Андрей Валентинов - Нам здесь жить. Тирмен

Машину прислали в девять утра с короткой запиской Бажанова. Я даже не успела напоить Игоря кофе. Господин Бажанов, исполняющий обязанности мэра и Председатель Временного Комитета Обороны, торопил.

Вначале я заметила репродукторы – черные, похожие на огромные тюльпаны. Такие я видела только в кино, и то в самом детстве, когда по ящику крутили фильмы про войну. Про давнюю забытую войну, когда с колоколенок лупили пулеметы, и Фриц означало не просто сокращение от Фридрих. Так и казалось, что репродукторы вот-вот оживут, и по улицам разнесется: «Граждане! Воздушная тревога! Граждане!..»

Репродукторы молчали. Присмотревшись, я сообразила, что говорить им еще рано – нигде не было проводов. Ни проводов, ни антенн. Просто странные черные цветы, прикрепленные болтами где к кирпичной стене, где прямо к рекламному щиту фирмы «Пепси». Я удивилась – и тут же увидела кентавров.

Как я поняла из вчерашнего рассказа Игоря, с кентами заключено нечто вроде перемирия. Бажанов встретился с их вожаками и даже подписал какой-то протокол. Это было понятно, особенно после Указа, но те двое, что катили нам навстречу… Я глазам своим не поверила: красные повязки, большие нагрудные знаки, знакомая надпись «Патруль».

Патруль?! Кенты патрулируют улицы?! Может, и вправду конец света?

Площадь Свободы, обычно пустая и скучная, тоже стала другой. Напротив входа в городскую администрацию (во времена далекие, для нас почти былинные – обком) суетились рабочие, устанавливая нелепые бетонные плиты. Рядом свесил свой оранжевый нос новенький японский кран. Среди серых курток мелькнул знакомый зеленый ватник. Тех-ник! И не один! Да какого черта, новую очередь метро они рыть собрались, что ли?

По самому верху здания, скрывая окна пятого этажа, тянулось широкое кумачовое полотнище. Белые буквы складывались в слова:

Я покачала головой. Верно. Нам здесь жить. Лозунг на городских воротах Содома. Или на борту «Титаника».

Автомобиль подрулил ближе, шофер открыл дверцу – и я поняла. То, что сооружалось здесь, когда-то называлось баррикадой. Саша строил такие – и в августе 91-го, и в октябре 93-го. От августа у него остались фотографии, от октября – шрам на плече…

Возле дверей я оглянулась, посмотрела на глубокое, яркое небо: и вздрогнула. Синий океан пересекали белые тонкие полосы – одна, другая, третья. Самолеты – высоко, где-то на границе стратосферы. Кажется, это называется инверсионный след. Гражданские не летают тройками, значит…

Началось!

У входа потребовали пропуск. Такового у меня не оказалось, и курсант-сагайдачник долго звонил по телефону. Простому, не радио, с треснутым диском. Проводов у телефона не было. Я уже не удивлялась.

Бажанов был в форме, но не в камуфляже без погон, а в новеньком мундире. Генеральские звезды тускло отсвечивали среди золотых зигзагов. На груди – тоже звезда, но поменьше, на трехцветной колодке. В петлицах – ажурные крылышки. Вот уж никогда не думала, что этакий громила влезет в самолет!

– Садись, Гизело!

Голос звучал устало, веки набрякли. Не иначе, ночь не спал. Однако выбрит, наодеколонен. Генерал!

О некоторых говорят: лицо – хоть сейчас на медаль. Этот до медали слегка не дотягивает, но хорош! Слуга царю, отец солдатам! А сейчас, при полной форме – так вообще орел! И голос хорош – хрипловатый, уверенный, каждое слово чеканит. Лапищи здоровенные – крысу с одного раза ладонью прихлопнет. А вот волосы, кажется, все-таки подкрашенные. Чуть-чуть – на висках.

А еще ему интересно, кто меня трахает.

Вот он какой, генерал Бажанов…

– Значит, так, Гизело! Тебя куда – в храм-лечебницу, или работать будешь?

Оставалось пожать плечами. Выходит, меня не уволили? Ну, если не уволили…

– Вот и хорошо. Назначаешься прокурором города. Вопросы?

Остолбенеть я не сумела исключительно по той причине, что столбы в креслах не сидят. Однако Бажанов явно истолковал мое молчание по-своему.

– Если все ясно, можешь идти. Заседание Комитета Обороны через пятнадцать минут. Все!

Все?!

Обезьяны, революция, репродукторы, баррикады, кенты в патруле. Все ясно?

– Вы, господин Бажанов, давно Конституцию не перечитывали?

Кажется, он растерялся. Ненадолго, всего на миг. Но вот растерянность исчезла, густые брови сошлись к переносице:

– Намекаешь, значит, Гизело?

– Не намекаю, – вздохнула я. – Согласно Конституции, прокурора города назначает…

Договорить не успела – широкая ладонь с грохотом опустилась на стол.

– Что, и ты саботажник? Крысы вы все, вот что я тебе скажу! И Ревенко твой, и Никанор! Сбежали, сволочи, город бросили! Под суд бы вас!

Снова вспомнилось старое кино. Ти есть рюсише саботажник! Ми, немецкий зольдатен, будем тебя немножечко вешайт!

– Я не саботажник, господин Бажанов! И даже не саботажница. Местная администрация может назначить исполняющего обязанности прокурора вплоть до утверждения. А ваш, извините, Комитет Обороны, вообще незаконен…

– Угу…

Я ждала, что он взорвется – как авиабомба. Пятисоткилограммовая авиабомба в генеральском мундире с геройской звездой. Но взрыв не прозвучал. Бажанов хмыкнул, покачал головой:

– И говорили же мне: на черта нам сейчас прокурор? Эх ты, законник! Ну, будем считать, что я тебя назначил исполняющей обязанности, а Комитет Обороны – это общественная организация. Все равно, решения подписываю я – как мэр. То есть временно исполняющий. Довольна?

– Пока, – кивнула я. – Пока не изучу документы. Значит, в городской прокуратуре никого нет?

– И в районных тоже, – Бажанов вновь усмехнулся, на этот раз – зло. – И жорики разбежались, на весь город – девять офицеров. Ты, Гизело, в прокуратуру пока не ходи, там даже связи нет. Тебе тут кабинет выделят. Ну что, все?

Мгновение я раздумывала.

Сказать? Или обойдется? Нет, надо!

– Господин Бажанов! Вы назначаете на эту должность человека, которому предъявлены серьезные обвинения…

– Ты про попов? – генерал скривился. – Так раскрутили мы это дело! Попов твоих Капустняк убрать велел. То есть, не Капустняк… Ну, ты сама понимаешь. Убрать – и тебя скомпрометировать.

Капустняк? А как же фальшивый ордер? Ладно, потом.

– Меня обвинили не только в этом, – осторожно проговорила я. – Мне предъявлено обвинение… в шпионаже.

– Чего?!

Бажанов недоуменно покрутил головой, вздохнул:

– Слушай, Гизело, ты мне голову не морочь! Как работать – так все вы шпионы! Все, катись, сейчас заседать будем. А кстати, ты не на Штаты работала? Может, они дивизию сюда пришлют, а? На весь город – триста сопляков-курсантов, воюй тут!..

Дивизию? Жаль, нет связи с Девятым. Он ведь обещал боевого слона!