Евгений Гаркушев - Выше времени

Я ускоряться почти не стал — быстрыми шагами к выходу подошел, где Гена уже следующего бойца отшвыривал, мимо него — и к машине. Гасан прошипел что-то, к пистолету пополз. Команду дать толком не может.

Лыков тут уже свой пистолет достал, но стрелять не стал. И бойцы Гасана оружие вытащили, вопят, ругаются. И не стреляют.

Правильно делают. Все-таки я в своем городе. А они — в гостях, хоть и силу здесь имеют. Да и попадут ли они в Гену с тридцати метров, да еще с пьяных глаз — вопрос. А Лыков попадет. Он — профессионал. И по глазам любого человека чует, когда тот стрелять начнет. Чтобы на долю секунды его опередить.

Прыгнул я на заднее сидение нашего «Фольксвагена», Лыков за руль уселся, и помчались мы от «Эдема» прочь. Конечно, нас могут попытаться догнать. Машина у Гасана мощнее, «Мерседес». Я же, чтобы не светиться, не на такой крутой «тачке» езжу.

Лыков машину спокойно вел минут пять, потом хохотать начал.

— Ты что смеешься? Понравилось?

— Извините, нервное. Давно на прицеле никого не держал. Можно даже сказать, что понравилось. Но лучше бы не каждый день такое. Отвык немного. Вы-то как этого двинули… Не ожидал…

— Да и я не ожидал… Знаешь, автоматически действовал…

— Хороший автоматизм, — одобрил Лыков.

Его похвала дорого стоила.

— Но все же без тебя я не выбрался бы. Спасибо, — выдохнул я, хлопая Гену по плечу. — Премия в размере оклада с меня. Сегодня в кассе и получишь.

— Благодарствую, — отозвался Лыков.

Оклад у него совсем неплохой. Но заработал. Такой, как Гена, трех телохранителей стоит.

Приехали мы к банку, Лыков машину припарковал, и в свою каморку под лестницей — туда, где менты дежурят. Я что-то совсем, как Кит, мыслить стал. Менты! Не менты, конечно, а вневедомственная охрана, которой я плачу. И Гена с ними сидит. Потому что держать телохранителя в приемной — дурной тон. От кого меня в моем банке охранять? Если охранять, то всех сразу. Я должен обеспечивать безопасность каждого сотрудника, каждого посетителя. Когда я эту мысль до своего имиджмейкера довел, он от восторга кудахтал полчаса. На этом мы и компанию строим: безопасность для всех в городе. Чтобы люди не боялись ходить по родным улицам.

Я Гену взял за локоть, в кабинет повел. Тот не понимает, в чем дело. А ни в чем. Просто поблагодарить его хочу, по-человечески.

Зашли мы в кабинет, я бутылку с коньяком достал. Кто-то выпендривается, пьет французский, армянский. А мне и дербентский нравится, «Юбилейный», пятнадцатилетней выдержки. Экономия, опять же, большая.

Налил Гене полный стакан, себе половину.

— Ты мне сегодня жизнь спас, может быть. За здоровье.

— За ваше здоровье, — опустил глаза Лыков. — Только мне дежурить сегодня, Никита Евгеньевич.

— Пей. С дежурства снимаешься, свободен до завтра. Я Артема вызову.

Геннадий заерзал. Видно было, что при начальстве ему пить неудобно.

— Нужно ведь тебе стресс снять?

Лыков хмыкнул, храбриться начал.

— Разве тут стресс? Вот когда в тебя из гранатомета с двадцати метров палят — это стресс. Или когда у тебя на глазах другу глотку кинжалом перерезают. Ну и когда сам, на худой конец, пару человек убил. А это — не стресс. Драка небольшая. Просто с непривычки у меня кровь заиграла. Давно дела настоящего не было.

Я с уважением посмотрел на мощную красную шею Гены. Кровь у него, наверное, и правда, играла.

— Еще по стаканчику. Ты закусывать чем любишь?

Лыков хмыкнул, а я понял, что не вполне корректно задал вопрос. Как и одна из моих «реинкарнаций», или «аватар», бандюга Кит, Гена Лыков закусывал что придется и чем придется. Коньяк дербентского завода, впрочем, для него, наверное, редкостью не был. Что там — и десяти долларов бутылка не стоит. Но и покупать его сам мой телохранитель вряд ли спешил. Разве только для торжественного случая. Или для женщин. Что там пьют жены пролетариев? Вино, или все же коньяк?

Я достал из холодильника банку красной икры, кусок масла, батон в вакуумной упаковке, который мог храниться едва ли не полгода. Подтолкнул банку Лыкову, но не успел достать из шкафа консервный нож, как обнаружил, что банка уже вскрыта солидных размеров кинжалом. Этим же кинжалом мой телохранитель теперь крупными ломтями рубил батон. Откуда он его достал, хотел бы я знать? Не из ботинка ли? Неэстетично как-то резать хлеб ножом, который терся о потные носки… С другой стороны, он, наверное, не к носкам его приматывает. Какие-никакие ножны имеются…

— Ты женат, Гена? Дети есть?

— Дочке два года, — объявил Лыков. — Женат, конечно. В таком возрасте пора жениться.

Я подумал, что Лыков года на два моложе меня. Выходит, я свое время уже пропустил?

— И как тебе семейная жизнь?

— Терпимо…

Я еще раз вспомнил Юлю. Почему так — если ты хочешь, тебя не хотят, если ты можешь, другие не могут, если тебя хотят — не хочешь уже ты? Или у меня одного характер такой?

— Ты закусывай, Гена, закусывай… Я как-то икру не очень.

Действительно, икры я в свое время переел — когда дорвался. Мог себе позволить. Бывало, две банки в день съедал. Даже толстеть начал. А потом на нее смотреть противно стало. И на прочие деликатесы. В природе все разумно устроено. Для меня теперь лучше вареной картошки с домашним соленым огурцом да растительным маслом — обычным, подсолнечным, нерафинированным — ничего нет. И, конечно, есть эту картошку приходится редко. На работе — пища из ресторана, на приемах — та же икра да мясная нарезка. И в гости когда идешь, все стремятся в грязь лицом не ударить. Те же дорогие и привычные закуски на стол выставляют.

— Вы бы, Никита Евгеньевич, не ходили сегодня никуда, — заявил Лыков. Видно было, что он захмелел, но не чрезмерно. — И посетителей лучше принимать не надо. Гасан — мужик горячий. Это завтра он остынет, покушение готовить начнет. А сегодня может просто убийцу подослать. Внаглую. Это самое опасное. От неподготовленного покушения еще тяжелее защититься, чем от заранее спланированного. И я, хоть вы меня и отпустили, в подсобке посижу…

Я усмехнулся. Умеет Гена обрадовать нанимателя! «Покушение готовить начнет»… А что, и правда, Гасан начнет. Нужно будет прокурору сдать имеющийся на него компромат. Вреда не будет. Раз уж мы враги, пусть из тюрьмы покушение готовит.

— Нет, домой иди. Проблемы будут, что выпил на работе — я позвоню жене, объясню.

У Гены даже челюсть слегка отвисла. А мне что, жалко? Человеком надо быть. Хотя бы иногда…

Посидели немного, поговорили о жизни, и пошел Гена домой. К жене и дочке. Ну а я очередной отчет читать начал. Сотрудникам моим доверять можно, но с оглядкой — когда проверяешь каждую строчку.

Посетителей сегодня на самом деле не предвиделось. День неприемный, разве что знакомый какой зайдет. Поэтому я очень удивился, когда Наденька сообщила по телефону: