Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]

Аркадий Петрович своего референта прекрасно понимал. Чтобы сделать карьеру не только в обществе людей, но в обществе старших, в насквозь статусном обществе старших нужны не только покровители, союзники и ведомые, но и враги. Для быстрой карьеры — большие враги. А терять, в виду недавних действий Фудзивары-доно, референту совершенно нечего.

«Ну что ж. — подумал референт, — уши у тигра мягкие, сидеть удобно, а что падать нельзя, так падать вообще нельзя.»

И прямо из кабинета отстучался домой:

— Олег, будет время, собери мне всю открытую информацию по Шинсенгуми. В режиме «важно, но не срочно».

Естественно, Олег был рад чем-то занять голову и руки и, естественно, заказ был готов через трое суток. Набор оказался пестрым, в значительной мере бредовым. Японские источники большей частью были просто уничтожены — но нашлись достаточно неплохие архивы в Бразилии… только Олег пришел туда не первым.

— Ты уверен?

— Я был очень осторожен. И этот старший тоже был очень осторожен.

— Старший? Почему старший?

— Кто-то заплатил за полноформатный допуск к архивам. И запустил обычный поиск. А под ним пробил канал к этим данным. И пользовался им 12 с половиной минут. А просмотрено — все. Каждый бит. Не скачан, а развернут и просмотрен на месте.

— Как интересно, — разговор происходил на кухне, в отсутствие Суслика и Короля: те работали в смену.

— Я, понятно, скачал. Мне на просмотр до фига времени надо — там много по-японски и без перевода. «Вавилонская башня» рулит, но канбун она не читает. Точнее, читает, но такую пургу выдает…

— Сосредоточься на человеке по имени Сайто Хаджимэ. Составь подборку о нем — и на мой стол.

— А зачем?

— Есть подозрение, что некий высокий господин считает меня его реинкарнацией. Я не хочу господина разочаровывать.

— Ву-хух-ху! — Олег сделал полный оборот на стуле. — Будет весело!

Только… — Олег загадочно вздохнул

— Что?

— Ты же не японец.

— Реинкарнация японца не обязана быть японцем. Она может быть хоть негром преклонных годов, хоть енотовидной собакой, второе предпочтительнее. Хотя… спасибо за идею.

Неизвестный старший читал архив, не скачивая. Чтобы не оставить следа на своей стороне. Это было совсем интересно. Все старшие на Островах — птенцы Уэмуры. Неужели кто-то из них копает под мастера? Или неизвестный пытается прикрыть патрона от его собственного — и весьма основательного — «слепого пятна»?

Габриэлян прикрыл глаза. Если визитер осторожен, если он не хочет привлекать внимания там, у себя, он не будет взламывать закрытые источники. Во всяком случае, ему придется делать это медленно и аккуратно, обставляясь со всех сторон. И если ту же информацию можно будет получить, просто подождав несколько месяцев, скорее всего, подождет. Возможно, это все гадание на…

На планшетку с легким звяканьем свалился пакет от Олега. Так… правильно. 71 год, похоронен… Бинго.

Габриэляну не очень нравилось то, что он собирался сделать. Вводить в заблуждение людей нетрудно — они и сами много лгут, и с удовольствием обманываются, а вот информация в банках данных — честна и совершенно беззащитна. И потому подделывать ее — неприятно. Забавный выбрык сознания. Название для американского романа «Человек, который сочувствовал цифрам». Впрочем, программам тоже. Ты тут стараешься, имитируешь сложное поведение, а тебе скармливают всякую чушь. Вероятно, это потому, что я и сам-то тест Тьюринга прохожу с трудом… но это все-таки лирика, а физика в том, что через полтора месяца рассекретят очередной пакет аэрокосмических съемок времен Полуночи… А ход в архив есть. И удержаться невозможно.

А пока — дела текущие…

Недели через две он выдернул Олега в кабинет и сказал

— Здесь коды архива. Здесь — коды канала. Зайдешь и сразу за снимком Аз/27764/112 м разместишь вот этот. И проследишь, чтобы архив его пронумеровал.

— Что это?

— Это «эхо-съемка». Подземные пустоты.

— А на снимке?

— Край кладбища. С могилой человека, на которого ты мне собирал данные.

— И что в могиле?

— Ни-че-го. Она пуста.

— Что, — радостно вскинулся Олег, — на самом деле?

— Представления не имею, что там на самом деле. Меня куда больше интересует, что с этой могилой будет — через месяц с небольшим.

— Святотатство с ней будет, — сказал Олег. — И, наверное, на высшем уровне.

— Вот и посмотрим.

— Cлушай, но если заходить так, они обнаружат, что это подделка. Не сразу, конечно, но как только начнут искать…

— Обнаружат. И до авторства доберутся. А почему нет? Мы, что, скрываемся?

Олег булькнул.

Габриэлян, довольный, снова нырнул в бумаги. Да, в этом что-то есть. Одно дело — возвращение Сайто, другое… Это уже больше похоже на то, что называется «Судьба». И когда человек — или нечеловек — слишком серьезно верит в эту судьбу…

Олег повернулся в дверях.

— Габриэлян, а судьба есть?

— Да, — твердо ответили из-за стола. — У тех, кто в нее верит, есть. У нас — нет.

Посетитель с японским «хвостом» побывал в архиве почти минута в минуту с открытием доступа. На кадре Аз/27764/113 м он прекратил просмотр, открыл канал на полную мощность, скачал весь архив — и на том след его простыл, несмотря на все олеговы ухищрения.

Через несколько часов пачка снимков легла на лакированный столик вместе с отчетом по архиву. Один кадр был выделен — подделка. Неплохая, но слишком уж небрежная.

В примечаниях безупречным — без всякого следа небрежности — почерком господина Миякавы были изложены соображения о том, с какой локации, вероятнее всего, был взломан архив и вставлен снимок. И когда. Других комментариев не имелось, но Лунному Господину они и не требовались.

Он дочитал отчет до конца, сделал несколько пометок, отдал указания — как обычно по подобным сериям снимков — на них часто обнаруживалось что-то полезное. Или опасное.

Фальшивку он отложил в сторону.

Тут Левому министру не нужно было ничего проверять. Он знал, что могила пуста. Он стоял над ней. Ему — тогда с восемью столетиями за спиной — не требовался локатор, чтобы понять: здесь никогда не лежало ничего живого, сложнее дождевого червя. Никогда.

Об этом знал он, потому что проверил. Знали, наверное, люди из семьи… Но постороннему узнать было неоткуда. Если где-то в архивах нет настоящего, такого же снимка. Или если посторонний — вовсе не посторонний.

На могиле — он еще удивился — не оказалось посмертного имени. Тогда он не стал выяснять, почему. А теперь и не нужно.

Левый министр подбросил фотографию в воздух, она закачалась в солнечном столбе, в восходящем потоке, потом вспыхнула с уголка и на пол осела уже пеплом.

А в это время в Москве молодой человек в очках оторвал взгляд от терминала и, изображая легкое недовольство, спросил стоящего у дверей комнаты подростка, который даже чуть пританцовывал от нетерпения.