Филип Дик - Бегущий по лезвию бритвы

«Надо позвонить Сильвии и узнать, как там фрау Стайнер и девочки».

Но он тут же отказался от этой мысли. «Все равно я ничем не могу помочь, я круглосуточно должен находиться здесь, чтобы мистер И мог в любой момент меня вызвать». А теперь он еще мог потребоваться и Арни Котту.

Впрочем, за последнее была компенсация, прекрасная, нежная и вдохновляющая — в его бумажнике лежали адрес и номер телефона Дорин Андергон.

Может, позвонить ей? Подумать только — найти человека, к тому же женщину, с которой можно свободно разговаривать, которая понимает его положение, искренне желает выслушать и не испытывает при этом страха.

Это очень обнадеживало.

С женой он ни за что не стал бы обсуждать свою болезнь. В нескольких случаях, когда он пытался ей что-то объяснить, она просто вся сжималась от ужаса. Подобно остальным, Сильвия впадала в панику при одной мысли о том, что в ее жизнь может войти шизофрения. Сама она боролась с ней при помощи современных магических средств — лекарственных препаратов, словно фенобарбитурат мог остановить самый зловещий и разрушительный процесс, когда-либо известный человечеству. Один бог знает, сколько таблеток за последние десять лет проглотил сам Джек, — наверное, их хватило бы, чтобы вымостить дорогу от гостиницы до дома, а возможно, и обратно.

После некоторых размышлений он решил не звонить Дорин. Лучше оставить это на потом, когда положение станет нестерпимо тяжелым. Сейчас он был довольно спокоен. А в будущем могут возникнуть случаи, когда без Дорин Андертон ему не обойтись.

Конечно, следует вести себя осторожно — Дорин, очевидно, любовница Арни. Но, кажется, она понимала, что делает, и уж наверняка она знала Арни. Конечно, Дорин учитывала это, когда, выходя из ресторана, дала ему свой адрес и номер телефона.

«Я верю ей», — промолвил Джек про себя, а для субъекта с шизоидным радикалом это было кое-что.

Джек Болен погасил сигарету, достал пижаму и собрался спать.

Он уже залезал под одеяло, когда зазвонил телефон.

«Служебный вызов», — подумал он, машинально вскакивая.

Но это был не вызов.

— Джек? — тихо произнес женский голос.

— Да.

— Это Дорин. Я просто хотела узнать, все ли у тебя в порядке.

— Все прекрасно, — ответил он, садясь на кровати.

— Ты не хочешь прилететь сейчас? Ко мне?

— М-м-м, — колеблясь, промычал он.

— Мы бы послушали пластинки, поговорили. Арни дал мне массу редких стереофонических записей из своего собрания… некоторые, конечно, поцарапаны, но есть просто замечательные. Знаешь, он ведь настоящий коллекционер, у него самая большая коллекция Баха на всем Марсе. И ты видел его клавесин.

Так вот что стояло у Арни в гостиной.

— А это не опасно? — спросил Джек.

— Нет. Об Арни можешь не волноваться, он не собственник, если ты понимаешь, о чем я.

— Хорошо. Сейчас буду, — откликнулся Джек и только тут понял, что не может лететь из-за возможных вызовов. Разве что переключить их на ее номер телефона…

— Никаких проблем, — ответила Дорин, когда он объяснил ей. — Я позвоню Арни и скажу ему.

— Но… — Джек онемел.

— Джек, ты просто не в своем уме, если считаешь, что у нас есть другой выход. Арни известно все, что происходит в поселении. Положись на меня, дорогой. Если будут какие-нибудь вызовы, пока ты в дороге, я запишу их, хотя сомневаюсь, чтобы они были. Арни совершенно не заинтересован, чтобы ты чинил людям тостеры, ты ему нужен для его собственных нужд — создать прибор для общения с этим мальчиком.

— Хорошо, — откликнулся Джек. — Сейчас буду. До свидания. — И он повесил трубку.

Не прошло и двух минут, как его вертолет уже летел по ночному марсианскому небу к Льюистауну, к возлюбленной Арни Котта.

