Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]

— Я сейчас выйду закажу чего-нибудь попить и похрустеть. Тебе кофе или пива?

— Пива, — она вздохнула. — Спать, значит, не будем?

— Можем и поспать, — удивленно посмотрел на нее Андрей. — А поговорим позже. Просто есть кое-какие вещи, которые тебе стоит… нет, нужно знать.

Он ушел, вернулся с пивом и солеными орешками.

— Ну давай, излагай, — Оксана распечатала банку. — Я уже поняла, что ты не просто детектив.

— Правильно поняла, — Андрей распечатал свою не так удачно, слизнул пену с пальцев. — Дядю Мишу помнишь? Догадываешься, кем он был?

— Да, — сердце ухнуло даже не в пятки, а сквозь пол, на пятнадцать метров вниз, до земли.

— Он меня подобрал на автобусной станции. Я, понимаешь, в Ирландию собрался.

Оксана вспомнила, как стояла посреди квартиры — вещи на кровати, футбольные протекторы на полу, кухонный терминал смотрит слепым глазом и тупо повторяет «Идентифицируйте себя»… Андрейку искали, долго искали и не нашли. А когда ему исполнилось 18, и искать перестали — если жив, значит, не хочет возвращаться. Она бы пропала тогда, если бы не…

— Я на него так наорала, — сказала она тихо. — Я же его винила во всем. Думала, узнали, что

родители держат станцию — и занесли в категорию F.

— А я себя винил, — Андрей залпом осушил полбанки. — Я ведь в тот день в классе… заелся. Учитель отца в школу вызвал. Я думал — это из-за меня. Чтобы забрать в детдом и воспитать по-своему, не упуская момента… Потом уже сообразил, что не делается это так быстро. А если бы из-за дяди Миши, то к нам бы СБ явилось, а не дамы в поисках ужина. Это просто так получилось, понимаешь. Увидели, понравилось, проверили, что иммунитета нет, и вошли. Я видел — я ж как раз с футбола возвращался, чтобы засветло.

Он допил первую банку и вскрыл вторую, орешками почему-то пренебрег.

— Ну так вот, дядя Миша меня нашел и сделал кем был сам. Боевиком. Дальше моя жизнь шла довольно однообразно, пока он не погиб. У нас, в Екатеринославе… Три года назад.

Три года назад? Оксана наморщила лоб. Три года назад был большой шум, когда убили…

— Газда? — спросила она. Андрей кивнул.

Тогда на всех шоубордах мелькали лица разыскиваемых убийц — реконструкция внешности некоего Савина по кличке Эней, предположительно сделавшего пластическую операцию, и бывшего каскадера… Но то ли реконструкции были сделаны плохо, то ли брат изменился — ничто в Оксане не ёкнуло, когда она смотрела на преступника. Сейчас Андрейка был больше похож на себя, хотя с лицом что-то… Какое-то оно холодное, неподвижное…

— Георгий? Это…

— Это он.

Оксана ощутила похожий на тошноту холод в животе. Варк. Беглец Искренников был варком, и Газду убил ради своей возлюбленной — потом еще идиотскую видеодраму сняли, а-ля Бонни и Клайд. Оксана вспомнила, как Георгий старательно обходил ее даже в тех случаях, когда прикосновение было более чем естественным…

— С кем ты связался, Андрейка?

«Не съем». Он сказал «не съем». Шутил, наверное. Или не шутил, ведь не съел же.

— Он данпил. — поморщился Андрей. — Вернее, когда я его уволок, он еще варком был, но нам повезло. Мы бежали наобум, а попали к тем людям, которые могли его вылечить. Это лечится. Не всегда, но лечится.

— А те люди, которых он убил? Их — кто вылечит?

— Оксана, я ведь тоже убийца, — сказал брат. — И дядя Миша был… Извини, что так вышло — но нам с этим жить. Выходит, и тебе.

— Но как ты мог? С ним, с этим…

Это было — как страшный сон, хуже, чем страшный сон, потому что она-то считала, что проснулась, что кошмар кончился, а сейчас, вот сейчас купе вывернется наизнанку и проглотит ее…

— А я умирал потихонечку от потери крови, сепсиса и побоев, — пожал плечами Андрей. — И он меня тащил. На Западную Украину. Где ему, как он думал, кранты. Полсуток провел со мной в закрытом купе, повязки мне менял — и даже не облизнулся. Теперь он данпил и мой друг, Оксана.

— А вы разве…

— Да нет, мы там случайно столкнулись. Если бывают такие случайности. И то — столкнулись-то мы случайно, а вынимать меня из засады он вернулся вполне сознательно.

Оксана кивнула и подняла руки в коротком жесте «сдаюсь». В конце концов, кто она такая, чтобы судить Андрейку? Если варк действительно дрался за него и спасал, рискуя жизнью — то почему ради воспоминаний детства нужно жертвовать дружбой? Дядя Миша должен был воспитать его… человеком практичным. Все равно ведь папу с мамой не вернуть, а бывший варк — это, наверное, такой помощник…

Андрей посмотрел на нее, видно, что-то поймал…

— Это лечится, — сказал он, — только у тех, кто хочет выздороветь, хочет перестать. И рецидив скрыть невозможно. Да он и не станет скрывать, Оксана.

— Успокоил, — улыбнувшись, соврала она.

— Извини… — он тоже улыбнулся и тоже невесело. — Я поэтому и не хотел тебя к нам тащить, в нашу жизнь.

Но у нее не осталось своей.

— В-вы по-прежнему?

— Как тебе сказать… мы по-прежнему воюем. Но по-другому. У нас прикрытие, легальное, хорошее. И ты в него впишешься. С тобой даже лучше будет. А опаснее, чем сейчас, не станет.

Она вспомнила, Андрей только что сказал, что в тот день эти две … просто прошли по их улице… Просто прошли. И пусть не в семь лет, в тринадцать, Санька может вернуться с футбола. Или из аркады.

— Я их ненавижу, — сказала она. — И если Саня будет с тобой… мне кажется… ты ведь его кое-чему научишь, так?

— Угу, — он улыбнулся.

— Послушай, а бабушке Варе… мы ведь не можем теперь…?

— Нет, — у его губ появилась горькая складка. — Ни написать, ни позвонить. Никаких намеков — где, куда… Титов наверняка ей скажет, что ты переехала в Питер — может, она успокоится… А что я жив — ей вообще лучше не знать.

— Он ведь будет нас искать…

— Будет. Опомнится и начнет. Но мы все равно оттуда скоро переезжаем, — он ободряюще кивнул. — В тихий городок с очень хорошими школами. У Саши ведь нет проблем с русским?

— Никаких.

— Ну тогда… — он потряс тихонечко пустой банкой. — Спать. У нас есть примерно четыре часа на это увлекательное и полезное занятие.

Андрей не удивился бы, узнав, что сутки спустя Виктор Титов сел на тот же монорельс. Он не удивился бы, узнав, что через два часа с небольшим Титов сошел в Харькове. Корпоративная машина с водителем ждали его на вокзале. Титов забросил в багажник небольшую сумку и сел. Кивнул: поехали.

Штаб-квартира «Кометы» располагалась на Маршала Жукова, но водитель поехал не туда. И Титов с замиранием сердца понял — в Цитадель. Его вызвали не на внеплановый сейлз-митинг. Его вызвал сам господин Андриевич. Лично. К себе.

Такой чести не удостаивался еще никто из текущего руководства компании. Это не мог быть разнос. Это не могло быть просто деловой встречей. Что-то важное, что-то важное и хорошее.