Майк Резник - Черная Леди

У него нет своей библиотеки, ни книг, ни пленок, в доме нет и развлекательного центра, однако он практически не выходит из дома, предпочитая контролировать свои фонды и отдавать распоряжения по компьютеру. Он утверждает, что ему нет дела до инопланетных рас, и в то же время, стоит мне упомянуть бъйорннов, всегда о них расспрашивает. Его особенно интересует структура нашего Дома, но он, похоже, абсолютно не способен понять, что Дом определяется Узором, а не наоборот. Понятия кровной матери и Матери Узора то удивляют, то возмущают его, и пренебрегая обществом собственной дочери, он одновременно не может понять, почему я совершенно равнодушен к своей кровной матери. Он безумно зол на дочь, за то, что она вышла замуж за человека, который ему не нравился, что вполне объяснимо, и в то же время для него — загадка, почему я принимаю, как должное, Узорную Пару, которую Дом подобрал мне, когда я был ребенком.

Но пожалуй, самое удивительное в этом удивительно своеобразном человеке — его одержимое увлечение женщиной, которой, может быть, никогда не существовало, а если она и жила на свете, то умерла семь тысяч лет назад, или еще раньше.

Именно эта одержимость привела меня к нынешней работе, ибо в поисках произведений искусства, запечатлевших эту женщину, мистер Аберкромби пригласил меня в двойном качестве, исследователя и торгового уполномоченного.

Моим первым заданием было лететь на Байндер X и добыть голограмму с изображением этой женщины. Пять дней пути прошли без приключений. В полете я познакомился с рядом декланитов и дарбинцев, которые налаживали связи своих далеких планет с Байндером.

Оказавшись на Байндере X, я два дня занимался поисками голограммы, и наконец, смог представиться ее владелице, женщине по имени Ханна Комсток. Несколько лет назад, когда продали эту голограмму, я присутствовал на торгах, и покупателем была не она. По-видимому, она приобрела ее частным образом, позднее.

В мирах Внутренней Границы отношение к не-землянам гораздо либеральнее, и мне не составило труда получить приглашение к ней в дом, милях в пяти от центра Форт Родригеса, самого малого из пяти городов на Байндере X.

Прибыв, я объяснил цель своей миссии — я был уполномочен приобрести голограмму для Малькольма Аберкромби. После первых возражений и уверений, что она слишком любит эту работу и никогда с ней не расстанется, миссис Комсток назвала цену, которую я счел примерно вдвое меньшей ее реальной стоимости. Я передал информацию мистеру Аберкромби, он сам связался с владелицей и совершил покупку, пока я спал у себя в отеле.

Явившись в дом миссис Комсток на следующее утро, чтобы забрать голограмму, я спросил ее, не знает ли она что-нибудь об ее истории. Она не знала, но купила ее из-за художника, человека по имени Петер Клипштайн. Его имя было мне незнакомо, и она объяснила, что он открыл систему Ворона для земной колонизации, и они считают его великим героем.

Поэтому она решила, что имя Клипштайна придает голограмме большую ценность, во всяком случае, для колонистов на Вороне, и приобрела ее прежде всего с целью выгодного вложения средств.

Я поинтересовался, не знает ли она о других голограммах Клипштайна, но она не подозревала о существовании таковых, и сама была удивлена, когда узнала, что он создал эту, хотя проверила подлинность картины прежде, чем совершила покупку.

Поскольку на Нью Родезию, мой следующий пункт назначения, корабль отправлялся только через день, я задержался в местной библиотеке и вызвал через местный компьютер биографические данные Клипштайна. Это было ошибкой с моей стороны, ибо в библиотеке оказалось не менее двадцати семи полных биографий героя. В конце концов я заставил компьютер просеять биографические сведения и выдать мне историю жизни этого человека объемом в десять тысяч слов. Сейчас я изложу ее вам в еще более сжатом виде.

Петер Клипштайн входил в корпус Пионеров Вселенной, подчинявшийся Правительству. Задача корпуса была составлять карты новых миров и исследовать возможности их колонизации землянами в ранние годы Республики, примерно 25 столетий назад. (Очевидно, Корпус Пионеров был создан на заре Галактической Эры, просуществовал в годы Республики и Демократии, и был распущен только после прихода к власти Олигархии, лет четыреста назад).

Нанеся на карту четыре новых мира, Клипштайн прибыл на Ворон, где обнаружил один обитаемый мир, Ворон II, и руководил терраформированием второго, Ворона III.

В возрасте 47 лет он вышел в отставку, покинул корпус Пионеров, поселился на Вороне III, купил огромный участок земли, негодный для земледелия, и зажил в немыслимой изоляции, удалившись от семьи и друзей.

Демократия была неспособна постоянно следить за всеми пограничными мирами, которые заселила, и когда Ворон III подвергся нападению клоканни, ее Флот оказался не в состоянии прийти на помощь воюющим колонистам. Планета была покорена менее, чем за три дня, и тогда Клипштайн начал единоличную кампанию саботажа и терроризма, в результате чего клоканни оставили Ворон III. Когда все кончилось, ему предложили чин губернатора Ворона III, который теперь назвали Клипштайн. Он отказался и вернулся в свое поместье, где и провел в одиночестве остаток лет. Ни в одной биографии не было сведений о его творчестве, как художника. Я подозреваю, что создал он ничтожно мало: хотя произведение, о котором идет речь, выполнено явно с помощью компьютера, оно поразительно, и если бы он использовал свой компьютер для создания большего числа подобных работ, он, без сомнения, получил бы определенное признание в данной области.

Второй моей обязанностью, кроме приобретения портретов женщины, которая так увлекла мистера Аберкромби, является поиск других произведений искусства с ее изображением. Появление ее образа на картинах, созданных с разницей в тысячи лет и на расстоянии триллионов миль друг от друга по-прежнему остается загадкой. Я надеялся, что смогу что-нибудь прояснить, если найду у столь разных художников хоть что-то общее.

Поэтому я поставил главному компьютеру библиотеки задачу: попытаться определить, какой опыт, или какие события в жизни Клипштайна объединяют его с Кристофером Килкулленом, художником, чей портрет этой женщины был продан недавно на аукционе в Дальнем Лондоне.

Ответ был обескураживающим. Клипштайн умер за две тысячи лет до Килкуллена. Они жили на расстоянии 55 тысяч световых лет друг от друга.

Клипштайн был исследователем и картографом, Килкуллен — кадровым офицером флота. Хотя ни тот, ни другой не получили художественного образования, однако было очевидно, что голограмма Клипштайна осталась его единственной серьезной попыткой в этой области, в то время как Килкуллен ко времени своей кончины зарекомендовал себя достаточно известным художником. Клипштайн был атеистом, Килкуллен — ревностным членом мелкой христианской секты. Клипштайн не женился, и его биографы предполагают, что он жил целомудренной жизнью; Килкуллен был женат четыре раза, развелся с первой женой и пережил трех последующих. Их судьбы оказались настолько различны, что я смог найти лишь одну особенность: каждый из них в определенный момент жизни сражался с превосходящими силами противника, проявив при этом удивительное мужество, и даже героизм.