Сергей Беляев - Истребитель 2Z

Лика шла рядом и слушала, как ее отец разговаривал с молодым человеком:

— Чертеж вашей модели я помню, как будто вижу перед собой во всех деталях… Ваше имя-отчество?..

Голованов потупил глаза:

— Иван Васильевич… Но это неважно.

— Все важно на этом свете, мой друг. Скажите, пожалуйста, у вас в статье, насколько я помню, проектировалось предварительное разрыхление почвы…

— Не обязательно.

Лицо инженера сделалось сосредоточенным:

— При каждом поступательном движении колес посадочные резцы должны опускаться в почву. Трехплечный рычаг у вас имел целью удобнее передвигать ростки. А если бы сделать передачу несколько иначе, — скажем, транспортерной лентой?

— Понадобится бесконечный винт, — заметил Голованов просто.

Но в его лице Груздев увидал выражение решительности и уверенности. Это инженеру понравилось.

В летном клубе по случаю прилета гостей из центра состоялся митинг. Бутягин остался доволен проверкой работы. Заметил инженеру:

— Можем смело начинать строить нашу модель.

Инженер поделился впечатлением о Голованове:

— Парень действительно головастый. Сидит в нем этакая изобретательская изюминка. Хорошо бы мне такого на завод… А?

Бутягин пожал плечами:

— Он только что весной окончил институт. Совсем зеленый юноша. Но, говорят, давно и серьезно интересуется машинизацией.

На митинге Бутягин произнес краткую речь о достижениях агрохимии:

— Химия — сама жизнь. Мы со всех сторон окружены химией. Зажег я спичку — начался химический процесс горения. Удобрения свезли в поле — тоже химия… Теперь у нас на очереди задача проникнуть в тайны прорастающего зерна, овладеть и ускорить процесс созревания растений.

А Гуров в это время наклонился к уху молодой девушки, слушавшей профессора, и нашептывал ей что-то смешное. У девушки были мягкие глаза и темнокаштановые волосы. Она покусывала яркие губы, чтобы не рассмеяться.

После митинга появились баянисты. Молодежь с увлечением принялась танцовать. В кругу, в паре с Гуровым, танцована девушка. Карие глаза ее счастливо блестели. Каштановые волосы распушились и метались в движении танца.

На заре «ВО-29» собрался в обратный полет. Бутягин прощался с Башметовым:

— Вы возвращайтесь в академию к половине августа. Начнем работу над моделью.

Груздев пожал руку Голованову:

— Итак, решено. Увидимся.

Голованов ответил на рукопожатие:

— Спасибо за внимание, Владимир Федорович. Стеснялся сказать раньше, а хотелось поработать с вами вместе. По вашим ведь книгам учился.

«ВО-29» плавно поднялся в темноголубую высь. Начальник аэродрома собственноручно дал старт самолету, махнул флажком. Кричали «ура». Громче всех кричала «ботаническая группа Лики Груздевой». Сама Лика хлопала в ладоши до боли в локтях.

Гуров приподнял в кабине оконную раму и взмахнул платком в знак прощального приветствия. Платок был новенький, ярко-красный, аккуратно расшитый по углам нежными незабудками.

Очертания совхоза потонули в пепельной дымке. Гуров сложил платок в ровненький квадратик, спрятал его в карман. Он уловил вопросительный взгляд Бутягина, проговорил как бы в ответ:

— Теперь, куда ни прилетишь, везде знакомые…

Профессор кивнул головой:

— Да. Мы все живем огромной дружной семьей. Это прекрасно. Как вы полагаете, Владимир Федорович?

Но Груздев, разыскав в кармане завалявшуюся карамельку, задумчиво сосал ее и что-то мурлыкал. Бутягину не ответил. Он думал о комбинации трехплечного рычага с бесконечным винтом.

Мотор ревел неудержимо.

Уже три месяца Груздев почти не покидал проектной мастерской завода. Нужно было закончить чертежи машины к поставленному правительством сроку. Незаменимым помощником для Груздева оказался Голованов. Его идея бесконечного винта в применении к трехплечному рычагу оказалась чрезвычайно ценной. Энергию развивал и Бутягин, проводивший проверочные опыты с искусственными азотистыми удобрениями. Шэн вместе с Башметовым ставила опыт прорастания «альбины 117» на «искусственной» почве.

К Бутягину как-то заехал Лебедев:

— Смотрю, мерцает огонек… Вот и завернул навестить. Как с проектом?

— На-днях жду решения экспертизы, — ответил Бутягин.

— Все выйдет отлично. Слышал я, что собираются выделить вам завод и довольно приличные средства. Значит, дело только за вами.

— Ты редко нас навещаешь.

— Некогда, Колечка. У меня подготовка к перелету. Дело вроде вашего. На страх врагам… Кстати, разобрался ты в записях Штопаного Носа?

Бутягин вынул из шкафа фотоснимки и вооружился лупой:

— В первых страничках — ничего особенного. Записи касаются проблемы увеличения урожайности путем улучшения агротехники и агрохимии. Идеи не новы. Упоминается «электрический плуг» Гамильтона…

— Что это за плуг? — поинтересовался Лебедев.

— Применяя ток в сто тысяч вольт напряжения, Гамильтон так обрабатывал землю, что гречиха у него прорастала в течение семидесяти девяти часов, кукуруза, бобы и семена картофеля — в сто восемнадцать часов.

— А для обычного прорастания?

— Требуется не менее трехсот восьмидесяти часов… Дальше у Штопаного Носа идут химзаписи известных азотистых и фосфорных удобрений… Затем несколько страничек, помнится, было вырвано, и во второй части книжечки записи идут приблизительно по пути моих открытий. Мне кажется, что автор записей также проектирует техническую установку, где фигурирует комбинация веществ, получаемых мною при моем способе. Смотри, вот формулы, где фигурирует азот.

— Что ж, он твой конкурент, что ли? — заинтересовался Лебедев.

— Вроде того. Но любопытно вот что: с восьмой страницы появляются новые для меня и очень странные химические комбинации. Я пробовал разбираться, проверить лабораторно. Формулы приводят к химически невероятным вещам. Обычно ничего не получалось. Реакция, как мы, химики, говорим, не идет. Я применял нагревание, взбалтывание, электроток — без результата. Раза два я получил легкую вспышку, причем сгорало все, взятое для реакции. А между тем, по автору, должно было получиться гораздо сложнее.

Лебедев слегка задумался:

— Забыл я тонкости химии, но ты, Коля, скажи серьезно: записи эти сделаны грамотно или это просто так — провокационная ерунда, написанная насмех?

— О, нет… Писал крупный знаток химии и физики. Он пользуется искусственным расщеплением атома и синтезом элементов, вводит «ядерные реакции». Встречаются формулы, которые удалось расшифровать, да и то лишь отчасти, только пользуюсь принципами новейшей квантовой электродинамики.

По лицу Лебедева проплыла медленная улыбка: