Андрей Валентинов - Нам здесь жить. Тирмен

Встреча вот-вот состоится.

И тут Снегурочки неожиданно вновь оживают.

– Ой, кто это к нам на праздник пришел! – вся троица оборачивается к новоприбывшему, начиная скользить ему навстречу. – Да это же мальчик Коленька! А любишь ли ты, Коленька в загадки играть?

– Люблю, – широко улыбается человек, подходя ближе и останавливаясь перед Снегурочками.

В свете догорающей елки его лицо кажется мне смутно знакомым.

– И загадки люблю, и вас люблю, Снегуроньки мои дорогие! Дайте-ка я вас расцелую, от всей души!

Он что, придурок?! – или приезжий, как магистр?!

Давно горло не полоскал?!

Однако крикнуть, предостеречь, я не успеваю: человек делает шаг вперед, и ближайшая Снегурочка оказывается в его объятиях. Поцелуй длится долго, очень долго, у меня у самого перехватывает дыхание – когда я замечаю, что Снегурочка уже не обнимает человека в бежевой куртке, а наоборот, судорожно пытается вырваться из его цепких объятий.

Две ее подруги, бросив пленницу на произвол судьбы, испуганно пятятся прочь, как пару минут назад – от нас с Ерпалычем.

То ли мне это кажется, то ли действительно вокруг парламентера возникает призрачный светящийся ореол, Снегурочка в его объятиях виснет без чувств, ее очертания плывут, тают… Она действительно тает! В следующее мгновение на землю из рук человека оседает с тоскливым, безнадежным всхлипом февральский сугроб – чтобы растечься лужицей талой воды.

Ореол медленно гаснет. Человек оборачивается к двум оставшимся Снегурочкам – но на их месте кружится, метет снежный вихрь, в котором исчезают обе стройные фигуры. Нас обдает холодным дыханием, пригоршня снежинок ударяет в лицо… тишина.

Никого.

Только догорает елка, и синеватые блики пламени играют на лице парламентера, делая его похожим на лицо мертвеца.

Впрочем, мы с Ерпалычем выглядим, наверное, не лучше.

– Убедительная демонстрация, – Ерпалыч смотрит на гостя с явным уважением. – Впечатляет.

Человек легкомысленно машет рукой – а, пустяки, мол! – и я наконец вспоминаю, где мы с ним встречались.

Я – заведующий кардиологическим отделением. Мне Идочка сейчас звонила…

Вне всякого сомнения, это был он: тот самый симпатичный парень-кардиолог, чьим заботам мы с Фолом и Риткой без всяких задних мыслей препоручили парализованного Ерпалыча.

– «Скорая» твоя где, доктор? Наверху ждет? Две койки заготовил? – неприязненно интересуюсь я у кардиолога.

Ерпалыч в недоумении косится на меня. Он-то этого не помнит!

– Это, дядько Йор, твой лучший друг, – поясняю я старику. – Доктор Айболит. Ты еще из его «скорой» взапуски бегал. Помнишь? – или склероз одолел?!

– Совершенно верно! – улыбка у парня прежняя: искренняя, открытая, обезоруживает наповал. – Мы ведь действительно везли вас лечить, Иероним Павлович! И даже успели кое-что сделать, прямо в машине – пока вы не пришли в себя и не исчезли столь… необычным образом! Если бы не наши старания, вы бы, между прочим, могли и вовсе не очнуться. Сам я, действительно, не врач, но медработники у нас в машине были, можете потом у них поинтересоваться.

Ерпалыч молчит. Вместо него вновь встреваю я. Парень говорит очень убедительно, ему хочется верить, но я разучился верить слету – и поэтому пытаюсь найти брешь в его аргументах:

– Ну хорошо, вы добрые самаритяне и вообще альтруисты! Зачем тогда нужен был весь этот маскарад? Белые халаты, завкардиологией, похищение?.. Зачем врать-то было?

– А скажи я вам правду, вы бы мне поверили? – хитро щурится парень, и гусиные лапки шустро разбегаются из уголков его глаз к вискам. – Про заинтересованность в господине Молитвине, как в ценном работнике, про то, что наши врачи гораздо быстрее поставят Иеронима Павловича на ноги – и медикаментами, и заговорами, о каких в обычной храм-лечебнице отродясь не слыхали… Поверили бы?

Я молчу. Крыть нечем. Конечно, не поверили бы. Ни я, ни, тем более, Фол с Риткой.

– Или вы предпочли бы и дальше препираться с бюрократами из неотложки? Слушать мои объяснения-заверения, спорить, сомневаться – а потом обнаружить, что Иероним Павлович, прошу прощения (вежливый кивок в сторону моего спутника), уже окоченел? Такое знакомство вам понравилось бы больше?

Да, он умеет быть убедительным, этот молодой напористый парень. Кажется, Снегурочки назвали его Колей?

– Ты бы хоть представился, мальчик Коленька, – недовольно бурчу я, почти сдавшись под напором его железной логики. – Славное дело: ты нас знаешь, чешешь как по-писаному, а вот мы тебя…

На ты я называю его из принципа. Довольно дурацкого принципа, наверное.

Парень звонко хлопает себя ладонью по лбу.

– Простите, господа! Совсем забыл… – он смотрит на подмерзающие останки Снегурочки и тихо улыбается сам себе. – Полагаю, мальчик Коленька не устроит обе высокие договаривающиеся стороны. Знаете что? – зовите меня Лелем. Пока.

– Пока что, Лель? – подает наконец голос Ерпалыч.

– Пока мы не познакомимся с вами и Олегом Авраамовичем поближе, – оборачивается к старику Коля-Лель.

– А вы считаете, таковое знакомство необходимо высоким договаривающимся сторонам? – ядовито интересуется Сват-Кобелище, и я мысленно ему аплодирую.

– Считаю, – Лель мгновенно становится серьезным. – И еще раз приношу извинения за все возникшие недоразумения. Поверьте, мы сами об этом сожалеем! И сотрудничество наше будет строиться на условиях, с лихвой компенсирующих… э-э-э… былые затраты.

– Я знаю, ваш магистр на это уже намекал, – кивает Ерпалыч.

На долю секунды лицо Леля меняется.

– Магистр? – переспрашивает он. – Ах да, магистр… конечно!

– Не далее, как сегодня, – усмехается старик. – Должен отметить, вы работаете весьма оперативно.

– Стараемся, – расцветает Лель, но на сей раз его улыбка похожа на искусственный цветок.

– Итак, что вы конкретно хотите нам предложить? – Ерпалыч наконец решил взять быка за рога, и я полностью с ним согласен.

– Работу в нашем центре. По вашему профилю. Изменение реальности, методы воздействия, приспособления, рычаги давления и управления, – Лель явно увлекся. – Только вместо любительских спектаклей – профессиональный театр. Отличное оборудование, библиотека, доступ к любым материалам. И оклады, между прочим, соответствующие вашей квалификации.

– Ну-ну, не преувеличивайте, молодой человек! Сами только что в Берендеево царство игрались! К чему вам пара доморощенных кустарей – с такими-то возможностями?!

– Не прибедняйтесь, Иероним Павлович! – перебивает старика Лель. – Доморощенные кустари! – он даже фыркает. – Один после инсульта ухитряется обернуться и уйти у нас из-под самого носа, другой удирает от группы захвата верхом на китоврасе…