должно быть запрещено.

— Запретить, — возразил я, — и оставить нас беззащитными перед врагами?

— Ну, — поправился он, — наверно, надо удерживать Шугу от того, чтобы он использовал его против друзей. Он может применять его только для чужаков.

Я кивнул, соглашаясь.

На истоптанной грязи склона лежало по крайней мере одиннадцать мертвых овец, грязевые существа беспорядочно копошились на их неподвижных боках. Четыре барана были втоптаны в землю, другие лежали с повернутыми под необычным углом головами — они сломали себе шею, бодая гнездо Пурпурного. Три барана с открытыми ртами лежали под водой. У уцелевшей части стада на боках и ногах были видны следы от бесчисленных укусов грязевых вонючек. Несомненно, большинство этих укусов станут гноящимися язвами, и, очевидно, многие из баранов умрут позднее.

Обитатели ила будут еще несколько дней свирепствовать. Будет опасно купаться, и, вероятно, овцы еще долго не посмеют вернуться к реке и их придется водить на водопой к горным ручьям. Лягушачьи садки уничтожены полностью, их предстоит восстановить где-нибудь в другом месте. Алг, обозревая склон, стонал и заламывал руки. И, наконец, гнездо сумасшедшего волшебника перегородило реку. Вода, встречая препятствие, уже прокладывала себе новое русло.

Но какое все это имело значение. Невелика цена за ущерб, нанесенный чужаку. Принимая во внимание грандиозность задачи, потери были невелики, и мы могли гордиться Шугой.

Тогда почему кругом стало так тихо? Я посмотрел налево и увидел Пурпурного, стоящего на гребне холма.

Он стоял, а вокруг него парили его устройства. Все внимание толпы переключилось на пришельца. Пурпурный стоял, уперев руки в бедра, и задумчиво смотрел вниз, на свое гнездо.

— Очаровательно, — произнес Пурпурный и начал быстро спускаться по склону. Его устройства запорхали следом. Гнездо торчало посередине реки, похожее на огромное яйцо. Сильный водный поток огибал выпуклые бока, гневно рассыпая брызги вверх и на утоптанный берег. Свирепые грязевые существа пытались вскарабкаться на его тусклую черную поверхность, решительно добираясь до знаков заклинания, словно бы выгравированных на поверхности. Гнездо стояло непоколебимо, нацелившись почти строго вверх. Меня это насторожило. Я искал глазами вмятины в стенках поврежденного гнезда, они определенно должны были остаться от бараньих рогов. Но не нашел ничего.

Пурпурный зашагал по склону вниз, к воде. Ни комочка грязи не прилипло к его необычным сапогам. Мы же с Шугой оказались в грязи по бедра. Несколько грязевых вонючек напали на волшебника, когда тот вошел в воду. Пурпурный не обратил на них внимания, а твари, казалось, не могли вцепиться в его ноги.

Он остановился под выпуклостью гнезда, и мы ожидали, что сейчас он разразится криками ярости.

Пурпурный коротким инструментом начал осторожно соскабливать кусочки проклинающего заклинания Шуги в небольшие прозрачные сосуды. Говорящее устройство продолжало переводить его ворчание:

— Очаровательно… сила этих желез секреции, контролирующих функции тела, такова, что я ни с чем подобным раньше не сталкивался… Интересно, можно ли этот эффект воспроизвести искусственно?

Дважды он принюхивался к тому, что соскребал, и дважды ронял слово, которое говорящее устройство не смогло перевести. Когда он кончил, то окунул руки в реку, чтобы вымыть их, ненароком обидев Филфомара, обычно доброго речного бога.

Пурпурный вернулся к овальной двери своего гнезда, оно шло вровень с выпуклой стенкой, но обведена оранжевой краской, чтобы сделать ее заметной. Он надавил на квадратную выпуклость, дверь скользнула в сторону, и Пурпурный исчез внутри.

Мы ждали. Останется ли он в своем гнезде и будет жить посредине нашей грязной реки?

Летающее гнездо закрутилось вокруг вертикальной оси и поднялось футов на двадцать в воздух. Я яростно завопил вместе со всеми. Гнездо в одно мгновение превратилось из черного в серебряное, должно быть, стало невероятно скользким, так как все частицы грязи, крови и зелья от заклинаний Шуги стекли по его бокам вниз, собрались на днище и комком упали в реку.