Лента Ососкова - История вторая: Самый маленький офицер

… Заседание тянулось ещё бессмысленно-долго, с пустыми диалогами и заверениями, с дипломатически-уклончивыми ответами на недоверчивые вопросы, с тоскливой мыслью в глазах основной массы присутствующих: «Господи, и когда же это кончится-то?» — и прочими необходимыми атрибутами удавшегося политического договора. Заболотин в красках представил себе чашку горячего забольского чая и беззвучно вздохнул о несбыточном. Заразы были те, кто придумал эту «дипломатическую охрану». Они никогда не служили ни в чём подобном. И Заболотин впредь постарается этого избежать: слишком уж ответственность велика, а виноватых в случае чего слишком мало.

Такие тоскливые мысли любили подкарауливать Заболотина по утрам после напряженного вечера и короткой ночи. Не особенно придаваясь «упаднизму», офицер всё же позволял недовольному «Вот заразы…» какое-то время дрейфовать в голове, но после чего размышления эти всегда жёстко выбрасывались прочь. Снаружи они вновь караулили, но редко когда успешно брали себе вторую попытку… Так что хватит на них зацикливаться — и Заболотин твёрдо захлопнул своё сознание вне мыслей о превратностях службы. Ко всему прочему, и время тихих раздумий подходило к концу. За увлечёнными размышлениями промелькнуло почти всё заседание…

— Алёна наверняка уже заснула в ожидании нас, — предположил Великий князь, когда вся русская «политико-охранная» команда шла в сторону ставшего уже привычным и почти родным микроавтобуса. Только успели Краюхи театральным шёпотом поспорить на эту тему, как бодрствующая Алёна вылезла из машины, породив торжествующую улыбку Лёши.

— О, вы уже?

… Во время обратной поездки Заболотин, который искренне полагал, что заслужил отдых, в очередной раз убедился, что в мире справедливость если и есть, то не везде сразу, потому что местная СБ не посчиталась с его желанием. Безопасники, видите ли, сообщали, что получили данные Хамелеона и собрали досье как минимум ещё на семерых — что-то там нашли у Хамелеона в квартире.

Причём Заболотин готов был поклясться, что эти данные безопасников изрядно озадачили. «Этим данным можно доверять — другая информация их только подтверждает… Но не будь этих подтверждений — я бы подумал, что это подстава какая-то», — неопределённо сказал один из них. Полковник не стал долго зацикливаться на мысли, в чём же дело, — это уже «вне его компетенции». Это уже работа местной СБ. Это не относится непосредственно к Великому князю.

… В ожидании отчётов СБ подходил к концу второй день. Уже было ясно, что всё-всю-весь КМП не переловить, но, по крайней мере, многие уже нашлись (удивительно как-то! Всегда бы так…) — и неудача была пока только одна: Хамелеон никак не желал возвращаться в место прописки, а дежурящие неподалеку безопасники никак не хотели уходить.

Сиф шлёпнул очередную пачку отчётов на стол и потянулся, объявляя, что ничего, достойного внимания, там нет.

— Уверен? — столь же лениво уточнил Заболотин, возводя из костяшек домино за?мок. Два набора ушли на создание донжона и других башен, и теперь из оставшегося третьего офицер строил крепостную стену. Замок занимал половину журнального столика у дивана, так что Заболотин изредка осторожно откидывался назад и оглядывал дело рук своих. Рядом на полу сидел Тиль и зачарованно наблюдал за постройкой. У него ломка, которую ждал и которой уже заранее боялся Сиф, ещё не достигла своего обострённого состояния и сказывалась пока только на общей вялости, переходящей изредка в полную апатию, и отсутствие сна по ночам. «Хочется, понимаешь? Жизнь бы отдал, так хочется!» — жаловался Тиль Сифу. Сиф понимал. Отголосков собственных воспоминаний ему вполне хватало, чтобы прочувствовать состояние Тиля.

Ещё одним понимающим оказался Лёша, который тоже ныл Сифу — что задохнется без табака. Но к брату предусмотрительно не лез, чтобы избежать долгих нотаций с выяснением, кто первый придумал, что Лёша бросает курить. С завистью глядя на пачку сигарет у Филиппа, Лёха вздыхал и шел сетовать насчет своего состояния Сифу и Тилю, с пониманием выслушивая подобные сетованья художника.

Но сегодня ломка Тиля не особенно доставала, словно набираясь сил перед решающей атакой. Тиль вполне вменяемый сидел у журнального столика, наблюдал за архитектурными экспериментами Заболотина и мял в руках кусок пластилина, давно потерявшего конкретный цвет и представляющий серо-лилово-зелёный ком с вкраплениями множества других оттенков. Лепка была одной из немногих вещей, которые могли занять «беспокойные ручки» человека-наброска, изрядно потускневшего за последние дни. Контраст смазывался, словно по рисунку провели мокрой рукой.

Поставив последнюю костяшку, Заболотин затаил дыхание и встал, с гордостью обозревая плод трудов своих. Замок вполне был похож на себя. Ну, то есть по нему было заметно, что это замок.

— Так что там с очередными отчётами? — рассеянно спросил офицер, всё никак не могущий отделаться от мысли, что на донжоне не хватает стяга.

— Да ничего, — с подозрительной готовностью откликнулся Сиф. — Фигня.

— У тебя всё фигня, — в голосе Заболотина проскользнули нотки раздражения, и Сиф опасливо отодвинулся в сторону — злить человека, весьма скорого на руку, ему не хотелось. «Кондрат был скорее… И тяжелее», — напомнил мальчик себе, но Кондрата здесь не было, так что опасность исходила только от одного конкретного человека.

— Всё то же самое, — пояснил Сиф чуть более развёрнуто, когда молчание стало опасным. Старший офицер расстреливать словесно за дерзость не стал, потому что слишком гордился своим замком и не хотел ненароком обрушить его, как случилось с прошлой башней. Её он задел рукой, и, падая, донжон свалил наиболее красивую часть крепостной стены — с воротами, и рассыпался по полу.

Помня трагичную кончину предыдущего строения слишком хорошо, Заболотин смилостивился:

— Ну, тогда ладно. Оставь отчёты себе. Краюхи их уже видели?

— Не-а, — мотнул головой Сиф, наблюдая, как в мелькании пальцев Тиля рождается из пластилина чья-то голова. Процесс казался Сифу священным ритуалом, потому что сам юный офицер художественными талантами не обладал, если не брать в расчёт нескольких расписанных стен.

Заболотин, которого не смущали растягивающиеся в бесконечность паузы в разговоре, попросил занести отчёты СБ близнецам для размышлений, но тут в номер позвонил Лёха, лёгок на помине.

— Конфетка есть? — спросил он по обычаю, присаживаясь рядом с Тилем.

— Нету, — огорчил тот охранника.

— И правильно, — ничуть не расстроился Лёша, копаясь в кармане. — Нечего мне их давать, когда я старые запасы ещё не съел.

И он зашелестел фантиком карамельки, отправляя конфету за щеку. Филипп шутил, что бросивший курить Лёша — промежуточная стадия между человеком и хомяком. Ходит на двух ногах, но запасы уже собирает за щёку.