Ник Перумов - Сборник Похитители душ

— Вы, Семен Макарович, в западное крыло артистов не ведите. Сразу домой отправляйте. Время уже позднее, больным спать пора.

— Да моя б воля, я этих… — завхоз с трудом сдержался, чтобы не выругаться, — на порог не пустил! А в западное… надо бы их туда, там им недолго выступать пришлось бы. Живо бы накостыляли.

Очень полная женщина в белом платье с блестками пронзительным голосом запела романс.

Госпиталь. Ночной обход. 01 час 02 минуты.

Несмотря на позднее время, госпиталь не спал. Шаркали по коридорам беспокойные больные, бегали медсестры, двое дежурных хирургов быстро прошли в операционную. Вновь поступивших было немного — в основном из-за нехватки мест. Если бы не завтрашее мероприятие, ночь могла бы пройти спокойно. Но сейчас во всем здании шла работа по подготовке к переезду.

— Вы бы отдохнули, Александр Иосифович, — де-журно предложила старшая медсестра. — А мы к утру все вам доложим.

— Хорошо, хорошо, Людмила Леонтьевна, я обязательно отдохну, — так же дежурно отвечал главврач, точно зная, что не ляжет, пока не обойдет и не проверит все службы госпиталя.

Госпиталь. Ординаторская. 04 часа 17минут.

Ну вот и прошли еще одни сутки. Нормальные, обыкновенные сутки. Александр Иосифович допил холодный чай, еще раз перечитал письма от родных, убрал конверты в карман и прилег на короткую кушетку.

Игорь сидел рядом с кушеткой, смотрел на безмятежное лицо Александра Иосифовича и пытался понять, сделал он большую глупость или большую гадость, положив коллегу под аппарат. А еще он думал, что сам ни за что не будет спрашивать Тапкина о его похождениях. И даже сделает вид, что его это абсолютно не интересует. Ну, правда, мало ли что снилось человеку во время психотерапевтического сеанса? Это его личное дело…

Придя домой, Игорь долго и бесцельно слонялся по квартире. Зашел на кухню, постоял немного, но есть ничего не стал. Долго глядел в окно. Почитал немного какую-то пустую и трескучую газету. Разозлился. Лег в кровать.

И тут зазвонил телефон.

Где-то в недрах квартиры раздается тихое позвякивание. "Проклятый кот! Он снова добрался до своей мерзкой игрушки и таскает ее по дому! И я даже думаю — не сам нашел. Наверняка наше солнышко незакатное, уходя на работу, решило порадовать домашнее животное. Где только Виталий выкопал эту хреновину с бубенчиками? Говорит, в фирменном кошачьем магазине, за средней опупенности деньги. Очень, говорит, советовали купить. Рекомендации, говорит, ведущих кошководов. Или кошкодавов. И вот теперь эта тварь, толкая перед собой новую игрушку, носится по квартире, сметая все на своем пути. Проклятый кот.

И зовут это порождение ехидны (я даже не поленюсь и схожу за паспортом) — Уинтон Барколдайн Кубер-Педи. А вот и нет, а вот и не угадали! Педиком его называю только я. Виталий, вопреки всем своим традициям, величает этого кривоногого рахита "сэром Уинтоном".

Светочка швырнула кошачий паспорт на стол (промахнулась), закурила новую сигарету, элегантно поерзала на диване, переложив ноги справа налево, и попыталась сосредоточиться на свежем номере «Cosmopolitan». Безуспешно. Навязчивый звон стоял в ушах, порождая неуютную ассоциацию. Так и кажется, будто по коридору ходит прокаженный с колокольчиком.

А что сделаешь? Возмутишься? Выпишешь ноту протеста? Ага. С гербовой печатью. Ага. К сведению интересующихся: этот мерзейший кот стал причиной ссоры номер восемь в нашем вчерашнем сосуществовании и ссоры номер два — в сегодняшнем. Что? Да, да, именно так: сосуществовании. Да, да, и ссоры у нас — нумерованные. Интересуетесь? Извольте. Сегодняшний номер один — это новый одеколончик нашего господина и повелителя (как называется — не скажем, чтобы не заниматься антирекламой солидной парфюмерной фирмы). После того, как Светочка заявила, что такими жидкостями, по ее мнению, опохмеляется недобитый демократами пролетариат, их сиятельство Виталий Николаевич сильно осерчали-с и изволили вылить кофий на новое ковровое покрытые нашей спальни.

