Евгений Гаркушев - Выше времени

— Самолеты сбить, — приказал я. — Активировать зенитные комплексы. Залп тактическими ракетами!

Лодку тряхнуло так, что можно было подумать, будто в нас попали по крайней мере три глубинные бомбы. Впрочем, может, так и есть? Может, какой-то самолет успел сбросить смертоносный груз? Вряд ли… Сам по себе почти одновременный старт восьми трехтонных ракет — мощнейший толчок, от которого «Сварог» заходил ходуном.

Меня отшвырнуло от капитанского пульта связи. Я смог удержаться, только ухватившись руками за поручни. Толчок отозвался болью в раздробленной ноге — хотя мичман Котиков собственноручно обколол ее анестетиками так, что я не чувствовал не только ноги, но и живота. Сам мичман покатился по полу — не догадался вовремя за что-то уцепиться.

После первого толчка лодку начала сотрясать мелкая дрожь. Из миниатюрных шахт вырывались зенитные ракеты «Шило», отыскивая в небе вражеские самолеты. Самолеты подошли очень близко… Развязки долго ждать не приходилось.

Низкий гул и еще один толчок сообщил нам, что первый залп торпедами произведен. «Шквалы» устремились к своим целям. Смогут ли американцы уничтожить все восемь торпед на подходе? Предотвратить распознавание целей электронными средствами борьбы? Чье оружие лучше? Именно от этого зависел сейчас исход боя…

— Один из «Перунов» накрыл «Америку»! — восторженно прокричал в свой микрофон Свешников. — Надстройка пылает! Три сбили… Заправщик подбит, огромный столб огня, дыма, горящее топливо растекается! Штурмовикам с «Америки» будет трудно взлетать при такой видимости! В нашу сторону произведен залп ракетами «Гарпун» со всех крейсеров и двух фрегатов!

— Ракеты сбивать! — приказал я, хотя всем и так было ясно, что нужно делать. Восемь зенитных комплексов «Шило» с каждого борта — хорошая защита.

— Много ракет сбили на подходе, они упали в море, — кричал Свешников. — Один «Перун» взорвался в непосредственной близости от «Сенатора Кеннеди», насколько поврежден корабль — определить сложно. «Йорктаун» горит и погружается: первый «Шквал» дошел до цели. Подводного взрыва в районе «Америки» не засекли.

Лодка снова низко загудела: торпедные аппараты были заряжены во второй раз, торпеды ушли к своим целям — «Саратоге» и «Гуантанамо». Наш крейсер сотряс мощный взрыв.

— Попадание ракеты «Гарпун», поврежден восьмой отсек, — доложил кто-то из офицеров. Я не узнал голоса. — Лодка теряет остойчивость!

— Действия аварийных бригад — согласно штатному расписанию, — приказал я.

— С «Америки» поднялись еще четыре штурмовика, — объявил Свешников. — Они выпустили противолодочные ракеты.

— Третий залп: перенацелить обе торпеды на авианосец «Америка», — приказал я. — Начинаем противоторпедный маневр.

Заряжающие работали на совесть. Лодка легла набок, в очередной раз вздрогнула, гораздо сильнее, чем при предыдущих залпах, и интеллектуальные торпеды «Шквал», гордость нашего флота, постоянно меняя траекторию, погружаясь на несколько десятков метров и время от времени выпрыгивая из воды, помчались в сторону авианосца, который мы никак не могли достать.

— Не будете командовать погружение? — вопреки всем уставам и правилам прошептал мичман Котиков, поднявшийся с пола. Разбитое лицо его было перекошено, губы — белые. — Мы можем выпустить еще две торпеды…

Мичман говорил, а зубы у него лязгали. В душе он, возможно, надеялся, что я прикажу уводить лодку прочь, спасаться. В восьмом отсеке погибли все. Но лодка еще живет…

Впрочем, спасаться бессмысленно. Теперь, после этой атаки, нас будут расстреливать, пока не достанут. Ракет и бомб у американцев еще очень много… Большинство кораблей в ордере не повреждены.

— Мы не ставим перед собой цель спастись, — сжав зубы, ответил я, зная, что меня слышат на всем корабле. — Наша задача — выполнить свой долг до конца! Готовить торпеды к четвертому залпу!

Лодку тряхнуло так, что меня отшвырнуло от пульта. На несколько секунд потерял сознание. Когда очнулся, из динамика гремел на удивление бодрый голос Свешникова:

— Второй отсек разнесло к чертовой бабушке! Мы стремительно погружаемся. Тонем! Достали «Чупсом» с какой-то их субмарины… Первый «Шквал» из третьего залпа достал «Америку»! В борту дыра! С палубы сыпятся самолеты! Второй «Шквал» перенацелен на «Саратогу». Гидроакустики зафиксировали взрыв, но где взорвался «Шквал», неизвестно!

Капитан третьего ранга докладывал обстановку почти что с упоением. В другой ситуации я подумал бы, что он сильно выпил. Может быть… После первого залпа уже не грех. Фронтовые «сто грамм». Но вряд ли Свешников приложился к своей фляжке. Адреналина в крови было столько, что мне самому хотелось кричать, куда-то бежать. Плыть с гранатой в руке к самому захудалому миноносцу. Грызть броню зубами… Мы нанесли непоправимый урон авианосцу! Потопили еще несколько американских кораблей! Поход Шестого флота остановлен! Без авианосца он ничего не стоит у берегов Индии! У нас есть повод для гордости: мы выполнили боевую задачу!

— Лодку не удается выправить! — доложил из ходового отсека капитан второго ранга Милютин. — Погружение необратимо. Дифферент двадцать три градуса. Скорость погружения — три метра в минуту.

— Торпедные аппараты с правого борта повреждены, — объявил Котиков.

Еще бы — повреждены… Их просто разнесло в клочки. Вместе со вторым отсеком. Да и в третьем отсеке торпедные аппараты наверняка переклинило. Торпеды не уйдут с лодки, если приказать дать залп…

— Спасайся, кто может! — отдал последний приказ я. — Следовать к аварийным люкам!

И тихо добавил:

— Правда, на милость противника после этого боя нам вряд ли стоит рассчитывать…

Действительно, если хоть один самолет поднимется с погибающего авианосца, он будет расстреливать спасающихся вплавь моряков. А не поднимется — их будут расстреливать из орудий самого крупного калибра с крейсеров и фрегатов — лишь бы никто не остался на воде… Да и помощи дождаться здесь, в нескольких десятках миль от берега проблематично — даже если американцы забудут о нас и займутся своими делами. Но почему бы и не попробовать покинуть погибающий корабль? Если спасется хотя бы один матрос — уже замечательно. Человеческая жизнь бесценна. И отдавать ее даром не стоит. Другое дело — во имя великих целей…

Интересно, где сейчас любитель вертолетных экскурсий в Киев, капитан третьего ранга Петрейко? В суете боя я не слышал о нем. Тарас командует одной из торпедных бригад. И наш успех во многом зависел от него. Погиб ли он во втором отсеке? Или пытается спастись из третьего? Вряд ли мне доведется это узнать…

Котиков попытался схватить меня и куда-то тащить. Я грозно крикнул ему: