Сирил Джадд - Марсианский форпост

— Минуточку, Шабрие! — Хеллман цепко подхватил собеседника одной рукой за локоть, а другой подал знак Теду пойти прогуляться. Затем отвел француза в сторонку и спросил напрямую, понизив голос: — Выходит, по-вашему, это элементарная подставка?

— Уж не желаете ли вы, друг мой, чтобы я выступил с обвинением в адрес нашего дражайшего комиссара Белла? — с легким сарказмом осведомился Шабрие. В таком случае вы напрасно на меня рассчитываете! Давайте я лучше подкину вам кое-какую информацию к размышлению. Допустим, колония Сан-Лейк-Сити обанкротится. Согласно закону, комиссар пустит все ее имущество с молотка. Как вы думаете, доктор, кого в первую очередь может заинтересовать ваша Лаборатория? Вы не находите, что она практически идеально соответствует интересам Бреннера? Даже здесь, в Марсопорте, нам неоднократно приходилось слышать, какое это чудо и как легко поменять на вашем оборудовании один производственный цикл на другой. Говорят также, что у вас отлично поставлена техника безопасности и всякие там утечки бывают очень и очень редко. До последних минут я был уверен в непогрешимости своих логических умозаключений. — Шабрие вздохнул и с сомнением покачал голоой. — Теперь же я совсем запутался. Новая фабрика — это понятно. Новый врач на старую фабрику — тоже понятно. Но зачем ему то и другое? Да плюс еше миллион долларов вам… Нет, я положительно теряюсь в догадках, если только предположить, что Бреннер собирается одновременно производить маркаин на о б е и х… Кстати, последнее время в определенных кругах активно циркулирует один любопытный слушок…

Басистый гудок сирены заглушил последние слова неисправимого сплетника. Люди стали жаться подальше от запретной линии. В толпе встречающих разом прекратились разговоры и началось внутреннее перемещение: разбредшиеся по периметру спешили вновь присоединиться к своим группам.

— Прошу извинить меня, дорогой доктор, но мне пора идти, — всполошился Шабрие, как только сирена умолкла. — Я забил себе удобное местечко, но, боюсь, как бы его не заняли в мое отсутствие…

— Местечко? — удивился Тони, за осмыслением полученных сведений не успевший вовремя поймать новую нить в разговоре. — Разве отсюда плохо видно?

Шабрие посмотрел на него с такой укоризной, что до доктора наконец дошло.

— А-а, так вы тоже охотитесь за Дугласом Грэхэмом, — понимающе протянул он.

— Вот именно! До меня дошло, что мистер Грэхэм — большой ценитель… э-э, скажем так, определенных напитков. Если мне посчастливится поймать его раньше всех этих стервятников, кто знает… Ему ничего не стоит посвятить целую главу в новой книге производству марсианского спиртного! — Француз торопливо пожал Тони руку, пожелал на прощанье доброго здоровья и устремился прочь, смешно переваливаясь на коротких кривых ножках.

Хеллман бросил взгляд на небо. Корабля пока не было видно. Он вернулся к прерванной работе, быстро, но аккуратно приводя оборудование в состояние полной готовности. Жаль, конечно, что Шабрие не успел сообщить тот „любопытный слушок“, но пищи для размышлений и без того хватало.

Во-первых, теперь было ясно, что подкоп под колонистов Сан-Лейк-Сити велея загодя и задолго до последних событий. Впрочем, Шабрие был известным фантазером и сплетником, и доверять его словам полностью не стал бы ни один здравомыслящий человек. Но гипотеза о подставке выглядела довольно убедительно. Вопрос в том, как разоблачить негодяев. Да и кого разоблачать? Во всей этой истории с маркаином было очень трудно отделить, так сказать, овец от козлищ. Кому теперь можно довериться? Нили? Ноутону? Эд, по крайней мере, всегда казался Хеллману порядочным человеком… Шабрие с его безудержным трепом и проницательными маленькими глазками? Может быть. Но уж никак не Бреннеру и комиссару Беллу! Проклятье! Вполне возможно, вокруг было немало порядочных людей, сочувствующих колонистам и готовых оказать помощь. Почти наверняка таких людей было гораздо больше, чем мерзавцев. Но как отличить мерзавца от порядочного человека, если рецепты в каждом отдельном случае всегда приходится выписывать заново?

„Вот ведь паразиты!“ — с горечью подумал Тони, подсознательно включая в это понятие не только самоуверенного наглеца Бреннера, но и обаятельного говоруна Шабрие, такого же, в сущности, хищника, только рангом поменьше. Марсианский алкоголь приносил фантастические прибыли, хотя все его отличие от земного заключалось в том, что спирт для исходного продукта получался путем перегонки содержащих углеводы марсианских растений, тогда как на Земле для этой же цели применялись традиционные злаковые культуры или другая органика, если спирт предназначался для технических целей. Коротышка француз наел брюхо, жирея на доходах, получаемых за счет вызванных всеобщей истерией извращенных потребностей небольшой кучки землян, чье богатство позволяло им не стесняться в расходах на экзотику. По сути дела, виноторговец немногим отличался от беззастенчивого наркодельца Бреннера. И пусть первый считал себя высокоморальным гражданином, открыто осуждая и клеймя „грязный“ бизнес последнего, оба они являлись самыми настоящими паразитами, обделывающими свои делишки и не желающими видеть главной проблемы Марса — прекращения кабальной зависимости от материнской планеты.

„А что он там говорил насчет нашей Лаборатории? Разумеется, для человечества в целом намного полезнее производить радиоактивные изотопы для лечения онкологических заболеваний, чем концентрированный алкалоид для уродующих свое здоровье и жизнь наркоманов, но, с точки зрения паразитов, полезно лишь то, что приносит больший доход. Такая вот у них интересная мораль. Эх, кровососы проклятые!“

— Летит! Летит! — с восторгом заорал над самым ухом Тед Кемпбелл.

Казалось, будто частица Солнца отделилась от основной массы и зависла над головой, хотя все понимали, что видят лишь пламя, вырывающееся из тормозных дюз приближающегося корабля. Посадка произошла на удивление быстро. Ревущие вспышки под брюхом бронированного монстра становились все реже и короче, а когда серебристый гигант опустился в центр посадочной площадки, гром двигателей сменился частым пыхтеньем, напоминающим пулеметную стрельбу. Пыхтенье, в свою очередь, уступило место рокочущему гулу, замирающему с каждым мгновением, и вот наконец наступила тишина. Могучая металлическая башня гордо высилась в каких-нибудь двухстах метрах от заполнившей периметр поля людской массы.

— А пассажиры сейчас будут выходить? — спросил неугомонный Тед.

— Сейчас, наверное, — пожал плечами Хеллман, — если только с корабля уже сняли всю двигательную часть. Точно! Вон они, погляди.