Ольга Чигиринская - Шанс, в котором нет правил [черновик]

— Мы еще сначала досмотрим рыцарскую экспозицию в Эрмитаже, — сказала Оксана.

— А, хорошо, — Эней раздумал напрашиваться в компанию, когда перехватил несколько «страшных» взглядов Игоря. Для верности Цумэ еще и наступил ему на ногу под столом.

— Тогда я вас там поймаю, если успею.

Брат и потенциальный псевдо-муж, надо отдать им должное, перетащили ее к себе отнюдь не потому что нуждались в кухарке — покончив с завтраком, они споро вымыли посуду и очистили стол. После чего отбыли по рабочим местам.

Оксана засобиралась в Эрмитаж, по магазинам и в «Бастион». Несмотря на то, что Андрей завел ей покупательскую карточку и дал карт-бланш на всю сумму, положенную туда — она так и не вошла во вкус шоппинга. Личных вещей она с собой взяла немного — и то в основном рукоделье, а не тряпки; рассчитывала вместе с жизнью обновить и гардероб, но так до сих пор ничего, кроме демисезонного шерстяного плаща, и не купила — все не могла выбрать. За модой она никогда не следила, в юности предпочитала «кантри», кофточки а-ля пейзан и просторные юбки в крупный цветок или в клетку, джинсы, свитера с искусной имитацией дыр на локтях… Когда вышла замуж — начала подстраиваться под вкусы Титова, которому хотелось выходить в свет под ручку с леди. Костюмы аскетичного покроя, черно-белая гамма, вечерние платья «одним куском» (пока фигура не поплыла, они даже очень смотрелись), высокие каблуки. Сейчас вещи в стиле «кантри» ее старили — вместо девчонки типа «кровь с молоком» в зеркале стояла унылая молодка-бобылка. Кобылка. Молодежная мода тоже словно насмехалась над возрастом и сложением. На костюмы бизнес-леди она сейчас и смотреть не хотела. Разнообразная этника и вошедшие в моду многослойные восточные полотнища скорее пугали. Ну а универсальный вариант вроде джинсов и свитера из некрашеной шерсти — так зачем человеку больше двух пар джинсов и трех свитеров?

Ужас заключался в том, что в принципе, она могла и одеваться, как попало. Питер был в этом смысле еще свободнее Екатеринослава — тебе идет? Тебе нравится? Ходи себе — и слова никто не скажет, разве что подростки восхитятся особенно удачным сочетанием. Только не шло, не нравилось и не хотелось. Даже попытки представить себя особо неудачной куклой не помогали.

Поэтому карточка осталась практически нетронутой — несколько походов с Сашей в парки развлечений не в счет.

В силу своего образования она не нуждалась в услугах экскурсовода, и по мере их хождения по музеям Санька снова с ней сближался. Она становилась ему интересна. Мама умеет, мама знает. У мамы можно спросить. Тоже покупка.

Заметив признаки усталости, скуки, Оксана свернула экскурсию и отправилась с Санькой в «Бастион».

— Будь умницей, — сказала она, оставляя его у терминала в детском городке с «маячком» на рукаве. — Я через два часа за тобой приду.

— Угу, — он уже в упор ее не видел, поглощенный стартующей «обучалкой».

…А Эней сидел на подоконнике в конторе и думал, что все равно не получалось по-другому. Если бы он тогда не сбежал, он не стал бы тем, кто сумеет защитить Оксану. Но выходило так, что он оставил ее одну с этим ужасом. В самое опасное время. Впрочем, он был мальчишкой, а мальчишки все поросята. И кстати о мальчишках — Эней заглянул на сайт гражданского розыска. Подписав отказ от сына, Титов не мог подать на мальчика в федеральный розыск — но была еще и гражданская служба, где любой желающий мог попытаться отыскать любого человека, от старых школьных друзей до сбежавшего любовника. Конечно, простой человек не имел права пользоваться закрытыми базами данных, это была привилегия милиции и СБ, но разместить на сайте снимок, информацию и объявление о награде за сведения — это было доступно каждому. «Лунный свет» получил таким образом два заказа.

Объявления не было. Это могло значить, что угодно. Если Титов умен — а на обратное еще ничто не указывало — он мог прийти в себя, продышаться и решить, что объявление только предупредит Оксану о том, что ее ищут. Что Титов оставит дело так — Эней не верил.

Комм слегка завибрировал, напомнив о себе. Да. Корж попросил поехать побеседовать с фигурантом по делу. Нужно идти.

Едва они сели в машину, Эней сказал:

— Ну, излагай. Что я сделал не так?

— Да всё ты сделал не так! — Цумэ фыркнул громче заводящегося двигателя. — А я же говорил тебе! Я тебя предупреждал — ей нужно внимание! Постоянное — на первых порах.

— Но не мог же я сказать, что так некрасиво. Она бы обиделась. У нее тут пункт.

Цумэ театрально застонал.

— Конечно, пункт! Она уверена в своем безобразии. В том, что ее уже ничто не может испортить. А ты эту уверенность поддержал.

Никогда не пойму женщин, подумал Эней.

— Ты ведешь себя сейчас точь-в-точь как ее бывший благоверный. Убеждаешь ее в том, что до ее вида никому не может быть дела — потому что сама она никому не нужна и не важна.

— Но мне же в самом деле все равно, как она выглядит! Да будь она по-настоящему уродливой, она же все равно моя сестра.

— Лопух ты раскидистый. Она же на этом обожглась. Думала, что Титову все равно, потому что он ее любит. А оказалось, что все равно ему по другой причине. Она же на воду дует.

— А твоя манифестация была к чему?

Цумэ вздохнул.

— Я подумал, что словам бывшего вампира она не поверит — и решил доказать свою солидарность делом. Она, понимаешь ли, думает, что я на нее погнал . И не очень верит, что я даже не умею. Симпатия-то сложилась, мы ей помогли. А ненавидеть вампира комплекс велит… Кстати, хочу купить временное тату на затылок…

— Это уже будет перебор.

Что делать, что делать, что… Титов живой и Титов вымышленный, взятые вместе, загонят нас в бутылку за неделю.

— Андрей, с этим можешь справиться только ты. Вы с Титовым очень похожи…

— Ты говорил.

— Но ты, как видно, не въехал. Вы похожи на твоего отца. Он, видимо, был человеком темпераментным, но постоянно сдерживающим себя. Как ты. А Титов — и в самом деле хек мороженый. Но ей этого не вино, она-то не данпил. Она за него спряталась. Земля пухом старику Фрейду, но в идее о том, что людям свойственно любить тех, кто похож на тех, кого они любили когда-то — я не слишком коряво выразился? — что-то есть.

— Она это понимает?

— Конечно, нет. У нее просто ощущение дурной бесконечности. Мало того, что все повторяется, как во сне, а… вот смотри: она себе жила-жила, в ус не дула, тут бац! — осталась без семьи. Ладно — вышла за этого Витю, родила ребенка, как-то все наконец устроилось, тот же тип мужчины — внешний, внешний, не возмущайся, — и вдруг бац! Допустим, сейчас наладится жизнь, она как-то с нами устроится, с тем же типом мужчины, с тобой то есть — чем ты гарантируешь, что не будет опять «бац!»?