Клиффорд Саймак - Мир красного солнца

Не удивительно, говорил себе Аллен, что настал момент, когда люди махнули на все рукой и впали в прострацию.

— Надо выяснить, что не так с одаренными ребятками, — продолжил он, — Надо выяснить, какие факторы делают неустойчивой их психику. Может, что-то не так в системе образования — в том, как происходит обучение?. Может…

— Педагоги и психологи ведут исследования в этих направлениях, — коротко напомнил ему Чемберс.

— Понял. Видимо, мне следует придерживаться собственной сферы. Ладно. Я собираюсь сообщить вам кое-что малоприятное.

Председатель сидел молча, ждал. Ганнибал переместился по столу, подбираясь ближе к Мозесу, словно обрел способность понимать человеческую речь и не хотел пропустить ни слова.

— Это насчет этой конторы, Санктуария, — начал Аллен, — Вы видели рекламу…

Он осекся со смущенным видом, но Чемберс кивнул.

— Да, видел. Я же могу читать газеты. Расправляю на столе, Ганнибал смотрит, а я читаю. Так же хорошо, как и вы. Не надо столь трепетно относиться к моей слепоте.

— Санктуарий рассовал рекламу повсюду, — продолжил Аллен. — В газетах, на дорожных знаках — везде. Иногда они называют себя домом отдыха, иногда — санаторием. Иногда они даже не дают себе труда как-нибудь называться. Просто используют большие белые пространства с напечатанным крупными буквами словом «Санктуарий». Все так благородно. Ничего кричащего. Никакого хвастовства. Они вытеснили из бизнеса почти все другие заведения, где вправляют мозги и латают нервы. Никто теперь и не думает обращаться куда-либо, кроме Санктуария, когда почувствует, что крыша потекла.

— К чему вы клоните?! — рявкнул Чемберс.

— Я же предупреждал, что это вас расстроит, — напомнил Аллен. — Они одурачили вас. И всех остальных. Позвольте мне рассказать, что я о них знаю.

Рот председателя Совета сжался в тонкую прямую линию.

— Что вообще заставило вас, Мозес, расследовать их деятельность? Санктуарий — это… — Он запнулся, — Ну, одним словом, Санктуарий.

Глава Секретной службы рассмеялся.

— Да, я знаю, что вы имеете в виду. Санктуарий белый и пушистый. Санктуарий прекрасен. Этакая сияющая гавань в слетевшем с катушек мире. Да-да, так думаете не только вы, но и все остальные тоже. И я так думал. Но потом — просто по какому-то наитию — начал присматриваться к нему. И при этом сам себя ненавидел. Мне казалось, я должен убежать и спрятаться. Но у меня шевельнулось какое-то предчувствие, понимаете, а я никогда не отмахиваюсь от них. Поэтому, стиснув зубы, начал копать. И я убежден, что Санктуарий либо как-то связан с распространением безумия, либо представляет собой крупнейшую аферу, какую когда-либо знала Солнечная система. На мой взгляд, это, скорее всего, мошенничество. Мне пока не сообразить, с какого конца подобраться ко второму варианту. Возможно, они просто ради поддержания своего бизнеса каким-либо образом способствуют тому, что люди сходят с ума? Не уверен. Это кажется маловероятным по многим причинам. Если же речь идет всего лишь об афере, я попусту теряю время. В наше время имеется более крупная дичь, нежели мошенники.

Он тяжело вздохнул.

— Сначала я проверил доктора Яна Николса — того парня, который всем у них заправляет. А он никто, насколько мне удалось выяснить. Определенно не психиатр. Одно время работал в Солнечной службе. Возглавлял партию, осуществлявшую надзор за полезными ископаемыми в поясе. Имеет какую-то степень по минералогии. И все. Ничего больше — никакой специализации. В общем, я пришел к выводу, что он всего лишь корыстолюбивый приспособленец, получивший не слишком хорошее образование.

По нашим сведениям, все остальные члены партии, которой руководил Николс, исчезли. Куда они делись, выяснить так и не удалось.

Я попытался связаться с Николсом и не смог. До него не добраться. Ни почты. Ни радио. Ничего. Санктуарий изолирован. Если тебе там что-то нужно, ты отправляешься туда сам, лично.

— Я об этом как-то не задумывался, — заметил Чемберс.

— И не только вы. Никто не пытается связаться с Санктуарием, пока не понадобятся его услуги, а когда возникает в них нужда, человек оказывается там. Но вы еще и половины не слышали.

Аллен зажег новую сигарету. В комнате негромко прозвонили часы. Ганнибал свесился со стола и махнул на Мозеса когтистой лапкой, не достав до него считанные сантиметры.

Начальник Секретной службы откинулся на спинку кресла.

— Итак, поскольку с Николсом мне связаться не удалось, я послал в Санктуарий нескольких своих людей. Шестерых, если быть точным. В разное время…

Он посмотрел на Чемберса, лицо его помрачнело.

— Они не вернулись.

Чемберс еле заметно вздрогнул.

— Не вернулись? Вы хотите сказать?..

— Только то, что сказал. Они не вернулись. Я их отправил. И… ничего. Ни слуху ни духу. Ни от них, ни о них. Люди просто исчезли. Последний — три месяца назад.

— Это кажется невероятным, — нахмурился Чемберс. — Мы ни секунды не сомневались в том, что пациенты Санктуария получают надлежащее лечение и уход, считали, что о лишившихся рассудка людях там заботятся лучше, чем где бы то ни было еще.

Он немного помолчал, и вдруг выстрелил внезапным вопросом:

— Они ведь лечат, так?

— Конечно, — ответил Аллен, — Разумеется, лечат. Я разговаривал со многими, кого они привели в чувство. Но те, кто там побывал, никогда не возвращаются в Солнечную службу. Они становятся…

Он наморщил лоб.

— Это сложно описать словами, шеф. Складывается впечатление, что это уже совсем другие люди. Их поведенческие схемы не совпадают с прежними данными. Они забывают большую часть прежних навыков и знаний, теряют интерес к тому, что волновало их прежде. И взгляд у них странный. Они…

Чемберс махнул рукой.

— Не забывайте, что они и должны меняться. Лечение…

— Да, знаю, — перебил Аллен, — Вы реагируете в точности так же, как до недавнего времени реагировал я сам. Да и все остальные. Мы инстинктивно защищаем Санктуарий, находим оправдания для любых его действий. Видите ли, даже самому последнему из нас однажды могут понадобиться его услуги. И сознание того, что он есть, дает нам силы. Рискуем свихнуться? Ну и что? Санктуарий нас починит. Нет денег? С нас не возьмут ни гроша и даже бесплатно доставят. Санктуарий — это соломинка, за которую можно ухватиться в нашем безумном мире. Возможно, даже некая разновидность веры. Тяжело, когда у тебя из-под ног выбивают опору.

Чемберс покачал головой.

— Мне почти жаль, что вы ввязались в это дело.

Аллен поднялся, раздавил сигарету в пепельнице.

— Этого я и боялся. Мне страшно не хочется бросать его теперь, когда я зашел так далеко. Не исключено, что это пустая затея, но…

— Нет, — перебил Чемберс, — не бросайте. В наши дни следует внимательно относиться к любой мелочи. А это… Вы и сами подозреваете, что ваши поиски напрасны, но, с другой стороны, нутром чуете, что здесь что-то не так. Нет, не следует останавливаться на полпути.