Айзек Азимов - Камешек в небе. Звезды как пыль

— Уберите тело.

Это сделали и очистили пол от крови мягкими горячими лучами. Осталось лишь несколько пятнышек.

Ризетту помогли встать на ноги. Он яростно крикнул Байрону:

— Зачем вы мешали? Я чуть не промахнулся.

Байрон устало ответил:

— Вы попали в ловушку, Ризетт.

— В ловушку? Я убил мерзавца.

— Этим вы сделали ему одолжение.

Ризетт не ответил, а Аратап не вмешался. Он слушал с явным удовольствием. Ум у молодого человека был отличным.

Байрон сказал:

— Если Аратап подслушал весь разговор, а он сказал, что подслушал, он знал, что только Джонти обладал нужной ему информацией. Джонти подчеркнул это, когда стоял перед нами после схватки со мной. Очевидно, Аратап допрашивал нас только для того, чтобы вывести из равновесия. Чтобы мы в нужное время действовали безрассудно. Я был готов подавить неразумные стремления. Вы — нет.

— Я думал, — негромко прервал его Аратап, — что именно вы завершите это дело.

— Я бы прицелился в вас, — ответил Байрон.

Он снова повернулся к Ризетту.

— Разве вы не поняли? Он не хотел, чтобы Автарх остался жить. Ему нужна была информация, но платить за нее он не хотел. Но убить Автарха было рискованно. Вы это сделали за него.

— Правильно, — согласился Аратап. — И теперь сведения у меня.

Послышался неожиданный звон колоколов.

Ризетт начал было говорить:

— Хорошо. Но если я сделал ему одолжение, то я сделал его и себе.

— Не совсем, — сказал наместник. — Наш юный друг не довел свой анализ до конца. Видите ли, совершено еще одно преступление. Если бы вас обвиняли только в измене тиранитам, ваше дело было бы политическим и весьма деликатным. Теперь же, после убийства Лигейна, вас будут судить, приговорят и казнят по лигейнским законам, и тираниты не примут в этом участия. Это весьма удобно.

Он нахмурился и замолчал. Услышав звон, он подошел к двери и открыл ее.

— Что случилось?

Солдат отдал честь.

— Общая тревога, сэр. В помещении склада.

— Пожар?

— Пока неизвестно, сэр.

— Великая Галактика, — подумал про себя Аратап.

Он вбежал в комнату.

— Где Джилберт?

Только тут все заметили его отсутствие.

— Мы его найдем, — сказал Аратап.

Они нашли Джилберта в машинном отделении, где он прятался среди механизмов.

Его притащили в каюту наместника.

Наместник сухо сказал:

— С корабля убежать невозможно, милорд. Вам не следовало поднимать общую тревогу. Ну, хватит. Мы вернули захваченный вами, Фаррил, крейсер, мой собственный крейсер. Как только будет рассчитан прыжок, отдадим последние почести Автарху, а потом будет приключение, на которое трудно рассчитывать в наш скудный век…

Пленников разделили. Артемизию поместили с отцом, а Байрона и Ризетта увели в разные стороны. Джилберт закричал:

— Я не хочу быть один!

Аратап вздохнул. Исторические книги говорят, что дед этого человека был великим правителем. Печально видеть эту сцену. Он с отвращением сказал:

— Поместите этого милорда с остальными.

Джилберта поместили с Байроном. До наступления корабельной «ночи» они не разговаривали. Потом свет погасили. Было достаточно светло для стражников, следящих за пленниками по телеэкранам, и в то же время легче уснуть.

Но Джилберт не спал.

— Байрон, — прошептал он.

Байрон, очнувшись от дремоты, спросил:

— Что вы хотите?

— Байрон, я это сделал. Все в порядке, Байрон.

— Постарайтесь уснуть, Джил.

Но Джилберт продолжал:

— Я сделал это, Байрон. Аратап, может, и умен, но я умнее. Разве это не забавно? Не беспокойтесь, Байрон, я все сделал.

Он снова лихорадочно потряс Байрона.

Байрон сел.

— Что с вами?

— Ничего, все в порядке. Но я это сделал.

Джилберт улыбался. У него была хитрая улыбка мальчишки, сделавшего что-то трудное.

— Что вы сделали?

Байрон вскочил. Схватил Джилберта за плечи, приподнял его.

— Отвечайте же!

— Меня нашли в машинном отделении. Они подумали, что я там прячусь. Я не прятался. Я включил сигнал тревоги на складе, потому что должен был остаться один хоть на несколько минут. Байрон, я закоротил генераторные двигатели. Потребовалась всего минута. И они не узнают. Я сделал это умно. Они не узнают, пока не сделают прыжок, и тогда начнется цепная реакция в горючем. Тогда и корабль, и Аратап, и все его знания о планете повстанцев превратятся в раскаленный газ.

Байрон попятился, глаза его широко раскрылись.

— Вы это сделали?

— Да.

Джилберт, закрыв лицо руками, раскачивался.

— Мы все погибнем. Я не боюсь умереть, Байрон. Только не в одиночестве. И хочу быть с кем-то. Хорошо, что вы со мной. Когда я буду умирать, мне хочется, чтобы кто-то был рядом. Это быстро и не больно. Не будет… больно.

— Глупец, — сказал Байрон. — Сумасшедший! Мы могли бы еще выиграть!

Джилберт его не слышал. Уши его были заполнены собственными стонами. Байрон заколотил в дверь.

— Стражник, — закричал он.

Сколько осталось жить — часы или минуты?

Услышав стук, прибежал солдат.

— Отойдите подальше! — закричал он.

Они стояли, глядя друг на друга. Двери не было, но силовое поле делило маленькую каюту на две части.

Байрон чувствовал поле руками. Оно походило на резину: вначале поддавалось, а потом становилось будто стальным.

Но Байрон знал, что это поле прозрачно для энергетического луча или нейронного хлыста.

В руке стражника был хлыст.

Байрон сказал:

— Мне нужно видеть наместника Аратапа.

— Ради этого вы поднимаете шум?

Стражник был не в лучшем настроении. Ночные вахты были непопулярны, а он еще и проигрался в карты.

— Доложу по окончании дежурства.

— Ждать нельзя.

Байрон почувствовал отчаяние.

— Это очень важно, — добавил он.

— Придется подождать. Вернетесь на место или хотите отведать хлыста?

— Послушайте, — сказал Байрон. — Вот этот человек, что со мной, — Джилберт от Хинриад. Он болен. Может быть, он умирает. Если Хинриад умрет на тиранитском корабле от того, что вы не дали мне поговорить с офицером, вам придется несладко.

— Что с ним?

— Не знаю. Побыстрей поворачивайтесь, если вам не надоело жить.

Стражник что-то пробормотал и ушел. Байрон следил за ним, пока мог видеть в полутьме.

Он напряг слух, пытаясь услышать гудение моторов, показывающее, что корабль готовится к прыжку. Но ничего не услышал.

Он подошел к Джилберту, схватил его за волосы, осторожно поднял голову. Глаза смотрели неподвижно с искаженного лица. В нем не было мысли, только страх.

— Кто вы? — пробормотал Джилберт.

— Это я, Байрон. Как вы себя чувствуете?

— Байрон? — переспросил Джилберт.

Потом с некоторым оживлением добавил:

— Скоро прыжок? Смерть не страшна, Байрон.