Олесь Бердник - За волшебным цветком

— Гляди же мне…

Что гляди, он не объяснил, а уже вслед крикнул:

— Тебя встретит на берегу дед Лёва! Я дал ему телеграмму!..

Вася быстро перебежал по сходням на палубу. Теплоход отчалил от дебаркадера. Отец еще раз на прощание поднял руку. Вот он становится все меньше, вот уже нельзя рассмотреть его лица. Наконец его фигура скрылась за утесом.

Набирая скорость, теплоход вышел на середину Днепра. Слева, на волнах, которые катились за судном, колыхались лодочки рыбаков, на правом берегу маячили фиолетово-синие скалы, причудливо изрезанные оврагами. Там паслись стада коз. На таком расстоянии, козы казались маленькими белыми пятнышками.

Вася встал на носу судна и засмотрелся вдаль. За бортом бушевала вода, навстречу судну плыли песчаные берега, косы, ивняки над поймами. Васе казалось, что навстречу ему несутся новые миры, где будут интересны приключения, прекрасные путешествия, счастливая жизнь. Он закрыл глаза, подставил лицо струям теплого воздуха. Как хорошо, как здорово!..

Два часа путешествия пролетели очень быстро. Вася не успел опомниться, как матрос крикнул:

— Синявка. Приготовиться!

Вася с интересом огляделся. К большому удивлению, никакой пристани он не увидел. Теплоход с выключенными моторами шел прямо к песчаному откосу, где стояло несколько фигур возле столба с фонарем.

— А где же Синявка? — растерянно спросил Вася матроса, который пробежал мимо.

— Это и есть Синявка, — засмеялся матрос.

Теплоход уткнулся носом в берег. Из окошка рубки снова показался бульдог и лениво залаял.

— Мистер приказывает отдать сходни! — засмеялся капитан.

Матрос приготовился, приветливо махнул Мистеру рукой и перекинул на берег трап — узкую доску со ступеньками. Васе показалось несолидным идти по такой штуке — он, разогнавшись, прыгнул прямо на берег. Капитан погрозил пальцем, бульдог зарычал. Вася показал ему язык.

В это мгновение кто-то схватил его за ухо. Вася обернулся, отскочил и увидел, что на него строго смотрит толстая, дородная бабка в клетчатой одежде и большом платке, концы которого торчали на голове, словно рожки.

— Что это ты делаешь, постреленок? — басом сказала она. — Разве так можно — язык показывать?

— Я не ему, а собаке, — огрызнулся Вася. — И потом — какое вам дело?

Он, на всякий случай, отступил на шаг, что бы бабка снова не схватила его за ухо.

— Как какое дело? — переспросила она. — А ты разве не ко мне приехал?

— Я к деду Лёве приехал, — выпалил Вася.

— Значит, и ко мне, — заверила бабка. — Ты что, бездельник, забыл меня? Я же баба Оришка…

Вася, шмыргнув носом, вынужден был подойти и поцеловать ее в морщинистую щеку, которая пахла какими-то цветами или травами.

— Ну, пошли, — рокотала баба Оришка. — Дед занят, так я тебя вышла встречать…

Теплоход громко, так, что зазвенело в ушах, загудел, и поплыл вниз. Скоро он исчез за поворотом. Баба Оришка схватила Васю за руку и повела по тропинке, которая змеей вилась между высокой мягкой травой и кустами щавеля. Вася сердито вырвал руку.

— Сам пойду, не маленький…

— Да вижу, — рассердилась баба, — выперло аж до неба! Ну, иди, иди…

Вася восхищенно осматривался вокруг, полной грудью вдыхал пьянящий воздух. Между травами текли ручьи разноцветных цветов, качались буйные кусты белой лозы. Прямо над головой неподвижно висел подорлик: наверно, высмотрел добычу.

Тропа скоро закончилась. Они снова вышли на берег, к воде.

— А это что — опять Днепр? — спросил удивленно Вася.

— Не Днепр, а рукав Днепра, — объяснила баба. — Старица…

— Какая старица?

— Ну, старое русло… Нам еще надо здесь переехать, а на той стороне и будет Синявка.

— А кто же нас перевезет? — поинтересовался Вася.

— Не лезь поперед батьки в пекло, — ответила баба Оришка. — Увидишь сам…

И, набрав полные легкие воздуха, громко закричала:

— Пе-е-ре-е-во-о-о-зу!

Вася засмеялся.

— Чего тебе смешно, молодчик? — обернулась баба.

— Вы, бабушка, словно пароход, кричите, — пояснил Вася.

— Я тебе дам пароход… Не успел приехать, а уже всякие фортели выкидываешь…

На том берегу из кустов появилась маленькая фигурка, зашевелилась возле лодок. Скоро оттуда отчалила плоскодонка, направилась к ним. Через несколько минут баба Оришка с Васей уже сидели в лодке. Старик с выцветшими глазами и жиденькой бородкой без умолку тараторил, гребя веслом:

— Это чей же такой паренек?

— Это наш внук…

— Трофимов, что ли?

— Ага!

— Отдыхать на лето?

— Вроде бы отдыхать… И, не успел сойти на берег, как уже начал хулиганить, — пожаловалась бабка.

Дед-перевозчик смешно покачал бородкой, укоризненно зачмокал.

— Ай-я-яй! Как же так можно? Старших надо слушать…

Вася, не дослушав того, что хотел сказать дед, вдруг быстро скинул с себя рубашку, штаны и, оставшись в одних трусиках, вскочил на сиденье.

— Куда ты, окаянный? — всплеснула руками баба Оришка.

Но Вася не ответил. Лодка как раз подходил к берегу, с которого свисали к воде густые узловатые ветви кустов, образуя настоящий лабиринт. Между их корнями сновали тысячи рыбок разной породы. Вася поднял руки над головой и прыгнул в воду. Баба Оришка испуганно охнула.

— Ой, спасите, утонет!..

— Ну и сорванец, — покачал головой дед. Он быстро подгреб к тому месту, куда нырнул Вася. Вода там стала мутной, на поверхность выскакивали маленькие пузырьки.

— Люди добрые, утопится! — завопила баба Оришка. — Посмотрите, уже пузыри пускает!..

Дед растерянно положил весло, начал сбрасывать штаны.

Но в этот момент зашатался куст у самого берега, из-под воды появилась мокрая голова Васи. Он, фыркая, вылез на берег.

— Ну и сорванец, — хмыкнул дед, облегченно завязывая пояс на штанах.

— Что же это ты вытворяешь, разбойник? — крикнула баба.

— Да я только освежиться! Жарко! — крикнул Вася, прыгая на одной ноге, чтобы вытряхнуть воду из уха.

— Не смей больше нырять! Я с тебя теперь глаз не спущу! Ух! Аж дух захватило от страха!..

Поблагодарив деда за перевоз, баба Оришка схватила в левую руку одежду, правой Васю и, не дав ему даже одеться, направилась мимо села к лесу, который темно-синей стеной вставал на горизонте.

Машина приехала в Синявки ночью. Полусонного Сеню внесли в лесную сторожку и уложили спать. Отец поцеловал его в щеку, — последнее, что он помнил, — а потом в голове начали плестись разноцветные паутины снов…

Проснулся Сеня от солнечного луча, скользнувшего по узенькой ставне прямо на лицо. В светло-желтой полосе плавали пылинки, сверкая, будто звездочки. За оконным стеклом в бледно-голубом небе качались вершины дубов…