Айзек Азимов - Стальные пещеры

— Добрый день, Джесси, — тихо сказал Р.Дэниел.

— Это тот… тот робот? — прерывающимся голосом спросила Джесси.

Она быстро провела по глазам тыльной стороной ладони и освободилась от обнимавшей её руки мужа. Несколько раз глубоко вздохнула, и на мгновение на её губах появилась дрожащая улыбка.

— Это вы, правда?

— Да, Джесси.

— Вы не против того, чтобы вас называли роботом?

— Нет, Джесси. Ведь я действительно робот.

— А я не против того, чтобы меня называли дурой, идиоткой, и… агентом, ведущим подрывную деятельность, потому что я действительно…

— Джесси! — простонал Бейли.

— Не надо, Лайдж, — сказала она, — раз он твой партнер, пусть знает. Я больше не могу с этим жить. Я столько пережила со вчерашнего дня. Мне всё равно, пусть меня даже посадят в тюрьму. Сошлют на самые низшие уровни и заставят жить на сырых дрожжах и воде. Мне всё равно… Ты не позволишь им, правда, Лайдж? Ты не дашь меня в обиду? Я так… так боюсь…

Бейли поглаживал её по плечу, ожидая, пока она справится со слезами.

— Она не совсем здорова, — обратился он к Р.Дэниелу. — Её надо увезти отсюда. Сколько сейчас времени?

— Четырнадцать сорок пять, — ответил робот, не глядя на часы.

— Комиссар может вернуться в любую минуту. Слушайте, возьмите дежурную машину, мы поговорим обо всём на мотошоссе по дороге домой.

Джесси резко вскинула голову.

— На мотошоссе? О нет, Лайдж.

Самым успокаивающим тоном, на какой только был способен, Бейли сказал:

— Прошу тебя, Джесси, не будь суеверна. Мы не можем ехать по экспресс-дороге, когда ты в таком состоянии. Будь умницей, успокойся, а то мы не сможем пройти даже через общую комнату. Я принесу тебе воды.

Джесси вытерла лицо влажным от слез носовым платком и печально пролепетала:

— О, что стало с моим макияжем…

— Не стоит беспокоиться насчёт макияжа, — сказал Бейли. — Дэниел, как там насчёт дежурной машины?

— Она уже ждет нас, коллега Элайдж.

— Пойдём, Джесси.

— Подожди. Подожди минутку, Лайдж. Мне нужно что-нибудь сделать со своим лицом.

— Сейчас это не имеет значения.

Но она отступила назад.

— Пожалуйста. Я не могу пройти через общую комнату в таком виде… Это займет буквально секунду.

Человек и робот стояли в ожидании: человек — судорожно сжимая кулаки, робот — бесстрастно.

Джесси начала рыться в своей сумочке в поисках необходимых принадлежностей. (Как-то Бейли торжественно заявил, что, если существует на свете хоть одна вещь, которая не поддалась техническим усовершенствованиям и осталась такой, какой была ещё в среднюю эпоху, так это дамская сумочка. Безуспешной оказалась даже попытка заменить металлическую застежку на магнитные затворы.) Джесси извлекла из сумочки маленькое зеркальце и косметический набор в серебряной оправе, который Бейли подарил ей на день рождения три года назад.

В этом наборе было несколько распылителей, и Джесси использовала каждый по очереди. Содержимое всех распылителей, кроме самого последнего, было невидимым для глаз. Она пользовалась ими с таким изяществом и ловкостью, которые присущи только женщинам и сохраняются в них наперекор всем обстоятельствам.

Сначала Джесси наложила на лицо ровный слой основы; её кожа стала матовой и гладкой, с легким золотистым оттенком, который — она знала это по многолетнему опыту — больше всего подходил к естественному цвету её волос и глаз. Затем налёт загара на лоб и подбородок, легкое прикосновение румян на обе щеки — вверх по скулам, к вискам, — и тонкие штрихи голубизны на верхние веки и вдоль мочек ушей. Наконец, ровный слой Кармина, наложенный на губы, то единственное видимое облачко нежно-розового цвета, которое влажно поблескивало в воздухе, но при соприкосновении с губами сразу же высохло и приняло ярко-красный цвет.

— Ну вот, — быстрыми движениями пригладив волосы, сказала Джесси с видом глубокого удовлетворения. — Думаю, так сойдёт.

Вся процедура заняла больше чем обещанную секунду, но длилась менее половины минуты. Однако Бейли показалось, что прошла целая вечность.

Едва Джесси убрала свою косметику, как Бейли подтолкнул её к двери.

— Идём, — раздраженно сказал он…

Их окутала жуткая, глубокая тишина мотошоссе.

— Так что, Джесси? — начал Бейли. Выражение отрешенности, застывшее на лице Джесси, с тех пор как они покинули кабинет комиссара, начало улетучиваться. Она беспомощно смотрела то на мужа, то на Дэниела, не в силах произнести ни слова. — Не молчи, Джесси. Прошу тебя. Ты совершила преступление? Настоящее преступление? — спросил Бейли.

— Преступление? — Она неуверенно покачала головой.

— Возьми себя в руки. Не надо истерик. Говори только «да» или «нет». Джесси, ты… — Он заколебался. — Убила кого-нибудь?

На лице Джесси мгновенно отразилось глубокое возмущение.

— Ты с ума сошёл, Лайдж Бейли!

— Да или нет, Джесси?

— Нет, конечно же, нет.

У него отлегло от сердца.

— Ты что-нибудь украла? Подделала данные о рационах? Оскорбила кого-нибудь? Что-нибудь испортила? Говори же, Джесси.

— Я ничего не сделала… ничего особенного. То есть ничего такого, о чём ты думаешь. — Она оглянулась. — Лайдж, нам обязательно оставаться здесь, под землей?

— Мы не тронемся с места до тех пор, пока всё не выясним. Итак, начинай с самого начала. Ты пришла что-то сказать нам?

Он посмотрел поверх склоненной головы Джесси и встретился со взглядом Р.Дэниела.

Джесси заговорила тихим голосом, и чем дальше она рассказывала, тем уверенней он звучал.

— Это всё они, медиевисты, ты-то их знаешь, Лайдж. От них с их болтовней просто прохода нет. Так было, ещё когда я работала ассистентом диетолога. Помнишь Элизабет Торнбоу? Она была медиевисткой и постоянно твердила, что все наши беды от стальных Городов и что до их возникновения всё было прекрасно… Я всё спрашивала, откуда у неё такая уверенность, что всё было именно так, особенно после того, как мы познакомились с тобой, Лайдж (помнишь наши разговоры?), и тогда она начинала приводить цитаты из этих роликов-фильмов, которые вечно ходят по рукам. Знаешь, типа «Позора Городов». Этого… как его… не помню его фамилии.

— Огринского, — рассеянно проговорил Бейли.

— Да, только большинство из них намного хуже. А когда я вышла за тебя замуж, она стала просто язвой. Сказала мне: «Полагаю, теперь, когда ты вышла замуж за полицейского, ты станешь настоящей городской дамой!» После этого мы почти не разговаривали, а потом я перестала работать, на этом всё и закончилось. Чего она мне только не рассказывала! И всё, наверное, для того, чтобы меня поразить или выставить себя в романтическом свете. Понимаешь, она была старой девой, так и не вышла замуж до конца своих дней. Многие из медиевистов — обыкновенные неудачники. Помнишь, ты как-то сказал, Лайдж, что люди иногда принимают свои недостатки за недостатки общества и хотят переделать Города, потому что не знают, как исправить самих себя.