StEll Ir - Новый Мир. Часть I

– Нас ibut, а мы смешнеем! – услышал он радостный смех чуть в стороне от них, когда они уже вновь оба находились на Земле и лишь приступили к рассоединению своих накрепко слившихся в любовно-безумном порыве тел.

Он посмотрел в направлении этого счастливо издевающегося смеха и увидел белокурое создание явно мужеского пола с загорелыми чертами нахального выражения лица и с разметавшимися во все стороны снежными кудрями.

На вид этому маленькому чудовищу было не более нескольких лет, но набедренная его повязка с видом совершенной небрежности и никчёмности болтавшаяся на одной лишь ноге в районе коленки оставляла неприкрытой ту существенную часть его строения, которая позволяла несколько усомниться в правильности любых возрастных определений для этого чудо-младенца…

Рядом с мальчиком сидела столь же снежноволосая женщина, покровом которой служило длинное чуть голубое полупрозрачное платье, которое будто сливалось в некоторых фрагментах своих с белой кожей её изящного тела.

Малыш смотрел на них обоих, как на внезапно сменившийся кадр мультипликации, сил на осознание их реальности сейчас у него просто не было. Как в замедленном сне он вернул взгляд к прогнувшейся перед ним спинке Эйльли, вынул, наконец, уставший лингам, наклонился и поцеловал Эйльли в попку, а затем обессиленно растянулся животом по упругой заигравшей под ним траве.

Эйльли лишь приподняла голову в ожидании намечающегося знакомства.

Всё ещё с ощущением мультипликационности сна он наблюдал за тем, как светловолосая женщина встала и мягко взяла мальчика за руку. Движения её были более, чем просто плавны – они были словно привычно и очень осторожны в окружающем их мире. В мягкой походке своей она будто бы лишь нежно дотрагивалась до земли, до травы и до воздуха, а стройное тело её покачивалось подобно былинке в объятиях ласкающего её ветра.

– Меня зовут Ниамели… – звуки её нежно-мягкого голоса доносились для него теперь откуда-то сверху, а он чуть завороженно смотрел на снежно-белые изящные ступни, остановившиеся в каком-нибудь метре от его лица, рядом с которыми переминались по траве ещё две маленькие загорелые босолапки. – Можно мой амур поиграет у вас? Он донимает меня уже добрую четверть часа, а я ничего не могу с ним поделать…

– Конечно-конечно! Я – Эйльли, а это – Малыш! – Эйльли, кажется находившая свою позицию вполне приличествующей случаю знакомства, с интересом посмотрела на женщину. – И мы были бы очень даже не против того, чтобы вы, Ниамели, сами поиграли немного. Малыш совсем недавно вернулся из игрового прошлого и мы только приступаем к его реадаптации. А на данный момент он просто влюбился, по всей видимости, в ваши милые пяточки и пальчики ног!

Он слышал улыбку Эйльли в её словах, но не в силах был поднять голову и действительно без отрыва смотрел и смотрел на эти точёные нежные ножки стоявшей перед ним женщины. Из этого состояния отрешённости вывести его смог лишь мальчишка, которого женщина с красивым именем Ниамели назвала амуром.

– Зови меня Амиго, дружище! – боевой клич им был услышан уже откуда-то из-за спины, и маленькая, но похоже исполненная нетерпеливой свирепости ладошка легла на одну из половинок его задницы.

– Ами, боже мой! Будь вежлив всё-таки по возможности и красив в поведении… – со вздохом воскликнула Ниамели и опустилась подобно лёгкому облаку в серебряный лотос на мягкой траве.

Он по-прежнему не мог отвести взгляд от её нежных носочков. «Чуть выше, Малыш!», шепнула Эйльли и осторожно коснулась ладошкой в поглаживании коленки Ниамели. Он приподнял глаза и на вдохе замер от красоты: полупрозрачные покровы платья Ниамели исчезли вовсе, и её чарующий взгляд цветок развернулся розовыми стрелочками своих лепестков над её обнажёнными ступнями. Несколько крохотных капель-росинок сверкали, поигрывая лучами, на малых розовых губках, шелковистый облачный покров укутывал длинный распах вытянувшихся вверх больших губок, и наверху спелой маленькой ягодкой поблёскивало чуть вздрагивающее навершие. А сама Ниамели сидела, спокойно поглаживая поглаживающую её ладошку Эйльли, и сетовала с мягкой улыбкой на своего «амура»:

– От него покоя же нет третий день и, похоже, он вас и искал… Когда вы лишь прилетелели, он чуть не бросился в вашу сторону сразу же, и я его еле удержала, предложив хотя бы вначале понаблюдать за сценой вашей любви со стороны… Это единственное, что я могла выдвинуть в качестве воздействующего на него аргумента, все остальные мои доводы оказывались только бессильны…

Он не выдержал и потянулся всем собою к её прелестному цветущему образу. Совсем немножко его задержать смогли лишь её белоснежные пяточки, которых он коснулся по очереди губами в поцелуе нежности, но уже скоро губы его устремились по линиям её стройных ножек выше и выше, и через несколько мгновений он уже страстно обнимался ими с затрепетавшими губками её обронившего прохладные росные капельки ему в рот цветка.

– Да, так лучше гораздо! – услышал он вновь позади и почувствовал снова хватку на своей полусфере. – Они теперь никакие, Ни! Оба два! Их теперь хоть обоих ibi!

Этот несносный мальчишка стоял позади и теребил за половинки попку Эйльли и его – Малыша – задницу!

– Ами, прошу тебя!.. – Ниамели горько вздохнула ещё раз, но тут же вздохнула совсем не горько: – Ах, Малыш…

– Не отвлекайся, Ни! Тебя там скоро саму от’ыbut… – мальчишка-амур принялся за обстоятельное исследование: по очереди разворачивал половинки и с серьёзным видом всматривался внутрь, играл пальцем с колечками, пробовал целоваться, но делал это так щекотно, что был непременно изгоняем сильными вздрагиваниями.

– Но, Ами… Ах, Малыш, ах-х… – коленки Ниамели уже непрерывно подрагивали под лишь едва успокаивающими их поглаживаниями Эйльли, – Ты же мне обещал… ещё утром… Ах, Малыш!..

– Это было давно! – легко парировал мальчишка-амур. – Держись, дружище, я до тебя доберусь! И ты, крошка, пока поскучай – у меня есть дела поважней!

Он резко выдернул два своих пальчика из поп у них обоих и, воскликнув «Девочка же не кормлена! Голодом уморят ведь без нас…», стремительно переместился к лицу Эйльли.

– Для тебя, крошка, я буду Амвон! – сообщил он Эйльли, уже натягивая её улыбающийся и нарочито не поддающийся ротик на свой воспрявше-оживлённый свисток. – Если ты не будешь есть то, что тебе дают, то похудеешь так, что и усиленное питание не поможет!

Произнося свои словесные абракадабры, он настойчиво проталкивался в ротик к Эйльли, пока она неожиданно не распахнула губки изо всех сил и не ухватила ротиком его сорвавшийся с губ лингам у самого корня.

– Ой-ёй, Ни! – заверещало это юное чудо, жалуясь своей прекрасной Ниамели и попутно водя головушкой Эйльли по всей длине своего естества. – Ты вечно знакомишься без малейших признаков логической скоординированности: твоя новая любовь только что пыталась проглотить меня целиком!