Дэвид Болен знал, что у его деда Лео тьма денег и он не скупится их тратить. Например, не успели они выйти из здания космического вокзала, а дед в своем строгом костюме с жилеткой и золотыми запонками — именно по нему-то мальчик и отличил его среди пассажиров, спускавшихся по пандусу, — остановился у цветочного прилавка и купил Сильвии букет крупных синих земных цветов. Он хотел и Дэвиду что-нибудь подарить, но игрушек в продаже не было, только конфеты, которые дедушка Лео и взял — целую двухфунтовую коробку.

Под мышкой дед сжимал белую картонку, перевязанную белым шнурком, которую он отказался сдать в багаж. Выйдя из здания вокзала и устроившись в отцовском вертолете, Лео раскрыл картонку. Она была заполнена мацой, пикулями и тонкими ломтями солонины, обернутыми в пластикат, общим весом фунта в три.

— Господи, — восхищенно воскликнул Джек. — Прямо из Нью-Йорка. Здесь, в колониях, нет ничего подобного!

— Я знаю, Джек, — откликнулся Лео. — Один еврей посоветовал, где достать это, и мне так понравилось, что я понял: тебе тоже понравится, у нас ведь одинаковые вкусы. — И он рассмеялся от радости, видя, какое всем доставил удовольствие, — Я тебе сделаю бутерброд, когда доберемся до дому. Сразу же, не откладывая.

Вертолет взмыл над ракетодромом и поплыл над темной пустыней.

— Как у вас тут с погодой? — поинтересовался Лео.

— Часто штормит, — ответил Джек, — Неделю назад чуть целиком не занесло песком. Пришлось брать в аренду электронасос, чтобы откопаться.

— Плохо, — покачал головой Лео. — Надо возвести бетонную стену, о которой ты писал в письмах.

— Придется выложить целое состояние, — заметила Сильвия. — Здесь не так, как на Земле.

— Я знаю, но вы же должны защищать свою собственность; ваш дом и земля — это большая ценность, у вас ведь поблизости вода, не забывайте.

— Пожалуй, забудешь! — воскликнула Сильвия. — Боже милосердный, да без этой канавы мы бы вымерли.

— Канал не стал шире в этом году? — поинтересовался Лео.

— Такой же, — ответил Джек.

— Его углубили, — вмешался Дэвид. — Я смотрел: приехали люди из ООН с большой машиной, которая отсасывала песок со дна, и вода стала гораздо чище. Так что папа даже отключил систему фильтров. Поэтому теперь, когда объездчик открывает нам шлюз, мы накачиваем столько воды, что папа позволил мне засадить еще один огород. У меня там растет пшеница, и кабачок, и несколько морковок, только кто-то пожрал всю свеклу. А вчера вечером мы ели кукурузу с моего огорода. А чтобы маленькие зверьки не могли туда проникнуть, мы построили забор. Как их зовут, папа?

— Песчаные крысы, Лео, — подсказал Джек, — Как только у Дэвида начал поспевать урожай, они — раз! — тут как тут. Вот такого размера. — Он показал руками. — В общем-то, вполне безобидные, если не считать, что за десять минут могут съесть столько, сколько весят сами. Старые переселенцы предупреждали нас, но надо же было самим убедиться.

— Это хорошо, что вы выращиваете собственные овощи, — заметил Лео. — Я помню, ты писал мне о своем огороде, Дэвид, — завтра обязательно взгляну на него. Сегодня уже слишком устал: путешествие было длинным, несмотря даже на эти новые корабли, как они называются? Быстрее света? Ерунда! Пока взлетит, пока сядет, и та же тряска… Рядом со мной сидела женщина, так она решила, что мы горим, и перепугалась — а все из-за жары, даже кондиционеры не помогают. Не понимаю, почему они допускают, чтобы корабли перегревались, неужели не хватает мощности на охлаждение? Хотя по сравнению с тем, что было — помните, когда вы эмигрировали, перелет занимал два месяца, — большой прогресс!