Генри Олди - Кукольник. Куколка. Кукольных дел мастер

— И я подозреваю почему. А также догадываюсь, почему вы, любезный Лукулл, стали раздражительным и нервным. Не спорьте со мной: я вас знаю не первый год. Раньше вы не отличались впечатлительностью.

Повелительным жестом Юлия указала вскочившему доктору на кресло. Тот разом сник и сел, как послушный ребенок. Брюнетка садиться не стала, проигнорировав ответный жест Лукулла. Медленно, по-хозяйски прошлась по отсеку — совсем иначе, чем до этого бегал медикус-контролер.

Даже кверху ногами, как это виделось Лючано, она выглядела королевой.

— Я навела кое-какие справки относительно «драмы на грядке», Гая беспокоить не решилась, так что сведения отрывочные. Но картина в целом ясна. Вы в курсе, что Гай через три года обязан освободить этого… Борготту, кажется? — и вернуть на Китту в целости и сохранности?

— В курсе. У слухов длинные ноги. — Лукулл скорчил гримасу, уверенный, что выглядит опытным соблазнителем, и влепил брюнетке сомнительный комплимент: — Как у вас, дражайшая Юлия!

Брюнетка оставила реплику без внимания.

— Отлично. Тогда нам обоим понятно, отчего Гай кинулся спасать раба, едва наш полиглот угодил в переделку. Поступок из ряда вон выходящий: хозяин рискует жизнью из-за раба. Нонсенс, не правда ли?

Лукулл кивнул, соглашаясь.

— На «грядке» Гая ранили. Сложилась экстремальная ситуация. Ему пришлось ослабить влияние клейма, чтобы раб мог действовать самостоятельно. В определенных рамках, разумеется.

— Вы так думаете?!

— Уверена.

«Так вот почему Тумидус отдавал приказы словами! Вот откуда ненависть во взгляде! И невозможное для помпилианца „нам“ по отношению к рабам… В те минуты мы с брамайни были для легата почти людьми!»

«Почти, — эхом повторил издалека маэстро Карл. — И лишь в те смертельно опасные минуты. А сейчас, в безопасности?»

— Лукулл, вы — медик. Вам известно, какое это серьезное потрясение — необходимость ослабить влияние клейма. Стресс, шок… Я не получила медицинского образования. Но я не хуже вас знаю, о чем говорю.

— Откуда вы это знаете?

— Убедилась на собственном опыте. Мне случалось…

Брюнетка замолчала. Лицо ее окаменело: Юлия боролась с нахлынувшими воспоминаниями. Лючано готов был дать руку на отсечение: воспоминания — не из приятных.

— У нас, помпилианцев, не принято говорить об этом. Дурной тон. Но мне, курируя ряд исследований, довелось изучить данный вопрос в деталях. Да, Лукулл, мы косвенным образом зависимы от своих рабов. Вам, гражданину Помпилии, неприятно такое слышать, но правда выше предрассудков. Они привязаны к нам, а мы — к ним. Помпилианец без рабов чувствует себя как… Голый на морозе? Мучимый жаждой в пустыне? На безрабье мы быстро впадаем в депрессию и рискуем сойти с ума. Именно поэтому наши власти выделяют беднякам хотя бы по одному рабу, за казенный счет.

«Я бы на их месте тоже замалчивал эту тему. Выходит, рабовладелец, считающий раба вещью, — тоже несвободен?! Зависим от связанных с ним роботов?!»

— Даже кратковременное ослабление влияния клейма пагубно для нашей психики. А для психики гордого легата Тумидуса — десятикратно. Общение с рабом, ходячим предметом, вступившим с хозяином в симбиотическую психосвязь, если хозяин вынужден «отпустить поводок»… О, это катастрофа! Рушится привычная система ценностей, начинается разлад уже не на уровне психики, а на уровне банальной физиологии…

— Погодите, Юлия! А семилибертусы?

— Гладиаторы? Это совсем другое дело. Двойное подчинение, удаленный «поводок», периферийный контроль… Не хотелось бы сейчас углубляться в детали и читать вам лекцию. Запомните главное: игры с клеймом не проходят даром. Психические расстройства неизбежны. Если Гай всего лишь разъярен и требует дуэли по дурацкому поводу — значит, он легко отделался. Имейся у нас в запасе неделя, и я была бы уверена, что сумею переубедить Всадника.

Она пожала плечами и подвела итог:

— Но недели у нас нет. Мы не можем столько времени болтаться в неосвоенном секторе. Увы, Лукулл, я ничего не могу гарантировать.

— Надеюсь, сейчас Гай восстановил влияние клейма в полном объеме?

— И я надеюсь. Он же не сумасшедший. Но психика Всадника стабилизируется не сразу. А легат весьма вспыльчив.

— А я? Я весь на нервах! Дергаюсь, много курю… у меня дрожат руки!..

— Это же элементарно, дорогой Лукулл! Вам вторые сутки приходится лечить раба как свободного. Дисфункция психики и локальное разрушение стереотипных синаптических связей, как у Гая. Только в ослабленной форме. Едва ваш пациент покинет медотсек, вы быстро придете в норму. За пару дней, я думаю.

Она вежливо улыбнулась врачу.

— А теперь я проведаю Гая. Эта идиотская дуэль…

Направляясь к выходу, красавица Юлия, помпилианка со странностями, как и в первый раз, оглянулась в дверях и тайком подмигнула. Лючано Борготта, лежащий в спецбоксе раб-полиглот, ради которого хозяин Гай рисковал своей драгоценной шкурой, знал, кому демонстрирует знак расположения стерва-брюнетка.

Тому, ради кого она так долго рассказывала вслух об особенностях психики рабовладельцев и их постыдной зависимости от собственных роботов.

Нет, не доктору Лукуллу.

Доктор, в сущности, все знал и без Юлии.

«Следующие сутки, малыш, — хихикнул маэстро Карл, — ты много думал».

Лючано согласился. Он спал без сновидений, просыпался и думал снова. О свободе и зависимости, о помпилианцах и невропастах, венце и начале безумной дуры-эволюции, о скелетах, прячущихся в темных чуланах подсознания и человеческой души…

«Ну и о бабах, разумеется, — встрял Гишер. — Куда ж мужику без этого?»

Он не стал возражать. О бабах — тоже. Вспоминалась Сунгхари, молоденькая Анюта… Юлия, наконец. Лючано фантазировал, дурея от скуки и долгого воздержания. Хотя представить Юлию в постели у него по-прежнему не получалось — в отличие от остальных женщин.

На брюнетке воображение буксовало.

Между двумя эротическими грезами он вдруг понял, отчего чужим рабам помпилианцы подают команды голосом, а своим — как правило, молча, через «клеймо». К чужому рабу не тянется ментальный «поводок» от отдающего приказ — вот и приходится пользоваться речью. Когда Тарталью допрашивали насчет способностей к языкам, Тумидус предоставил вести допрос другим. Помпилианская этика. Вопросы и ответы должны слышать все заинтересованные. Другое дело, что хозяин в силах без звука заставить раба говорить хоть ложь, хоть правду…

Но это уже вопрос честности хозяина.

А в таких делах Тумидус щепетилен, надо отдать ему должное.

«Что ж ты про детишек забыл? — укорил его маэстро Карл. — Хватит терзать мозги, оставь пару задачек для юных гематров. Интересно, они уже посчитали, сколько тебе осталось до состояния робота? И вообще, как они там?»