Ларри Нивен - Летающие колдуны

— Опасность? — переспросил я, когда он упомянул об этом. — Какого рода?

— Огонь, — ответил он. — Или искры, которые могут уничтожить весь корабль. Именно поэтому мы не можем взять с собой велосипедный делатель электричества.

И он объяснил мне, что искра — это очень маленькая молния.

— Вспомни, как было взорвано мое домашнее дерево! Молния? Значит, это молния сопротивлялась, когда я крутил рукоятку генератора! Я содрогнулся: молния! Да, Пурпурный определенно был великий волшебник!

И он в очередной раз доказал это. Пока бригады мужчин продолжали свои шумные состязания на генераторах, пока Вилвил и Орбур обеспечивали будущее путешествие «Ястреба», Пурпурный взялся за лечение всех больных, каких только мог найти.

— Похоже, мне скоро не нужна будет моя аптечка «первой помощи», — сказал он мне. — Я ее берег, потому что нуждался в ней сам, но теперь могу помочь окружающим.

Он вылечил Хинка Безволосого и Фарго Ткача — у обоих начали расти волосы. Другие расстались со своими язвами, от которых страдали так много рук дней. Даже женщин он лечил от безволосости. Он позаботился о младшем Гортике, четырехлетнем ребенке, у которого от рождения была маленькая и слабенькая ручка.

— Ускоренная регенерация, — приговаривал Пурпурный, обследуя малыша, и заставил его проглотить две странные полупрозрачные капсулы. Ручка ребенка начала расти. Пурпурный ежедневно приходил в верхнюю деревню и бродил среди палаток со своей волшебной коробочкой в руке. Когда Зон Продавец свалился с дерева и сломал спину, Пурпурный буквально примчался к нему! Он обрызгал спину Зону чем-то, что проходило прямо сквозь кожу, и запретил ему двигаться до тех пор, пока он снова не сможет шевелить кончиками пальцев. Зон так и остался лежать под деревом, которое чуть его не убило, а жена кормила его и меняла одеяла. Зон постепенно начал поправляться, и Пурпурный забрал у него все свои символы. Люди теперь начали обменивать символы Пурпурного на Шуги в отношении один к десяти.

Как раз в эти дни моя первая жена родила дочь — как и предсказал Шуга. Девочка была красной, уродливой и совершенно лысой — даже без тонкого, мерцающего пушка первого меха. Когда Шуга шлепками привел ребенка в чувство, кожа ее поблескивала только остатками маточной жидкости. Шуга взял влажное полотенце, которое я держал для него наготове, и начал прочищать глаза, нос и рот новорожденной. Он нежно управлялся с ней, и на его лице было странное выражение.

— Есть причины удивляться, Шуга? — спросил я. Шуга не отводил глаз от ребенка.

— Как я и думал, она — демонский ребенок, Лэнт!

— Добрая это ведьма или злая? Он покачал головой:

— Я не знаю. Слишком рано говорить.

Он поворачивал девочку в руках, продолжая обтирать полотенцем. Со своей родильной койки смотрела широко раскрытыми глазами моя жена. Большинство женщин боятся вынашивать ребенка демона. Моя жена отнеслась к этому стоически — мне следовало как-то отблагодарить ее.

Шуга сказал:

— Насколько я понимаю, этого ребенка следует окружить заботой и защитой. Возможно, с ним надо обращаться так же, как с мальчиком…

Я с испугом уставился на него.

— Шуга… — начал я, но волшебник резко оборвал меня:

— Лэнт, я не знаю. Это нечто такое, чего я никогда не видел, и о чем никогда не слышал. Мы сможем только наблюдать и ждать. Если этот ребенок — добрый демон или злой, необходимо проявлять осторожность.

Я мрачно кивнул. Демонские дочери встречались и прежде — с ними обращались как с сыновьями, давали им имена и благословляли, а в некоторых случаях даже принимали в Гильдию Советников.

Пурпурный прибежал, как только услышал новость. Он ворвался в мое гнездо и застыл, глядя на мою лысую, красную демонскую дочь. Потом ухмыльнулся.

— Она красавица, правда? — сказал он.

Мы с Шугой переглянулись. Возможно, с точки зрения Пурпурного она и была красива, но для нас в ней таился источник страха. Как же выглядят младенцы там, откуда явился Пурпурный, если такого ребенка он считает красивым? Он неуверенно подошел к Шуге.

— Можно я подержу ее?

Шуга отступил, прикрывая ребенка рукой. Глаза его сердито поблескивали. Пурпурный выглядел растерянным и обиженным. Я коснулся его руки.

— Пурпурный, у нее вырастут волосы? Тот покачал головой.

— Я думаю, нет.

— Но тогда ты ее вылечишь?

— Я не могу.

— Извини, я не собираюсь тебя оскорблять, но ведь ты недавно проводил такое лечение.

Пурпурный развел руками.

— Ты не понял. Она не больна, Лэнт. Она просто лысая — как я. Он снова шагнул к Шуге.

— Дай мне ее подержать, пожалуйста!

Он протянул руки. Но Шуга отказался дать ему ребенка. Он упрямо покачал головой.

— Но она моя, — заявил Пурпурный. — Я хочу сказать, я зачал ее…

— Так и что? Ты думаешь, это дает тебе какие-то особые права? Это жена Лэнта родила ее. Это ребенок Лэнта.

Пурпурный посмотрел на Шугу, на меня. На лице его появилось выражение смятения и обиды.

— Я только хотел подержать… чуть-чуть… Лэнт, пожалуйста?

Он выглядел таким жалким, что я уже хотел согласиться, но Шуга непреклонно качал головой.

Наконец Пурпурный склонил голову в знак печального и покорного согласия.

— Как хочешь. Но позволь, по крайней мере, укрепить ее здоровье…

— Какого рода это заклинание? — спросил Шуга.

— Это заклинание счастья, — ответил Пурпурный. — Счастья и защиты. Оно сделает ее более сильной и здоровой.

Я сначала подумал, что Шуга откажет. Я заметил, как подозрительно сузились его глаза. И я сказал:

— Шуга, вспомни, мы должны угождать ей…

— Хорошо, — сказал Шуга. — Можешь подойти…

И он позволил Пурпурному достать из коробочки устройство и с его помощью сделать укол. Больше Пурпурный не просил подержать ребенка, и, когда уходил, шаги были неровными. Больше в тот день мы его не видели.

Большей части символов Пурпурного жители не окупили — даже тогда, когда больные и инвалиды начали прибывать со всех концов острова. Те, кто были здоровы, предпочитали приберечь символы частично из-за того, что позднее им самим могла понадобиться очень сильная магия, а частично потому, что символы сами по себе были магией. И они могли принести удачу.

После излечения многие решили остаться. Заинтригованные нашей летающей лодкой и нашими генераторами электричества, они образовали постоянно присутствующую толпу любопытных. Одни стали делать ставки на различные генераторные бригады. Другие приходили в надежде присоединиться к нашей все растущей Гильдии изготовителей тканей, или включиться в поточную велосипедную линию, или войти в генераторную бригаду. Третьи прибывали торговать, а за ними следовали те, кто наживался на торгующих. Остальные приходили из любопытства.