Еще? Хватит? Вот уж, нет уж, продолжаем, раз мы завелись. Теперь я возьму вас за пуговицу и буду долго и занудно рассказывать о своей горестной судьбе. Я представляю те моря и океаны презрения, которые выльют на меня 99, 9 % простых русских женщин, в принципе не понимающих, как можно иметь

Четыре шубы

Двадцать восемь пар туфель

Шкаф во всю стену, забитый тряпьем от лучших модных домов Европы

Как минимум, полтора килограмма золота в изделиях (с драгоценными камнями и без)

Шестикомнатную квартиру на Каменноостровском с зимним садом и фонтаном

Мужика (умный, красивый, непьющий, по бабам не гуляет, денег — только попроси — в любой момент любое количество)

Навалом друзей по всему свету и возможность кататься к ним, когда захочешь

Дачу (ближнюю — в Солнечном и две дальние — в Крыму и на Волге)

Домработницу

Личных: шофера, телохранителей, косметичку, массажистку, визажистку, тренера по шейпингу, тренера по плаванию, психоаналитика, стоматолога, гинеколога, а также всех, кто понадобится впредь,

И не считать себя счастливой!

И я не говорю уже о таких пошлых, с вашей точки зрения, мелочах, как

Тридцать три розы — в постель — в тридцать третий день рождения

Самолет — напрокат — в Калифорнии

Ананасы — в шампанском -

Молчу, молчу, потому что слышу, слышу уже ваш зубовный скрежет…

Кстати, пока не забыла. Маленькая поправка. В моем «счастливом» списке (см. выше) вычеркните, пожалуйста, психоаналитика. Его у меня уже нет. Михаил Владимирович был слишком хорошим специалистом. Да нет, почему? Живой и невредимый. Просто я уже не его клиент. А потому что Виталеньке однажды не понравилось, КАКАЯ я пришла с сеанса этого самого психоаналитика. Слишком, видите ли, веселая. А мы с Михаилом Владимировичем в тот день так славно поговорили… Причем о Виталии, о нем, о нем! И я ехала домой в расчудеснейшем настроении, и погода была до неприличия хороша, и осень… Тротуары как будто специально чисто вымели, а затем умелая рука дизайнера в нужных местах набросала идеально подходящих по цвету листьев. Все встречные машины выглядели, как только что из мойки, а женщины — как из парикмахерской… И кварталов за пять до дома я так расчувствовалась, что решила маленечко пройтись пешком. И пошла, и пошла… почти не замечая ползущей сзади машины с бдительным Бритым… Кажется, даже мороженое себе купила…

И вот тут-то меня и накрыли. Каким своим чертовым чутьем Виталий почувствовал, что я подхожу к дому? Или он сам куда-то собирался? Не помню. Зато очень хорошо помню, как он схватил меня за руку. Нет, на улице он еще не орал, на улице он только шипел. Орать он начал в квартире. Как на что? Почтенной публике не понятно? А вам, милые дамы, претендующие на мои двадцать восемь пар туфель? Тоже нет? Объясняю. Потому что, во-первых, одной мне по улице ходить нельзя (можно подумать, он Бритого позади меня не увидел), во-вторых, нельзя ходить одной по. улице с таким выражением лица (это мы таким образом о моей нравственности печемся) и, в-третьих, вообще — откуда это у меня такое выражение лица? От психоаналитика? И каким это образом он добивается такого эффекта? Ах, самым приличным и научным? Ну, так вот, милая, я твоего Михаила Владимировича сегодня же кастрирую, а потом пусть он с тобой ведет самые душеспасительные беседы. Нам так всем будет спокойней.