Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]

Ну вот, она опять плачет. Судя по опухшему лицу, плакала все время, пока не спала. Господи, твоя воля, до чего же можно довести человека… Подскажи тогда хоть, что делать. Врача-то мы ей найдем, но ее же еще довезти…

В животе снова засвербело — червячок, заморенный было горячим кофе, воскрес. Но в холодильнике было пусто — последние яйца они только что подъели. Видимо, о том же подумал и Игорь, непринужденно спросивший:

— Оксана, а какой вы знаете неподалеку приличный трактир?

Сестра вытерла нос и глаза кухонным полотенцем, виновато улыбнулась, пожав плечами.

— Есть «Океан», там мы с подругой гуляли ее день рождения… Но это было давно, я не помню, какие там цены. А больше я нигде не была. Витя не любит ресторанов… — и снова ее развезло. Игорь и Андрей переглянулись через ее затылок. За то время, что они потратили на рекогносцировку, удалось выяснить, что в «Бартоломео», одном из самых старых и дорогих ресторанов города, Титов мелькал достаточно часто, чтобы его там узнавали. За последний месяц — дважды, причем с одной и той же женщиной, Кныш Марьяной, его субботней партнершей по теннису. Обычно — в конце рабочего дня; Кныш была исполнительным директором в большой сети магазинов «Пико», Титов — региональным менеджером «Кометы», так что визиты могли оказаться и деловыми, на более тщательное расследование не хватило времени… «Витя не любит ресторанов»? Может быть, и не любит, может быть, для него, топ-менеждера в стране, где дела традиционно решаются за рюмкой чая, это «станки, станки, станки»… Но даже с подругой Оксана ходила в ее, а не в свой день рождения.

«Сволота», — сказал одними губами Игорь.

Ладно, это все лирика. Даже если не Кныш, то какая-то женщина там есть, иначе зачем выводить из-под иммунитета бывшую жену?

— «Океан» так «Океан», — кивнул Андрей. — Доставай свою самую красивую упаковку.

С упаковкой вышел прокол — она оказалась вечерним платьем, темным, облегающим. Все валуны и наплывы разом оказались на виду.

— Мужчины топят горе в бутылке, женщины — в кастрюле, — Оксана улыбнулась и развела руками. — Ну, в бутылке иногда тоже. Это все в основном пиво и китайские куриные крылышки.

Опять, опять эта виноватая интонация! Да сколько можно!

— Пиво и китайские куриные крылышки! Класс! — Игорь потер их в этаком смачном предвкушении. — Может, поедем лучше в какую-нибудь китайскую кормушку, а?

Нет, не сволота, а черт его знает что такое. Дело ведь было не в полноте… это Андрей у нас слепой. Ей такое вообще не идет и никогда не шло. Это ж покрой на кого-то, у кого рост сантиметров на десять побольше, а бюста и вовсе нет…

Игорь решительно покачал головой — и Оксана снова нырнула в гардеробную.

— Я ведь не совсем тупая, — оттуда ее голос доносился глухо, не понять было, плачет она снова или нет, — между нами еще два года назад что-то произошло. Я никак не могу понять, что. Просто как-то… стало не о чем вместе… Я долго пыталась жить его интересами. Честно пыталась. Но у меня как-то не выходило…

В конце концов остановились на брючном костюмчике псевдокитайского покроя. В меру приталенном — показать, что талия таки есть — и умно прикрывающим все стратегически проигрышные места. Правда, этот костюмчик немного не шел к очень европейскому лицу Оксаны… А может, Эней просто ни черта не понимал в моде. Но, сколько он себя помнил, Оксана носила лишь то, что ей нравилось. Или… Титов изменил и это?

Ее куртка была дешевой, из магазина готового платья, и совершенно не годилась даже для питерской осени. Купить пальто, отчеркнул Эней в мысленной записной книжке. Красивое и дорогое.

Он уже принял решение — увезти ее отсюда. Оставалось только как следует оценить и взвесить — с сыном или без. Несомненно, здесь мальчику будет безопаснее. Оксану нужно было вытаскивать в любом случае, в Питере он хотя бы сможет ее защитить. Это с одной стороны. С другой — чем больше он узнавал о господине Титове, тем меньше господин Титов ему нравился. Издалека он производил впечатление надежного и сильного человека. К таким выводам Андрей пришел, когда, обосновавшись в Питере, попытался прояснить картину с сестрой и решить, стоит ли ее прикрывать. Тогда он решил, что не стоит — она была в лучшем положении, чем он сам, криминальное родство то ли не вычислили, то ли оно ничем не сказалось, и даже по сибирским людоедским законам ее нельзя было тронуть: она считалась теперь членом благонадежной семьи мужа и была в такой же безопасности, как и респектабельные родители Цумэ, числящие сына в покойниках. Трудней было с родичами Кена, вологодскими фермерами — но пока Кен находился на легальном положении, им грозила опасность не большая, чем среднестатистическому гражданину Федеративной России.

А вот Оксане, вышвырнутой из-под мужнего иммунитета — большая, даже если депрессию не считать. Потому что ее А-индекс за время замужества не изменился. А образ мужа-каменной-стены, сложившийся по виртуальным наблюдениям, распадался на кирпичи. Причем Оксана явно обманулась точно в ту же сторону, только хуже. Кажется, этому человеку важна была не она — то есть на каком-то этапе, может быть, и она, но потом он перестал служить реальной семье и начал — Идеалу Семейного Очага. А Оксана в этот идеал не вписалась. Об этом говорило — да нет, кричало — все, что он видел в доме.

По всем стенам были развешаны семейные фотографии — но, начиная с фото трехлетней давности (Андрей определил по возрасту ребенка, Саши, своего племянника) Оксана исчезла с них. Ребенка Виктор снимал любовно. Наверное, он был хорошим отцом — в соответствии со своим собственным Идеалом Семейного Очага. Андрей знал престижную гимназию, где учился Саша, подъезжал к этому псевдоготическому зданию конца ХХ века. От дома Оксаны — час езды на метро и трамвае, от новой квартиры Виктора — десять минут подъема по «Тёщину языку». Это значило, что, выбирая гимназию, Виктор просто не принял жену в расчет. Она не входила в список значимых для него факторов. И, похоже, сама соглашалась с этим.

«Черт, да как он посмел? Как он посмел?»

Спокойно, очень спокойно. Тебя радует то, что ты нашел ее не изменившейся — ну, разве что снаружи. А ему могло хотеться другого. Судя по всему — и хотелось. Он-то изменился.

Эней вспомнил Виктора таким, каким знал в детстве — немногословным, твердо знающим, чего хочет от жизни… В отличие от многих других парочек, проводящих годы в состоянии «мы встречаемся», Титов и Оксана были намерены пожениться, и даже срок назначили — когда Титов сдаст на бакалавра. Подростку Андрею этот тип казался сухим и заносчивым — но это могла быть и подростковая ревность…

А вот Оксане, особенно после того, что случилось…